Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1981 год
Когда я присел на массивную сосновую скамью, ко мне обратился высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти.
— Вы, по-моему, русский?..— полувопрос был задан, что называется, в лоб и подразумевал ответ.
— Да, а как вы догадались?
— Я давно работаю с иностранными туристами, сразу ясно, кто из какой страны. Русские, вообще говоря, в наших краях бывают нечасто. А мне каждый советский очень интересен. Отец мне всегда говорил...
Выяснилось, что отец Олафа Мариус — он родился неподалеку, в Тронхейме,— во время войны боролся в отряде Сопротивления против гитлеровских оккупантов. С горечью он рассказывал сыну, как фашисты расстреливали советских пленных солдат под Тронхеймом, и с гордостью — как наши воины беззаветно сражались, освобождая северные области Норвегии. Более 12 тысяч советских людей, отдавших жизни за свободу Норвегии, похоронены в этой стране. Обелиски над их могилами стоят на кладбищах в Тронхейме, Осло, Киркенесе...
— Отец говорит: мы в долгу у России...— рассказывал Олаф.— Весь мир, спасенный от фашизма, в долгу у России. Отец страшно возмущался, когда наше правительство под давлением США решило превратить несколько норвежских аэродромов в базы американских военных самолетов. Это же прямая ядерная угроза Советскому Союзу! «Как можно норвежцам принимать такие решения,— возмущался он,— когда наши народы вместе кровь проливали, сражаясь с гитлеровцами?! Как можно забывать уроки истории?!..»
Олаф тут же стал уговаривать меня зайти в гости: отец будет так рад, ведь он не видел русских со времен войны. Мне было неудобно, я отказывался. Тогда Олаф предложил для начала прокатиться на гидросамолете. Машина хоть и не его собственная, но, мол, сезон сейчас тихий, особого наплыва туристов нет...
...Следуя точно по коридору фьорда, мы летели над безлюдными лесистыми горами. Высоко на вершинах деревьев не было, там ослепительно сверкали снежные шапки. Сквозь хрустальную воду внизу было четко видно темное дно фьорда.
Олаф повернул самолет. Постепенно снижаясь, мы устремились к водопаду, срывавшемуся в море с огромной высоты. Серебристый поток разбивался об уступы, и витые струи, словно пружины, сверлили зеркало фьорда; окружья пены внизу походили на стружки неведомого прозрачного металла.
— Водопад «Семь сестер»! — крикнул Олаф, снова разворачивая самолет. Медленно набирая высоту, опять летим между стенами. За поворотом скального коридора еще один водопад— «Ухажер». Вода летит с горы почти по отвесной линии, не касаясь скал.
Легенда утверждает, что «Ухажер» собирался жениться на одной из «Семи сестер», но так и не мог решить на какой, сватался к каждой по очереди. Все сестры были влюблены в «Ухажера», и любая готова была выйти за него замуж. В общем, все дело так запуталось, что в конце концов и «Ухажер» и «Семь сестер» остались на своих местах.
Через полчаса воздушная экскурсия подошла к концу. При посадке Олаф опять ориентировался на одинокую скалу и, снижаясь, пролетел над ней, как мне показалось, всего в метре. Впрочем, приводнились мы благополучно.
— Ты смотри, туристы понаехали! — воскликнул Олаф.— Не ожидал их в это время... Думал, сейчас-то мы и отправимся ко мне домой. Придется лететь. Может, подождете часок?..
На пристани действительно стояли, показывая на самолет, несколько человек.
— Ах, здесь так красиво! — щебетала американка, дама в брючном костюме и кудрявом сиреневом парике,— Я уже летала в прошлом году. Замечательно. Как в сказке! Мне все время мерещилось, что из-за скал выглядывают тролли...
Времени у меня уже не оставалось. Мы простились с Олафом на набережной.
— Жаль, что вы так и не зашли,— сказал он.— Отец на меня обидится. За то, что не уговорил. Если будете когда-нибудь в Странде, найдите меня. Полетаем.
«Нефть! Нефть!»
С воздуха, при полете над Ейрангер-фьордом, Норвегия еще может показаться чарующей страной беззаботных эльфов и ворчливых троллей. Но подобное впечатление довольно быстро исчезает, когда попадаешь в Ставангер. За несколько лет из спокойного рыбацкого города, жители которого в основном занимались промыслом трески и сельди, он превратился в нефтяную столицу страны. Нефтяная лихорадка обрушилась на Ставангер в начале 70-х годов, когда в Северном море, примерно в 250 километрах от побережья, началась промышленная разработка крупного месторождения Экуфиск (О нефтяной лихорадке в Северном море см. очерк А Москвина «Пожар над волнами» — «Вокруг света», № 12, 1980). Сегодня Ставангер, где разместились штабы иностранных и местных нефтяных компаний, еще силится сохранить свой типичный для южнонорвежских городов облик И в центре и на окраинах по-прежнему стоят старые деревянные дома с высокими остроконечными крышами, а мощенные камнем узкие торговые улочки пустынны даже в разгар дня.
И все же признаки нефтяного бума налицо. Городской собор, построенный в XI веке, затерялся среди огромных, сверкающих стеклом зданий представительств различных фирм. Они прочно обосновываются в Ставангере, для них это новый «нефтяной Клондайк». Выросшие в деревянном городе офисы и коробки банков из металла и бетона кажутся фантастическими, словно строили их инопланетные подрядчики.
...Харальда вполне можно считать ветераном Экуфиска, хотя ему всего 25 лет.
— Я приехал сюда восемь лет назад. Раньше жил на севере, в поселке Маланген. Рыбачил вместе с отцом, впрочем, жили бедно, — рассказывал он.— Подался в Тромсё Думал — быстро найду работу: все же центр фюльке, крупный порт, верфи... В Тромсё вступил в организацию Коммунистической молодежи Норвегии, а по-настоящему включился в деятельность организации, когда приехал в Ставангер. На ту пору черной работы здесь хватало: полным ходом шло бурение, в море ставили платформы, прокладывали нефтепроводы. В скором времени я уже учился на буровика — ребята из ячейки посоветовали, к кому обратиться, помогли с деньгами на первых порах. Мы с товарищами — молодыми буровиками — сразу поняли, что главное для нас — сплоченность. Иначе под натиском иностранных рабочих не выстоять. Может, вы слышали — в 1977 году был съезд КМН, где мы приняли программу «5 требований молодежи»: бороться за право на труд, образование, участие в управлении, дешевые жилища и содержательный досуг. Тогда же мы начали кампанию против безработицы. В числе десяти тысяч подписей, собранных под воззванием, была и моя.
— В Ставангер, наверное, едут со всей Норвегии? — спросил я.
— Приезжает в основном молодежь с Севера Но теперь им найти работу довольно трудно, особенно с деревенской или рыбацкой квалификацией. Запах нефти привлек множество иностранных компаний, а они неохотно нанимают норвежцев — считают, невыгодно. Американские, английские, французские фирмы, которые ведут разведку и добычу нефти, привозят сюда своих инженеров, водолазов, рабочих. Многие из них — по крайней мере, те, кого я знаю,— бывшие безработные. Они готовы подписаться под любыми условиями, лишь бы получить контракт. На буровых вышках иных компаний вахта длится двенадцать часов Работы не прекращаются даже во время шторма. Порой 60-метровая вышка так раскачивается под ветром, что кажется, будто металлические опоры вот-вот лопнут. Волны бьют по платформе, она вздрагивает. А катастрофы уже были. Слышали о крушении «Александера Кьелланна»?
Я уже знал про эту катастрофу Весть о трагедии, разыгравшейся на платформе в Северном море, разнеслась по всему миру.
— Ты не собираешься сменить профессию? — спросил я Харальда
— Во-первых, на какую? Найти работу не так то просто, а «вольных» буровиков у нас хватает, на мое место много желающих — пустовать не будет. Во вторых, зачем? Профессия мне нравится, нефть нужна людям. Конечно, добывать ее надо с умом. На нашей вышке условия труда нормальные, за свои права мы боремся. И дальше будем бороться, чтобы уменьшить риск, чтобы разумно распределять смены, чтобы руководство фирмы уважало требования буровиков. А главное, за то, чтобы работу давали норвежским нефтяникам.
Нефтяной бум в Норвегии продолжается. Рассматриваются новые проекты увеличения добычи нефти. На месторождении Экуфиск, которое уже сейчас напоминает свайный город в открытом море, монтируются очередные буровые платформы к побережью по дну моря прокладывается еще один нефтепровод. В Ставангере ныне проживают 86 тысяч человек, почти четверть из них — иностранцы. Месторождения лежащие к югу от 62 го градуса северной широты, считаются практически разведанными и нефтяные монополии — будь то английская «Бритиш петролеум» или американские «Эссо» и «Тексако» — уже давно определили здесь границы своих владений. Сейчас в их штаб квартирах размышляют над тем как пробраться в северные районы норвежского побережья, которые по оценке экспертов могут стать еще одним «нефтяным Клондайком». Высказываются даже предположения что в скором будущем Тронхейм, Тромсё или даже далекий Хаммерфест пополнят список нефтяных столиц Норвегии. А это значит — снова борьба за занятость. Снова нарушение привычного уклада жизни в традиционных рыбацких городах со всеми негативными последствиями. Снова риск для рабочих буровиков, вызванный погоней монополий за прибылями. И еще расширение угрозы нефтяного загрязнения норвежского побережья. Нефтяной бум порождает множество неоднозначных проблем. Их пытаются решить (или игнорировать) разные люди исповедующие разные точки зрения. Думают над решением проблем и Харальд и его товарищи — молодые коммунисты из Ставангера, первой нефтяной столицы Норвегии.
