Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур
И Боря расплылся в блаженной улыбке. А всё потому, что — девочка. Три килограмма восемьсот пятьдесят грамм. Улыбнулась, как только вручили в руки. А всё, что он мог ей сказать, это имя.
Ульяна.
Точнее, Ульяна Борисовна Глобальная. Человек, который точно не будет накачивать губы и выщипывать брови, а займётся чем-нибудь полезным.
«Наукой, например. Или преподавательской деятельностью», — вяло подсказал внутренний голос: «Но если в маму пойдёт, то спорт на такой уровень поднимет, что ни один Мутко на сможет достать и облапать».
Боря тут бы и прикорнул. Пульс, что только что был под сто семьдесят, упал где-то до пятидесяти. Клонило в сон. Но в этот момент зазвонил телефон. А там надпись «Доктор».
— Ало.
— Борис Петрович?
— Да.
— Что ж, время пришло. Схватки начались.
— Как… опять? — устало переспросил Боря, но к счастью для него — шёпотом. Зато тут же подскочил и добавил. — Еду!
Но сделав с десяток шагов, Боря понял, что ноги ватные. Руки трясутся ещё больше, как будто кур крал. А перед глазами мошки стали из белого чёрными.
«Только не сейчас, только не сейчас!» — твердил внутренний голос, пока Боря придержался за лестницу, но не чтобы спуститься, а чтобы отдышаться.
Конечно, ехать в таком состоянии он никуда не мог. Да и если такси вызывать или звать кого, то меньше, чем за два часа не доедут. Но мозг уже купался в адреналине, картизоле и прочей химии, которые сам же себе и выделял на радость. И тут же возникла идея!
В руки снова лёг телефон. Набрал номер Вишенки.
— Ало, Бронислав Николаевич, форс-мажор! Выручайте!
— Что случилось, Борь?
— Рожает!
— Кто рожает?
— жена рожает?
— Где рожает?
— В Новосибирске.
— А ты где?
— А я в нашем городе.
— М-да… не успеешь, — посочувствовал полковник, но тот они оба в один голос заявили резко:
— ВЕРТОЛЁТ!
Всё-таки если зовёшь человека на охоту на вертолёте, то прежде на роды помоги успеть. А там тебе сам любого лося и изюбра с леса на поводу приведёт, да хоть сам кабанчиком в знак благодарности бегать будет.
Через двадцать минут Боря летел на борту вертолёта, оставляя позади как парковку с очумевшей тёщей, так и обгоняя служебный автомобиль с Бобрышевым. А как только высоту набрали, да винты тягу повысили, до предела разогнавшись, так уже на снижение пошли. А дальше буква «H» на крыше перинатального, но не «Хэ» по жизни. А он, спрыгнув ещё до приземления, уже бежит в сторону санитаров и орёт что-то про рыжих и обездоленных, но не ирландцев.
Остановить его уже не могут. Переодеться и переобуться не просят. Подготовленным прилетел, в костюме медбрата, которого тоже однажды отблагодарит.
Затем в тумане все, за руку хватает рыжую женщину, и снова проклятья на его голову, снова фраза «Да чтобы я ещё хоть раз Глобальным дала⁈». А затем хруст в пальце, но боли он уже не чувствовал. Зато расслышал крик… младенца.
А затем в руки сунули мальца. Четыре килограмма и триста шестьдесят грамм. А всё, что он смог ему сказать в качестве первых вступительных на планете Земля, это:
— Стёпка.
Точнее, Степан Борисович Глобальный. Человек важный, рождённый в рубашке. А такому по жизни всё нипочём будет. И чем бы не занялся, папа поможет.
Вот только палец на место вставят, и сразу займётся.
— Подержите, пожалуйста, — так тепло и нежно улыбнулся Боря при этой мысли, передал сына медсестре и с блаженным видом упал в обморок.
Ведь даже у Глобальных людей силы порой подходят к концу. Но примерно с минуту его никто не трогал.
Привыкли.
Глава 29
Глобальный налог
Если жизнь бьёт, то чаще — ключом. Порой разводным, иногда — газовым. Но кому, как не сантехнику всё знать про ключи? И Боря прекрасно понимал, что все они в первую очередь — травмаопасные. Поэтому лучше не ждать милости от судьбы, а уклоняться и бить в ответ. И другим советовать. Или помогать тем, кто помог уклониться тебе. Делом ли, советом ли, связями. Люди в любом случае не поленились потратить своё время на твой прогресс и заслуживают поощрения.
Потому первым делом молодой отец расплатился за вертолёт на крыше перинатального центра переводом «на бензин и конфеты», а вторым улетел в город. Высадили его сразу на рынке. По запросу.
«Удобное такси с лопастями, что ни говори», — подытожил внутренний голос: «Каждый день бы на таком катались, если бы по области было больше дюжины, да керосин был бы дешевле пива. Но пока не дороже молока, что тоже радует».
Дальше дело за малым — ящик шампанского в руки не торгуясь. Туда же наборы шоколада и конфет. Чтобы с горкой торчало и в добрый путь — за автомобилем к больнице. Правда, уже на обычном такси, а вертолёты оставлены до особого случая.
Метнулся к Бобрышеву на пост, к докторам и медсёстрам заглянул в родильное, к тёще заехал, успокоил. Никого не забыл, зато форму отдал, одежду забрал, а как благодарить перестал, так и нет ящика.
Снова в магазин надо. Но теперь уже закупиться основательно.
Вернувшись на стройку, Боря обнаружил Патриот на участке. Но рядом с ним — никого. Тогда оставил звенящие пакеты рядом с ним, прислушался. Сегодня не до работы. Всем — праздновать. Это понятно и обсуждению не подлежит. Но на участке тишина. Только ветер в поле гуляет. Что не свойственно для стройки даже под вечер. Световой день долгий, рабочий день как полторы рабочие смены. А он отмашки пока не давал.
«Не могли же они домой отчалить всей толпой», — прикинул внутренний голос.
Тогда производитель всех работ прошёл к окнам и дверям, и после пересчёта понял, что одного оконного блока не хватает.
«Значит, всё-таки поработали, но — где?» — задумался внутренний голос.
Глобальный зашёл в дом и начал ходить по первому этажу, заглядывая в оконные проёмы, но ничего и близко похожего на начало работ не нашёл. Только банка из-под кофе для сигарет на одном из них, чтобы бычки повсюду не валялись. То Стасян за чистоту земли ратовал.
«Походу, со второго этажа начали», — снова предположил внутренний голос: «А что, хорошая идея для начинающих. Меньше косяки заметны. Пока дойдёшь, пока заметишь».
Продолжая инспекцию, Боря поднялся на второй этаж по черновой лестнице. Та не то, чтобы
