Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Собеседник понимающе кивнул: действительно такой газете, как «Эхо» открытая поддержка Храма не нужна и даже… нет, всё понятно. Он сдержанно поклонился, накинул капюшон, закрывая согласно Уставу лицо, и исчез.
Лёгким движением руки Глава Храма вызвал своего секретаря-референта.
— Мне нужна подборка его статей, — он кивком показал на всё ещё лежащий на столе газетный лист. — И о нём самом. Всё, что найдёшь.
— Исполню с радостным усердием, — ответил уставной фразой секретарь, забирая газету и перекладывая сводку-таблицу в соответствующую папку.
Оставшись в одиночестве, Глава ещё какое-то время сидел неподвижно, разглядывая блестящую, отполированную не ремесленником, а самим временем, толстую столешницу. Что ж, похоже… похоже, процесс набирает… не скорость, а направление. И мощь. Разумеется, никто ничего впрямую не скажет, но разумный догадывается и разумеет. Да, старое должно сгорать и становиться пеплом, но нельзя дать угаснуть костру. Задумано неплохо и начато… разумно. Но надо продумать все возможные варианты дальнейшего.
Ведомство Политического Управления
Венн Арм дочитал статью, восхищённо покрутил головой и вложил газетный лист в предназначенную для этой подборки папку. Ну, надо же! Нашёл Рыжий как сказать, чтоб всех пробрало и чтоб придраться было не к чему. Даже Храму. А что Храму, им прямая выгода, у всех что-то такое было, все помчались замаливать. Неблагодарность — один из самых страшных грехов, нарушение Огненной Справедливости. И знаешь, что это только слова, значки на пергаменте и звуки, а внутри царапает. Каждому да воздастся… всё, сотворённое тобой, вернётся к тебе… ага, как же! А если подумать и вспомнить, то так и получается. Подобное порождается подобным и порождает подобное дальше… Ох, сколькие сейчас по всей стране вспоминают уроки Огненного Закона, судорожно листают молитвенники, отыскивая подходящий текст, стирают пыль с чаш для возжигания, разводят огонь в семейных очагах и пересчитывают гемы с сотками для оплаты службы в ближайшем храме. Ну, сами мы в храм не пойдём, а вот по-домашнему… хуже не будет.
Посмеиваясь над самим собой, что оказался податлив и суеверен, Венн встал из-за стола.
Чаша для возжиганий стояла на своём, предписанном внутренним Уставом месте. Зажигалка с эмблемой Храма и мешочек с горючим рядом. Несколько привычных, вернее, заученных ещё в детстве движений, и красный, стремительно светлеющий до белизны огонёк распрямил язычки в тёмной металлически блестящей глубине, засветился, наливаясь красным горячим светом, резной край. Губы произносили заученные ещё в детстве с голоса деда слова, а мысли были совсем о другом. Храм — очень опасный враг и очень серьёзный союзник. Надёжный… как все союзники. И опять вспомним деда, и его усмешку, когда тот проверял его домашнюю работу — пересказ заданного по истории параграфа о том, как король Второй династии Тёмных веков отправил посольство к соседям с предложением союза, а, выслушав отчёт, сказал: «Один у меня союзник — моё войско». Дедовская усмешка задела и даже обидела, урок-то выучен, всё сказано, как в учебнике, ни в именах, ни в датах не ошибся, не над чем насмехаться — удивительно, как хорошо помнятся детские обиды — и он попытался возразить, что, дескать, разве не так? Дед переглянулся с отцом и ответил, улыбаясь, но серьёзно, что в учебнике опущен конец, что, произнеся поистине великие слова, король приказал казнить всё посольство, потому что, а вот это уже запомнилось дословно: «Отсутствие союзников — свидетельство и доказательство непрофессионализма, некомпетентности и прямого предательства сразу трёх служб. Дипломатии, разведки и контрразведки». А отец кивнул и добавил, что верно для королевства, то верно и для человека. Да и он сам в этом потом не раз убеждался. Так что… прочитаем ещё одну молитву, персонально за Рыжего, давшего такого, пусть временного, пусть негласного, но союзника. Ибо главное в союзнике — не его помощь, а отсутствие помех. Храм не будет мешать. Ни сейчас, ни потом, вернее, пока будет иметь от процесса свою выгоду. А выгода очень серьёзная — резкое увеличение паствы, приученной к послушанию, а насколько искренне верующей… а это уже проблема храмовников. Если они посчитают это проблемой. Людские ресурсы… Ведомству Крови может не понравиться, а оно… вот пусть оно и бодается с Храмом. А Рыжему… сделаем небольшой перерыв, чтобы проработала эта статья, а… да, ближе к осени снова приоткроем канал.
Когда огонёк в чаше погас, исчерпав запас горючего, Венн аккуратно убрал все следы проведённого ритуала, сделал несколько успокаивающих упражнений и вернулся к текущим делам.
Ведомство Крови. Одна из клинических лабораторий
Белые кафельные стены, белый кафельный пол, белый кафельный потолок, белая блестящая до стерильности мебель, белые одежды, перчатки и лицевые повязки не сняты, а слегка сдвинуты, маленький перерыв, несколько долей передышки, возможность отвлечься и просто поболтать. Хотя, как у всех профессионалов, любой разговор почти мгновенно сведётся к рабочим темам.
— Коллега, читали?
— Чего это вас потянуло на бульварное чтиво?
— «Эхо» можно назвать по-всякому, но не бульварным. Серьёзная газета.
— Однако публикует такую чушь.
— Значит, всё-таки читали!
— Жена подсунула. А потом выгребла заначку и помчалась в Храм. Замаливать. Видите ли, у её брата болен сын, нужна повторная пересадка, ну, вы понимаете.
— И вы…
— Конечно, я не стал спорить, пускай её. От одного молебна не обеднею. Но возносить благодарность биомассе… рассматривать организмы, даже особи, как полноценных личностей, почти людей… Это и есть бульварщина, коллега. Уж мы-то с вами нагляделись. Храму, конечно, прямая выгода, а нам…
— Да, это может стать помехой.
— Вы опасаетесь, что свернут исследования?
— Не думаю, вернее, надеюсь, что начальство не читает эти статейки.
— А если и читает, то руководствуется разумом, а не сопливыми истериками журналюг.
— И прочей либеральной чепухой о равенстве…
— Свобода, равенство и братство?
— Коллега, коллега, в приличном обществе и такие выражения!
Дружный смех.
— Позволю себе вмешаться, коллеги. С предрассужками и суевериями надо считаться. Если Храм не выступил против, то не следует столь открыто фрондировать. Проведём общую молитву. А чтобы не отрываться от работы, храмовник у нас, если вы не забыли, свой, отслужит заочную благодарность безымянным спасителям. И никаких к нам претензий.
— Да, это разумно.
У них работа, просто это их работа, любимая и хорошо оплачиваема. И даже есть высокая цель — спасение людей. Людей, а не тех организмов и особей, что лежат на каталках и содержатся в специальных камерах. Те только похожи, внешне, физиологически, и не более. Потому что, если думать иначе, то надо или сойти с ума, или… Нет, лучше думать, как
