Броуновское движение - Алексей Константинович Смирнов
Искренне пожимаю плечами:
- А какая разница?
Мне игриво, не без самореференций отвечают:
- Откуда я знаю? Кто-то любит курочек помоложе, а кто-то постарше!...
Я мучительно задумался, не умея выбрать между молодостью и опытом. Потом вспомнил, что сам-то я все эти яички видел в гробу, я их отродясь не ел ни в каком виде, не для меня они. Махнул рукой и сказал, что все равно.
По образу и подобию
По ящику показывают языческие курсы для будущих мам, при нашем Этнографическом музее.
Можно ли на сносях переступать через ухват или все-таки не следует.
Утверждают, что свернутая материя - это как бы энергия человека, слепок его души, а то и сама душа.
Этим я живо заинтересовался, пошарил, порылся. Не нашел ничего особенного, кроме носка под диваном, свернувшегося в клубочек. И еще платок у меня есть носовой, скомканный, в кармане лежит уже давно.
Такие, значит, проекции с отражениями.
Святой Микки
Смотрел кина с Микки-Рурком.
Идиотизм деятелей, штампующих диски, уже не вызывает желания подыскивать какие-то особенные слова, упражняться в метафорах. Фильм про св. Франциска они назвали "Франческо" и написали, что - "хорошее, серьезное кино".
Ну, кино ничего, это верно. Старое. И Микки там вполне убедителен, старается изо всех сил. Правда, меня смутила сцена, когда он в экстазе сношает (или только стимулирует) сугроб: у Микки там на внутренней стороне предплечья виднеется татуировка. Интересно, водились ли в Ассизии образца 13 века татуировки? Я ведь не знаю точно - может, и водились. Тогда при каких обстоятельствах купеческий сын, предполагавший сделаться рыцарем, мог ее себе нанести? Или это он уже потом поднабрался от своих неимущих подопечных?
Впрочем, это второстепенное дело. Я смотрел и почти готов был поверить святости Микки, особенно после сугроба, но что-то меня удерживало.
Оказалось, причина - во втором фильме, который называется "Пьянь" и снят по произведению Буковски.
Вот там Микки гораздо больше похож на святого, в состоянии хронической канонизации.
Онейрократия как высшая и последняя стадия охлократии
Похоже, мне тоже пора собираться в какие-нибудь депутаты.
Потому что по ночам идет какая-то ничем не спровоцированная начальная политическая подготовка, курсы эффективного управления.
Вчера, например, мне приснилось, что я встречаюсь с Чубайсом на станции метро "Петроградская". Он явился в пышной шапке и весь сиял. Что-то долго мне рассказывал - теперь-то мне ясно, что передавал опыт.
И вот уже сегодня мне снится, что начальник горздрава купил у меня путевку в санаторий за триста пятьдесят тысяч рублей. И обещал еще миллион, если я подробно расскажу ему строение руки.
То есть началась уже практика, откаты начались.
Мне и без Иосифа понятно, что сны - к фараонству.
Похвальная ностальгия пиву
Между прочим, еще о депутатстве. Тут промелькнула тема: депутаты хотят в три раза увеличить штраф за принародное питье пива.
Я бы, хоть пива давно уже не пью, этот закон немедленно торпедировал. Потому что это откровенный поворот к советской власти.
Мы уже слабо помним, что каких-то пятнадцать лет назад распивать пиво на улицах считалось делом нехорошим. Нет, конечно, случалось даже и не пиво, но для этого требовался определенный эмоциональный накал. И все равно не принародно, а в каких-то закутках. Помните старые крокодильские карикатуры, где алкоголики (напечатал сперва: лакоголики) заправляются на помойке по трое? Все так и происходило, разве что цвет лица не был еще юмористически зеленым.
В те времена я стеснялся пить пиво в показном режиме. И пива-то было мало. Очень остро вспомнил, как отработав день в петергофской поликлинике, спешу на поезд, в последний момент затолкав в портфель две бутылочки. Я пил их не на вокзале и не на подступах, нет. Поезда вечером ходили пустые, но я дожидался перегона между Петергофом и станцией Красные Зори, и дальше до Стрельны, потому что там никто не садился, мертвая зона, и я ехал один в пустом вагоне. Вот тогда и только тогда я лихорадочно сворачивал пробки и спешно заливал в себя этот мутный литр, пока никто не видит. За окном - тьма с далекими огнями, середина ноября, зловещие колхозные угодья.
Сегодня это, конечно, звучит дико.
Все началось году в 92-м, когда на вечерних улицах стали вырастать штабеля с первой продукцией "Балтики". Никто уже не таился. Я тормозил рядышком в любую погоду, в самый лютый мороз, лил в себя и лил это дело, жидкую демократию.
Помимо мизантропии
Как это приятно, когда в галантерейном отделе торгует не фифа какая-нибудь, а серьезный молодой человек. Может, с ним что и не так, но по виду не скажешь.
Покупая носки, сразу думаешь о чем-то старинном, добротном, незыблемом.
Я даже вступил с продавцом в доверительную трикотажную беседу, чего со мной вообще никогда не бывает.
Северяне
В сотне-другой метров от моего дома, во дворах, расположилось нездоровое желтое здание: Факультет Народов Крайнего Севера. При педагогическом университете имени Герцена.
Стоит там, сколько себя помню.
И внутренняя динамика этого строения замечательно отражает мировые демографические тенденции.
Я все удивлялся: для кого этот факультет? Если для тех, кто ничего не знает о Крайнем Севере, но ужасно хочет узнать, то почему там бродят сплошные якуты и чукчи?
А если это факультет для самих народов Крайнего Севера, то чему их там такому учат, всему сразу? Не быту же Крайнего Севера, который они, возможно, и подзабыли?
В общем, здание исправно приходило в упадок.
Больше всего досталось шайбе-пристройке. Двухэтажная шайба осыпалась, испакостилась, обезлюдела, и в ней много лет жил бомжом милейший поэт и прозаик Алексей Давиденков.
На нем наступательное влияние средних широт и закончилось.
Начался вдруг ремонт, на неизвестные деньги затеянный, и поэта выселили. Он был обречен в своем геополитическом противостоянии.
И я увидел, что напрасно называю север крайним.
Все стало, как и должно быть и скоро будет на Бескрайнем Севере: открылось кафе "Любимый хабиб".
Секреты ремесла
Вчера я весь день провел за разбором книг, после ремонта. Это что-то страшное, умаялся совершенно.
И нашел одну книжечку, которую мне подарил дядя. Автор - В. П. Иванов, название: "Формирование личности офицера", Москва, Военное Издательство, 1986.
Мой дядя отслужил лейтенантом в конце 60-х и до сих пор не может забыть тогдашних ощущений и впечатлений.
Книжечка не толстая, зеленая.
Дядя был так любезен, что подчеркнул мне все самое важное.
Так что поехали.
"Высокоразвитое творческое мышление
