Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1981 год
Светловолосый парень лет двадцати, одетый, несмотря на дождь, только в свитер из грубой белой шерсти и парусиновые штаны, в клеенчатом фартуке и нарукавниках, внимательно выслушивает пожилую женщину с огромной хозяйственной сумкой. Кивнув головой, он одним ударом длинного ножа рассекает надвое от жабер до хвоста полуметровую треску. Еще одно молниеносное движение — и кусок рыбы требуемого веса летит на чашку безмена Ловкач!..
— Тут много таких виртуозов,— поясняет Ивар.— Рыба у нас — основной продукт питания. Ни одна часть тушки не пропадает даром Из трески и сельди делают даже сладкие блюда, да-да, и сдобные пудинги, и непривычные для иностранцев пирожные с вареньем из голубики. Умелая хозяйка знает старинные рецепты...
Мясо, как правило, привозное, потому и стоит дорого. Хлеб — опять-таки импортный продукт — тоже нельзя считать традиционной принадлежностью норвежского стола. Вот картошка — другое дело: и непременный гарнир, и самостоятельное блюдо... Вообще говоря, рынки — главная достопримечательность Бергена. Памятников, разных монументов у нас почти нет — как-то не привыкли их ставить в городе. Поэтому, чем время терять, предлагаю отправиться в Трольхёуген. Этот пригород — наша гордость, там дом Грига.
На город опустилась млечная пелена тумана. Ивар включил галогенные фары Сквозь струйки воды, неподвластные «дворникам», через ветровое стекло видны только красные габаритные огни автобуса, ползущего перед нами В порту пронзительно воют сирены.
— С моря идет ветер, через несколько минут туман исчезнет,— объяснил Ивар.
Его прогноз оправдался не сразу — порывы ветра, заклинаемого сиренами, разогнали мутную завесь только через час, когда мы на черепашьей скорости добрались до Трольхёугена.
Двухэтажный деревянный дом на вершине холма Троллей. Таинственные сухие фьорды... Гроты... Непроходимая чаща кустарника... Серо-зеленые мшистые валуны ..
Густой лес надежно закрывает от пронизывающего ветра с моря Дом-музей Грига Здесь все как было при жизни композитора: нотная библиотека, крохотный рабочий флигель, где стоит пианино; на этом инструменте рождалась бессмертная музыка.
Тропинка спускается от музея к расчищенной от камней площадке. Едва заметна выбитая когда-то на природном граните надпись: «Эдвард и Нина Григ". Он просил похоронить себя здесь и не ставить памятников...
Тролли должны спать...
Йохан раскладывает на камнях длинную сеть. Проверяет, надежно ли прикреплены белые круглые поплавки, нет ли разрывов.
— Может быть, повезет, возьмем трески,— говорит он.
В пластмассовом садке вяло шевелят плавниками две огромные рыбины.
— Ваш сегодняшний улов?
— Разве это улов? Вот в начале весны порой еле дойдешь до берега: того и гляди бот перевернется. В это время ветер гонит треску в фьорды, только успевай сеть вытягивать.
— Я смотрю, у вас в Хаммерфесте все рыбаки. Утром от шхун и вельботов в глазах рябит.
— Может, и рябит. Только все не так, как раньше. Многие уезжают на юг. Скоро останутся одни старики вроде меня,— усмехается сорокалетний Йохан.— С рыбой нам теперь не везет. В наши воды приходят мощные сейнеры из Англии и ФРГ. Как подписали соглашение с «Общим рынком», наши «экономические союзники» загребают столько рыбы, сколько входит в трюмы. Нам с ними не тягаться. Хаммерфестские рыбаки вылавливают остатки косяков. А если начнут добывать здесь нефть? Если Хаммерфест действительно превратится в «северную нефтяную столицу»? Рыба совсем уйдет. Отравят нефтью море...
Хаммерфест целиком зависит от рыбного промысла. Из восьми тысяч человек населения каждый десятый работает на фабрике по переработке рыбы. Это современное предприятие, прекрасно оснащенное; патриоты Хаммерфеста считают его лучшим в мире.
У местных жителей есть и еще основание гордиться своим городом: Хаммерфест — самый северный город континентальной Европы. Именно город: таковой статус Хаммерфест получил еще в 1789 году. Кстати, уверяют путеводители, здесь впервые в Европе было использовано электричество для освещения улиц.
И еще одна примета, которую показывают каждому гостю Хаммерфеста. В 1852 году международная комиссия ученых завершила работы по измерению окружности земного шара. Наблюдения проводились и в Хаммерфесте; в память об этом событии здесь на молу поставили «Меридиональный Камень»
Во время отступления гитлеровских оккупантов в 1944 году город был полностью разрушен фашистами. Жители взялись за восстановление Хаммерфеста, и по прошествии пятнадцати лет город обрел свой прежний облик.
...Рыбацкие шхуны, выстроившиеся в гавани, готовы к выходу в море. В Норвегии говорят, что пока тролли, живущие в горах, не успокоятся и не заснут, приниматься за какое-нибудь дело бесполезно: коварный народец все равно все испортит.
Я слушаю тишину, в которую погружен утренний город, окидываю взглядом сонное море, горы, залитые солнцем, и от души надеюсь, что сегодня тролли как раз спят, хаммерфестцам можно выходить на лов, и Йохану непременно повезет...
Юрий Королев
Лицом к океану
Коваленок обычно спал на потолке, а Иванченков парил в невесомости «по правому борту». И тот, кто просыпался первым, никогда не опасался разбудить товарища нечаянным прикосновением: места на орбитальной станции хватало и для разминки, и для бега, и для акробатики. Впрочем, командир, до того как заняться гимнастикой, любил поплавать в одиночестве, совершая облет единственного жилого дома вне Земли — станции «Са-лют-6»
Умело «подруливая» ногами — за месяцы полета они, по сути, стали подобием раздвоенного хвоста земноводных,— командир заглянул в «Оазис», интересуясь, не зацвела ли скромная травка арабидопсис, этот неприхотливый обитатель железнодорожных насыпей, прислушался к ровному шуму гидронасосов, гоняющих специальную жидкость с раскаленной Солнцем стороны «Салюта» на ту, где властвовала лютая стужа, и, не рассчитав силу толчка, обрушился на стену всей своей массой, которая в отличие от веса отнюдь не исчезла. Владимир рассеянно улыбнулся, потер ушибленное плечо и, отодвинув шторку иллюминатора, взглянул вниз. Перед ним в косых лучах Солнца разнеженно голубел океан. И вдруг командир не поверил своим глазам. Прерывающимся от подступившего волнения голосом он позвал друга:
— Саша! Посмотри вниз, на воду! Пока Иванченков выбирался из спального мешка, перед Коваленком разворачивалось фантастическое зрелище, которое можно увидеть только с космической высоты: в глубинах Атлантики ступенями ниспадал мощный водопад. Это явление было тем поразительнее, что оно совершалось в абсолютном безмолвии — на поверхности океана царил полный штиль.
— Вот это да!..— изумленно протянул бортинженер.
...Чем пристальнее всматриваются люди в жизнь великой водной стихии нашей планеты, тем понятнее им вся грандиозность этой сложнейшей из природных систем.
Явление, которое наблюдали космонавты, не похоже ни на один из известных феноменов океана. Ученым еще предстоит объяснить его, однако из непонятных оно не единственное.
В прошлом году специалисты многих стран мира завершили крупнейшее научное мероприятие — международное десятилетие изучения океана. В поведении любимой нами сине-зеленой соленой стихии обнаружено немало загадок, требующих какого-то приемлемого толкования, а подчас и изменения уже устоявшихся взглядов, теорий. Так, в северных и экваториальных районах Тихого океана открыты крупные «линзы» воды, температура которых на один-полтора градуса отличается от окружающей среды.
И такие образования, как установили ученые, могут существовать до двух с половиной лет. На ЭВМ была просчитана вероятность и частота появления этих «линз», достигающих сотни километров в длину и сотни метров в толщину.
Раньше ученые полагали, что в Мировом океане текут спокойные потоки, отличающиеся только мощностью и скоростью течений. Теперь они с удивлением обнаружили там циклоны и антициклоны, подобные атмосферным. Их природа и происхождение пока неясны, однако уже нет сомнения, на «погоду» в океане они влияют.
А в недавней экспедиции Института океанологии Академии наук СССР в район центральной Атлантики ученым удалось найти неподалеку от Азорских островов мощный синоптический вихрь. Он занимал огромную площадь — 360 на 220 километров и двигался со скоростью 9—10 километров в сутки. Океанологи следовали на судне за этим антициклоном до тех пор, пока он не разрушился.
Когда я расспрашивал нашего известного океанолога, специалиста по океанским вихрям члена-корреспондента Академии наук СССР Владимира Григорьевича Корта о результатах плавания, он так обрисовал общую картину: «Океан и атмосфера рождают совместно все виды вихрей. Самые известные из них — кольца, или, как их еще называют, ринги. Они часто встречаются, например, в зоне Бермудского треугольника, к востоку и западу от Гольфстрима. Это удивительное течение подобно реке, в нем есть свои изгибы и извилины. Часто эти извилины смыкают края, и тогда огромные кольца, отрываясь, уходят от струи Гольфстрима. Они путешествуют по океану по два-три года, прежде чем «раствориться»,а обнаружить их можно по особому признаку: в центре вода теплая, а по краям холодная или же наоборот — все зависит от того, где оторвалось «колечко», которое, между прочим, мешает нормальному судоходству,— к западу или к востоку от главной струи. Если ринг можно увидеть с космического корабля или орбитальной станции и предупредить суда о его появлении, то «засечь» синоптический вихрь куда сложнее. Потому что в этом случае циркулируют глубинные воды. Такой вихрь захватывает четырехкилометровую толщу океана. А на поверхности почти ничего не заметно — разве что меняется температура да цвет воды. А между тем эти-то вихри и делают погоду. Наша работа чем-то сродни труду метеорологов, разница только в том, что они изучают воздушные циклоны и антициклоны, а мы — водные. Причем результатов этих экспериментов с нетерпением ждут рыбаки. Нами точно установлено, что вихри поднимают к поверхности холодные глубинные воды, богатые биогеном — хорошим кормом для рыб.
