(Не)пара - Эллин Ти
Матч начинается, я перевожу взгляд на лёд, и мы наблюдаем молча и даже с замиранием сердца. На самом деле, зрелище завораживающее, и когда кто-то из игроков нашей команды падает, я ощущаю фантомную боль в своей когда-то поврежденной руке. Они катаются слишком быстро, за шайбой я вообще с трудом успеваю следить, но вдруг наши забивают, и я уже пищу как самая ярая фанатка «Феникса». Мы обнимаемся с Лиской, даже зачем-то поздравляем друг друга и смотрим дальше, ожидая новые шайбы. Ловлю себя на мысли, что мне и правда все интереснее, возможно, даже все-таки выучу правила, а потом… Кто-то из соперников очень сильно и агрессивно прижимает Савельева к борту, ударив локтем. Он падает, как и мое сердце от переживаний в тот самый момент, и те секунды, которые он не встаёт, кажутся вечностью. Не дышу и не слышу, что говорит мне Лиска, просто жду, что он встанет и продолжит игру, и… И он встаёт. Вижу, что злится, оборачивается в поисках того самого нарушителя и даже через маску замечаю его агрессивный настрой. Ну всё…
Он идет вперёд. Красивый, сволочь, прямо бежит на коньках, забирает шайбу, обводит соперников, и…
— Да!!! — взрываются болельщики одним громким криком. И боже! Меня дико берёт гордость, когда этот самоуверенный дурак скидывает на лёд перчатки и… А что он делает?
— Кажется, у нас тут шайбу кому-то посвятили! — говорит комментатор, пока Савельев задирает футболку и проезжает спиной к трибунам, демонстрируя надпись.
«Гаврюша» и тринадцатый номер, — написано на майке, которая была спрятана под формой, и когда Савельев проезжает мимо нас и подмигивает мне, не могу связать и пары слов. Что?
— Гаврюш, — смеётся на ухо Лиска, — а шайбу-то тебе посвятил.
Киваю и все ещё смотрю на Артёма. Он вернул прежний вид и включился в игру, пока я все ещё пытаюсь понять происходящее.
Он посвятил мне шайбу. С ума сойти.
Не знаю, почему это так сильно отдается в душе ярким светом, но это кажется таким безумно важным… Заморочился, футболку специально сделал, которую я обязательно у него отберу. А ещё показал полному стадиону людей, что есть некая «Гаврюша», которой ему хочется посвящать забитые шайбы.
Радость распирает сердце, и остаток матча смотрю с дурацкой улыбкой на губах, а когда финальный гудок оповещает об окончании матча и победе наших мальчиков, кричу не своим голосом от счастья и обнимаю Колосову, поздравляя с победой.
Голос комментатора звучит на весь спорткомплекс, особенным теплом отдаваясь у нас с Лиской в душе.
— Команда «Феникс» становится чемпионами! Лучшим игроком сезона объявляется капитан команды Егор Колосов! Лучшим игроком матча становится Савельев Артём, молодой тренер подрастающих поколений хоккейного клуба «Феникс», поздравляем!
И это звучит слишком сладко.
Начинается суматоха, кто-то уходит, кто-то выбегает на лёд, чтобы поздравить парней, кто-то подходит ближе к катку, чтобы снять видео или сделать фото, а кто-то… А кто-то одиноко стоит в углу, делая вид, что её здесь нет.
Но она пришла. И смотрит она явно с интересом, грустно улыбается, глядя на лёд, уверена, что любуется сыном.
Поворачивает голову, словно чувствуя, что смотрю на неё, и легонько кивает, улыбнувшись. Отвечаю ей тем же и спускаюсь, чтобы стать у бортика и ждать моего лучшего в мире хоккеиста. Мама Артёма подходит и становится недалеко от меня, и у меня сердце замирает, даже своим собственным глазам поверить не могу, что она действительно здесь.
После награждения Артём ищет меня глазами, потому что я всегда стою тут и преданно жду, а когда находит, я киваю влево, обращая его внимание на маму.
Он меняется в лице в секунду, в глазах сто эмоций одновременно отражаются, но я знаю, что он рад. Возможно, даже счастлив. Зависит от того, что она ему скажет.
— Привет, ма, — подъезжает к ней, огромный в обмундировании и на коньках, мама рядом с ним точно Дюймовочка.
— Сынок, я… — начинает она, и мне хочется убежать, чтобы не лезть в душу обоих так глубоко, но банальный интерес, к чему же привел наш вчерашний разговор, сбежать не позволяет. — Сын, я так горжусь тобой, — говорит она и начинает сильно плакать, пока Артём пытается понять, как это вообще произошло. У меня у самой слезы наворачиваются, и пока они ещё что-то говорят друг другу, отворачиваюсь, стирая со щек дорожки.
— Ты только прости меня, что не пыталась посмотреть глубже, — слышу, когда поворачиваюсь обратно. — Ты такой красивый на льду! Точно феникс, летаешь, а не катаешься.
— Я очень рад, ма, что ты пришла, — говорит Тёма, заключая маму в объятия. И он не врёт. Он часто поднимает тему мамы и того, что она не поддерживает его и никогда не поддерживала. У него это костью в горле стояло, а сейчас облегчение на лице заметно.
— Скажи своей девушке спасибо, — она кивает в мою сторону, когда Тёма округляет глаза. Ну да, я ходила к ней домой, и что? — И береги её, Тёма. Она хорошая.
Артём наклоняется, чтобы мама смогла поцеловать его, и когда она уходит, он подъезжает ко мне. Между нами целый бортик, жалко я что не могу на Артёме из-за него повиснуть.
— Поздравляю с победой!
— За моей спиной ходила, значит, — говорит Артём, но в словах упрека нет, только бесконечная радость. И у меня тоже.
— Все же получилось, поэтому не ворчи, Артём Станиславович.
Заглядываю за спину Тёмы и вижу обнимающихся и счастливых Колосовых. Где-то на трибунах семья сестры Артёма, а только что отсюда ушла мама, которая сказала, что гордится сыном. Я обнимаю лучшего мужчину на свете и сладко целую, отдавая ему всю свою любовь.
Каждый из нас прошёл непростой путь, но этот путь был самым прекрасным, учитывая то, куда он всех нас привел.
