Уйын Полоза. Книга первая - Дед Скрипун
— Как только прозвучит сигнал, поднимайтесь во весь рост. Орите, махайте руками, хоть материтесь, делайте что угодно, но отвлеките внимание ореков на себя, и тут же, без задержек бегом к оврагу. Перелетаете на другую сторону и возвращаетесь к остальному племени. — Отдал распоряжения художник. — Готовы?
— Да. — Дружно прошептали Полозовы творения, закивав удлиненными головами.
— Ты как, Угрюм? — Перевел Художник взгляд на друга.
— Как пионер. — Хмыкнул тот, взводя курок пистолета.
— Начали. — Команда утонула в выстреле маузера, и тут же вскочили мисы, запрыгав, завыв и размахивая кулаками, посылая проклятия в сторону лагеря врага. В руках художника задергался бесшумно автомат, плюясь раскаленным свинцом.
Первая жертва замысла друзей, дежурный у костра, ткнулся головой в огонь, дернулся, вскрикнув от боли, и замер, наполнив воздух запахом паленой шерсти.
Вскочившие ореки закрутили головами в поисках угрозы, но тут же увидев воющих мисов, с воплями бросились в погоню за вкусной добычей, и даже матерный окрик командира не смог их остановить.
Твари небыли целью для стреляющих друзей, ими займутся те, на кого они пришли охотиться, не зря же всю ночь точили стрелы.
Максиму с Игорем только и оставалось надеяться на меткость, и удачу союзников.
В это время опытный вояка, командир сводного отряда врагов, лишь на мгновение показав голову, мгновенно скатился, скрывшись за пригорком, на котором так удачно расположил лагерь, уйдя с линии огня, и став недосягаем. Его раздраженный голос тут же начал раздавать приказы.
Большинство его воинов поступили так же, как и их командир, и лишь четверо, включая дежурного у костра, встретившись с пулями Художника и Угрюма, прекратили навсегда игру, став скорбным ландшафтом локации.
— Сейчас обходить начнут. — Рявкнул Игорь. — Если в колечко возьмут, нам крышка. Уходим!
Бой начался для друзей удачно, но это только первый этап, первые выстрелы, а впереди еще погоня, и схватка с умелым, хорошо вооруженным, противником.
Короткими перебежками, где-то и ползком, прикрывая друг — другу спины, они устремились в сторону склона горы, поросшего ровными рядами березняка. Там произойдет основное действие кровавого спектакля. Там решиться кому жить, а кому умирать.
Уже расцвело, и видимость была хорошая. Солнце поднялось красным полушарием над пиками гор, окропив их кровавым восходом. День обещал быть жарким во всех отношениях. И погода, и люди все сделают для этого.
Они бежали вперед, и вперед, и улыбались довольные собой. Пока все шло по плану. Ореков впереди не видно, значит мисы справились с задачей, и положили там, в овраге, всех тварей. Охотники стали добычей. Пригодились необычные стрелы. Не зря друзья сосульку сохранили. Теперь наступает очередь «Свидетелей смерти».
Пришел убивать, готовься умереть и сам, другого не дано.
Глава 33 Победить и не умереть
Ручей очень удачно пробил себе дорогу.
Взяв свое начало где-то высоко в горах, в тающих снегах заснеженного ущелья, он стремясь вниз, и наполняясь силой родников, мощью ледяной воды промыл глубокий овраг, в таком нужном для убегающих от погони людей месте.
Сзади пологий, поросший кустарником склон, уносящийся в небеса горы, а впереди ухоженный заботливыми, семипалыми руками мисов, лес долины, но туда друзьям еще рано. «Свидетели смерти» отстали, и такое положение дел не устраивало. Погоня должна наступать на пятки, и не о чем не думать кроме убийства беглецов, в суете забыв про их союзников — мисов. Но слишком уж продуманный и осторожный у них командир. Расчетливый и хитрый, видимо опытный вояка. Не торопится бежать в западню.
Максим предпринял несколько попыток его подстрелить, но пока ничего не получалось. Появлялся гад в зоне видимости редко, а когда все же его было видно, то прикрывался своими людьми. Хорошо было бы его убрать, ведь отряд без командира это стадо, но это оставалось лишь мечтой.
Лежа на каменной гальке овражка, за разросшимся, цветущим кустом голубики, Художник всматривался вдаль, пытаясь понять, что предпримут преследователи. Напролом вряд ли пойдут. Уже потеряли двоих от метких выстрелов, но и медлить не будут, рискуя упустить беглецов.
— Хитрый черт. — Угрюм сидел около ручья, на дне овражка и неторопливо заряжал обойму маузера. — Если бы я был на его месте, то попробовал бы вон за тем пригорком нас обойти. — Он вытянул руку по направлению холма, с одиноко торчащем посередине камнем. — Под его прикрытием, послал бы пару бойцов в обход, в сторону леса, чтобы затаились там, а сам шуганул бы нас на них в лоб.
— Он не знает ни наших планов, ни местности. — Максим все так же, не отрываясь смотрел вдаль. — Думаю он не будет делить отряд. Побоится, локация для него враждебная. Судя по его предыдущим действиям, веером бойцов раскинет, и начнет обхватывать. А то, что они по открытой местности пойдут — плевать, ему своих людей не жалко.
— Да ему и себя не жалко. — Хмыкнул Игорь. — Они же «Свидетели смерти», им подохнуть — в радость. Одно слово: «Фанатики». Как думаешь, мисы всех ореков порешили, или остались еще?
— Не знаю. Ореки нелюдь сильная, жадная, вечно голодная и туповатая, но судя по тому, что я о них успел узнать, когда чистили локацию дождя, попадаются и продуманные исключения. Могли некоторые и выжить. — Максим припал к окуляру прицела. — Вроде как движение впереди началось, или показалось? Нет, точно идут. Там складка на местности удобная, если не вставать в полный рост, то можно незаметно и быстро поближе подобраться. Сейчас полезут.
— Ты только не убивай никого пока, а то отобьешь у них желание бегать за нами. — Зевнул Угрюм. — Передумают еще и сбегут в Отстойник. Оно нам надо? Поцарапай одного немножко, чтобы разозлить, и будет с них. Наша задача этих гаденышей в лес затащить, а не войнушку с ними затевать. Там разбираться будем, уменьшая популяцию ушлепков, здесь же, на открытой местности шансов у нас нет, прижмут огнем к земле, подойдут как на параде, и тут-то нам с тобой и крышка, братан.
— Грамотно, но слишком предсказуемо. — Хмыкнул неожиданно Художник, рассматривая начавшего движение, передвигающегося перебежками врага. — Один прикрывает, второй бросок делает, и прячется в траве. — Он вдавил спуск, и калаш беззвучно плюнул смертью. — Есть один, в руку попал. Поцарапал, как ты
