Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов
Рядом с сараем протопали тяжёлые сапоги. По обмену короткими фразами Ланс понял, что сменились часовые. Хотел возгордиться — если его связанного охраняют солдаты, то, видимо, «правые» считают арестанта серьёзным противником, но не успел. За ним пришли.
Двое солдат подхватили менестреля под мышки, поставили на ноги и крепким пинком направили в сторону двери, где ухмылялся сержант. Только сейчас Ланс заметил, что зубы «правого» прорежены через один. То ли в драке потерял, то ли сгнили и раскрошились.
Его снова провели через двор. Охранявшие рогатку гвардейцы скучали, но службу несли исправно — не расслаблялись, оружие держали в руках и поглядывали по сторонам, будто непрестанно ожидали нападения. Кроме них на подворье занимались своими делами ещё полтора десятка военных. Кто-то шорничал, зубами помогая себе протягивать дратву. Кто-то чистил коня, размашисто орудуя щёткой и скребницей. Двое сгребали рассыпанное сено, а ещё трое играли в кости, сидя у плетня. Тот, который сидел к Лансу лицом, явно выигрывал. Он весело топорщил усы и азартно тряс кожаный стаканчик, стреляя по сторонам глазами. Его партнёры по игре сильно сутулились, нависая над бочкой и шевелили складчатыми затылками в такт его движений. Кстати, они — по крайней мере, со спины — были настолько похожи, что несколько мгновений альт Грегору казалось, будто у него двоится в глазах. Одинаковая стрижка «в кружок», отсутствие шеи, покрасневшие то ли от гнева, то ли от стыда уши, плечи, обтянутые видавшими виды кожаными жаками. Словно два яйца из одной кладки. Они напомнили менестрелю о туповатых, но работящих близнецах — Бато и Бето, служивших ему когда-то. Где они теперь? Вернулись в родное село или нашли какую-то работу в Аркайле, когда Ланс спешно покинул город после злополучной дуэли с Ак-Карром тер Верроном из Дома Жемчужного Нарвала? Впрочем, какая разница? Известно, что простолюдины лучше устраиваются и приспосабливаются к жизни, чем благородные праны, именно в силу своей непритязательности и простоты, которая на всегда бывает хуже воровства. Так что Ланс предпочитал скорбеть о собственной судьбе, а не о бывших слугах.
Альт Грегора втолкнули в дом, где он впервые повстречался с лейтенантом Эрнаном. Усадили на табурет, не развязывая рук. Позади встал сержант, выглядевший ещё хуже, чем с утра. Сиреневые мешки под глазами потемнели и налились сливовостью, а щёки, напротив, посерели. Рыжая щетина золотилась на них, как стерня на пшеничном поле.
Пран Эрнан альт Шоан из Дома Белого Пса (Ланс вспомнил, что этот Дом — вассал ДомаСеребряного Барса) сидел за столом. По правую руку от него пристроился солдат с чистым листом и гусиным пером в тонких пальцах. Писарь.
— Имя и Дом, — начал допрос лейтенант.
— Риинс альт Перрон. — Менестрель понимал, что не следует открываться «правым». Впрочем, никаким иным представителям аркайлской власти тоже. — Из Дома Серой Пчелы.
— У вас найдены монеты, чеканенные в Трагере. Откуда они?
— Я некоторое время жил в Эр-Трагере. Это преступление?
Вот тут его ударили первый раз. Сержант, стоящий за спиной, несильно ткнул кулаком в затылок. От неожиданности Ланс прикусил язык, попытался возмущённо вскочить, но ему надавили на плечи, удерживая на месте.
— Вопросы здесь задаю я, — веско сказал лейтенант. — Вам нужно лишь отвечать. Правдиво отвечать.
— По-моему, вы превышаете полномочия, — ответил альт Грегор, ощущая, как слюна смешивается с кровью.
— Идёт война. Мы стоим на защите интересов державы. Поэтому сами определяем границы своих полномочий, — почти ласково, будто разговаривал с ребёнком, пояснил «правый». — Поэтому ещё раз напоминаю. В ваших интересах говорить правду и не пререкаться. Вы меня поняли?
— Понял, — кивнул Ланс.
Он решил соглашаться. Так правильнее. Больше надежды на то, что выживешь и сумеешь сбежать. Раз уж вляпался в дурно пахнущую историю, нужно попытаться выпутаться самому, не рассчитывая на промысел Вседержителя. Он далеко, а «правые», отделавшие его невольного соседа по заключению, вот, рядом — руку протяни. Правда, пока что протягивают руки они.
— Повторяю вопрос. Откуда у вас трагерские монеты?
— Из Трагере. Я жил в столице.
— Причина, по которой вы покинули Аркайл?
— Мой Дом очень небогат. Прямо скажу — очень беден. Такие, как я, вынуждены служить, чтобы иметь средства к существованию.
— Служба в Аркайле вас не устраивала?
— Я несколько лет служил на севере. Четырнадцатый рейтарский полк. Был ранен. Лечился. растратил всё накопления.
— Дальше.
— Хотел устроиться в гвардию герцога Лазаля. Мне отказали — слишком старый.
— Сколько вам лет?
— Сорок пять, — менестрель назвал настоящий возраст, пытаясь смешивать правду и ложь.
— Итак. Не взяли в гвардию, что дальше?
— Попытался записаться в дворцовую гвардию. Видимо, чем-то не понравился Коэлу альт Террилу. На последние деньги я купил коня и отправился в Эр-Трагер.
— Как давно?
— Давно. Семь лет назад.
— Не врёте?
— Вы забываетесь, лейтенант! — вспыхнул Ланс и тут же получил удар по уху. Удержался на табурете и, насупившись, покачал головой. — Слово дворянина.
— Где служили в Трагере?
— В гвардии.
— В гвардии?
— У них не такие высокие требования к экипировке гвардейцев, как в Аркайле.
Подзатыльник. Не больно, но обидно.
— Врёте. В Золотой Роте очень высокие требования.
— Не вру. Я служил в Серебряной Роте. В Золотую берут только местных уроженцев. Иностранцы служат в Серебряной.
— Верно. Но почему ушли с выгодной службы и отправились сюда? Кевинальцы платят больше?
— Какие кевинальцы? — Ланс сделал круглые глаза.
И напрасно. Он успел разглядеть едва уловимое движение пальца лейтенанта, а потом получил удар по голове и упал с табурета.
— Я же предупреждал… — слегка разочарованно протянул Эрнан. — Не пререкаться. Поднимите его.
Когда менестреля снова усадили на табурет, он понял, что очень хочет говорить правду, какой бы вредоносной она ни была. Просто для того, чтобы прекратить эти унижения. Но он взял себя в руки. Надо вытерпеть. Хотя бы для того, чтобы ночью попытаться сбежать.
Положа руку на сердце, он не слишком верил, что получится спастись. Например, потому, что никто не торопился развязывать ему руки сейчас, почему надо думать, что развяжут на ночь? Да и часовые под дверью…
—
