Сломанное Зеркало - Ирина Игоревна Голунцова
Оказаться в его объятиях Кагами уже и не надеялась, но почувствовав его теплые ладони, положив голову на плечо, она затряслась от нахлынувшего страха. Что никогда не сможет более вот так приблизиться к нему, что это может быть их последняя встреча. Как когда-то она беззаботно смеялась с Мэй… даже не подозревая, что больше не увидит ее.
— Не бойся, все будет хорошо, я тебя уже не отпущу, только попробуй уйти от меня.
— Ничего не будет хорошо, Кейго, — зашептала Кагами, чуть обернувшись к окну. — Посмотри на этих людей… они хотят нас всех растерзать. Буквально месяц назад они чтили светлый образ Беркута, а сейчас, только из-за слов какого-то ублюдка, они готовы сжечь меня заживо.
— Это не так… — поглаживая ее по спине, Таками, к сожалению, не знал, что еще сказать. — Мы выступим с заявлением, ответим на их вопросы и…
— Я не могу. Я не могу не только потому, что боюсь их. Я боюсь Кохэя… — почувствовав, как слезы защипали глаза, девушка шумно вздохнула и крепче прижалась к Ястребу. — Я узнала его достаточно хорошо, Кейго, мое предательство для него все равно что нож в спину. Он видел во мне преемника, тренировал меня, не отпускал ни на шаг, следил, как за зверюшкой… Всегда был добр, но я видела по его глазам: если посмею хоть раз серьезно ослушаться, мне конец.
— Нао, никто тебя не тронет. Мы не позволим это…
— Ты издеваешься? — чуть отпрянув, в недоумении глянула на него девушка. — Он способен перемещаться в тенях, бесшумно, никем незамеченный. Где гарантии, что, появившись на этой пресс-конференции, я не спровоцирую его напасть? Он коварный, Кейго, он обязательно нападет, убьет много людей, и все для того, чтобы просто заявить о себе, что он способен меня достать.
— Ты боишься, это я понимаю, — как можно мягче обратился к ней Таками, обхватив ладонями ее лицо, искаженное страхом. — Но ты сильная… и ты же не сможешь бесконечно сбегать.
— Почему вы все думаете, что я сильная? — чуть ли не плача, Кагами зажмурилась и закачала головой. — Я никчемная, Кейго… я была готова умереть, лишь бы не нести ответственность за допущенную ошибку, лишь бы не видеть твоего разочарования. Я не могу просто… взять и представить перед людьми, я в ужасе…
— Ладно-ладно, иди сюда.
Разговаривать сейчас с ней бесполезно, страх брал над Кагами верх, и лишь благодаря объятиям парня она еще находила в себе силы стоять ровно. Без преувеличения девушка могла сказать, что у нее в этой жизни отняли все: от банальных сбережений до репутации. У нее остался только Таками, обнимая которого, она чувствовала, к сожалению, не только радость. Но и злость. Злость из-за того, что с ним сделали…
Даби… Тоя Тодороки лишил его крыльев, которые пусть и отрастут со временем, но это не меняло факта. Будь он сыном Старателя хоть дважды, это не меняло ничего. Поглаживая спину Таками, девушка почувствовала, как на них кто-то посматривает украдкой со стороны. Может, просто любопытство, но медсестры определенно узнали в ней Беркута, поэтому перешептывались, отчаянно делали вид, что заняты документами. Но девушка видела их взгляды, ироничные, какими обмениваются сплетники — насмешка с долей озорства.
Когда женщины вновь посмотрели в их сторону, Кагами позволила злости вылиться наружу и проявиться тьмой, окрасившей взгляд. Побледневшие лица моментально отвернулись.
Все верно, даже не смейте смотреть в их сторону. Любой, кто посмеет косо глянуть на нее или Таками, пожалеет. Пожалеет, что заставил ее бояться. Потому что страх пробуждал тьму в ее сердце. А тьма в свою очередь разжигала гнев. И она не пожалеет никого, кто хотя бы попытается отнять у нее единственного дорого человека.
Глава 24: Живое оружие
Они их ненавидели. Всех до единого. Как бы низко ни кланялся Уширомия, как бы сильно ни раскаивался Старатель, как бы сдержано не прояснял ситуацию Таками… Смотреть пресс-конференцию для Кагами оказалось пыткой, она в ужасе представляла, что было бы с ней, окажись она среди героев. Уширомия отрицал факт убийства журналиста, ссылаясь на провокацию со стороны Тои Тодороки, который также лгал об убийстве Бест Джинса. Только это помогло немного сбить накал страстей, но…
Никто и слушать не хотел, что Беркут «добровольно» отважилась на внедрение во вражескую группировку. Большинство людей негодовало, почему комитет безопасности обманывал их, скармливая ложный образ, да еще и насмехаясь тем фактом, что они с Ястребом оказались любовниками.
Нервно раздирая заусенцы, Кагами думала лишь о том, как бы сдержать внутри тьму, которая рвалась наружу, питаясь ее злостью. Людям страшно, они готовы обвинять кого угодно… как она когда-то винила Таками в недостатке внимания к своей персоне, потому что боялась преследования Кохэя и страдала из-за смерти близких.
Закрывая глаза, Кагами все чаще вспоминала виновника сложившейся ситуации. От одного лишь образа Даби ее брала сильная дрожь. Плевать ей, что он сын Старателя, плевать, как там с ним в детстве обошлись. Он лично задел ее, угрожал, однажды пытался убить. Но то, что он едва не лишил Таками жизни, изувечил его, девушка никогда не простит.
К сожалению, сейчас Кагами не могла добровольно отправиться на поиски Даби и поддаться желанию устроить линчевание. Уже несколько дней она следовала приказу Уширомии и сопровождала Изуку Мидорию, держась от него на расстоянии полукилометра в тенях. В основном в ночное и вечернее время суток, когда город становился полноценной территорией для перемещения.
От комитета безопасности практически ничего не осталось. На Уширомии еще держалось центральное управление, он крутился, как белка в колесе, паникуя не хуже маленького ребенка, которого оставили наедине со взрослыми проблемами. Кагами навещала его пару раз. Выглядел скверно. Ему требовалась помощь, он спокойно не мог поесть и выкроить время для сна… такими темпами работа убьет его.
Будь у нее возможность, она бы помогла. Но после ночных вылазок сама едва находила время для сна. Кагами требовалось постоянно перемещаться, чтобы избежать обнаружение Кохэем. По итогу она спала на заднем сидении автомобиля Бест Джинса, который вместе с Ястребом и Старателем патрулировали город. Это казалось кошмаром в чистом виде. На предложение остановиться на пару часов в отеле или у кого дома, Кагами резко отказывала. Она боялась… боялась остаться в одном месте больше, чем на час.
Пошел дождь. Ранний вечер из-за сгустившихся облаков тут же обратился в мрачные сумерки. Подняв взгляд к высоким небоскребам, девушка подставила лицо под холодные капли и попыталась раствориться сознанием
