Бузина, или Сто рассказов про деревню - Дарья Олеговна Гребенщикова
– Да, – сказала я, и соврала.
21 июля 1991 года грузовой полуприцеп, перегруженный сверх всякой меры, отчалил от дома №18 корпус 2 по улице Каховка и взял курс на Калининскую область. Я лежала в щели, укрытая брезентом, а на мне сидели две собаки – старенький фокс по имени Рафик, и молодая овчарка Валдай. Ирландский терьер Ежи ехал с мужем Митей в кабине. Когда грузовик дернулся, клён, росший напротив подъезда моего дома, провёл по моему лицу веткой – словно прощаясь. Господи, что же я делаю? – пронеслась мысль, и исчезла. Всё это было похоже на спектакль, и всерьёз не было понято мной. Через много часов мы добрались до деревни, и, на глазах у изумленных жителей, выгрузили всё свое движимое имущество. Бочку из-под кваса, шкафы, банки с краской, коробки с консервами, холодильники, чемоданы, матрасы, тюки, свертки, рюкзаки… Цирк приехал, – сказали местные, увидав троих наших собак. Ну, что, прошу, – Вовка Заяц открыл перед нами занавесочку, так как двери не было. Крыши тоже не было. Не страшно, – сказал Вовка, – дождя не будет. Той же ночью случилась гроза.
Вот, так и живем мы тут – 30 лет. Давно осталась в прошлом Москва, театр, муж Дима. Мы всё еще строим дом, но, теперь уже с мужем Сашей. С Митей мы расстались через 3 года. Из театра меня уволили по собственному желанию, когда я рассказала, что у меня боров весит 132 кг и картошки я убрала 12 мешков. Вот, к чему может привести случайно отчеркнутое мамой объявление – «Продается дом, для выращивания телят на коллективном подряде».
Дедушки-соседушки
Далеко от стольного града лежат наши деревеньки. Даже и не понять, где, собственно лежат? Нет у нас дорожных указателей, хорошо, если кто помнит – а то и почтальоны уже рукой махнули, куда письма да газеты доставлять? А деревенек у нас осталось порядочно – только дворов в них мало. Рассыпаны они – как будто кто взял горсть бирюлек в ладони, потряс, да и высыпал на землю – а дальше, кому как повезло. Сильнее всех повезло деревне Селифаново. Эти они просто лотерейный выигрышный билет вытащили! Селифаново на берегу озера приспособилось. Им как хорошо! И рыбалка, и на лодках катание, и плавание, кто любит, если вода теплая. В Селифаново у нас Бородулин живет. Бородулин бородат согласно фамилии, дядька крепкий, суровый, но ищущий жизненный смысл. Тоже одинокий, но надежды на счастье не теряет. Селифаново – деревня крепкая, почитай, с полсотни дворов, и всё народ основательный, избы с подызбицей, хлева рубленные, шифером крытые, колодцы с журавлями, а на столбах колеса от трактора, в которых аисты сидят. Там и народ, не шебутной какой, а вдумчивый. Безобразий не совершают, хотя участковый там частый гость – он тоже ихний, селифановский житель. Если взять вбок от Селифаново, то выйдешь на ровную дорогу. Иди по ней, иди, и будет тупик в виде забора. Это московский дачник огородил себе 100 гектар земли. Чтоб волки не шастали. А волкам оно надо? Им овца интересна, а не тощий дачник на джипе! Ну, забор обогнешь, и будет Бобровое болото. Нехорошее место, что и говорить! Зовут его Чёртов угол, или Машка-Кикимора. Сверху все зелененькое, яркое, как парниковый огурец зимой, а шаг в сторону – всё. Утоп. И пузыри только. Там, на болоте, есть трансформаторная будка. Вот, от неё надо взять левее, и выйдешь ровно в то самое Машкино. Машкино деревня негожая, живут в ней люди странные, должно быть от болотного духа. Там, в Машкино, и обитает наш Дедулик. Домик его славный, крашен голубеньким, наличники беленькие, кружавчиками, крыша красная, как клубника, и яблоневый сад вперемешку с грушами. Дедулик у нас просто Мичурин какой-то. Сажает, подстригает, вредителей выводит, а потом не знает, куда те яблоки девать. Для того завел кроликов. Ну, чтобы яблоками кормить. И морковку им посеял. Кролики у него живут сами по себе, вроде, как дикие. К кроликам и курочки потянулись, к курочкам гуси, утки, цесарки, даже противные бородатые индюки. Дедулик сам не местный, жил в Мурманске, был «мореманом», всех зовет «сухопутными галошами» и грезит о море. Был женат, но жена осталась в далёком Мурманске, в виде воспоминания. Дедулик кряжист, ноги ставит, как и положено моряку, переживающему качку, бороду носит окладистую, лысинку прикрывает банданой. У Дедулика от сухопутной жизни постоянно болят зубы, и он их лечит. Дружит он с моим мужем на почве авторемонта, сварки, ковки, и ненависти к своей машине «Нива». Со мной – на почве любви к собакам, варенью из брусники и к моему самогону. У Дедулика живут собаки – кобель Мухтарка и собачья дама Дуська.
Если взять за центральную точку Селифаново, то хутор казака Данилы Свербигуза и не сыскать вовсе. Как сам добрый казак находит свою Свербигузовку, знает только Свербигузова лошадь. Зовут её Петькой, в честь Чапая. В таких дремучих чащах затерялась Свербигузовка, что даже сам пан Голова махнул на неё рукой. Казак Данила из местных, предки его в 17 веке шли с соляными обозами к морю, но заблудились, и, распродав соль, так и остались – на берегу речушки. Настоящая фамилия Свербигуза – Чумаков, но Свербигуз звучит как у Гоголя! Данила холостой, занят коммерцией, натуру имеет мечтательную и строит обсерваторию. С 17 века Свербигузы сроднились с селифановскими, с машкинскими, с потапенковскими – и теперь, куда не плюнь, везде родня. Даже Дедулик, добро пришлый с моря-окияна, и тот считает всем себя роднёй. У Свербигуза смешное хобби, он сварщик. Двор его заставлен сварочными аппаратами, и на лошади своей Свербигуз всегда скачет, надев для верности маску сварщика. Жаль, железа в наших краях нет, потому и мается Свербигуз – без дела.
Мы же с мужем Сашей живем в деревне Шешурино, которая еще до конца 20-го столетия была густо населена – 20 дворов, 20 коров, овец без счета, куры-петухи! В деревне стояла больница, построенная еще при генерале А. Н. Куропаткине, аж в 1902 году! Пока больница стояла, а люди в ней лечились, то и деревня наша жила. Когда больницу закрыли, жизнь утекла – тоненьким ручейком. Осталось всего 5 дворов, 1 корова, а народу всего – и сказать смешно! Пальцев одной руки перечесть – хватит.
Всякие разные дачники проживают в наших деревнях, и, приезжая погостить на лето в свои дачи, вносят веселую сумятицу в нашу жизнь. С моим домом соседствует Изольда Александровна, натура жизнелюбивая, солнцепоклонница и пофигистка. За Изольдиной избой живет Ритка, моя стародавняя подруга. Стасик у нас гость наезжий-приезжий, из далеких стран. Есть еще и бабки – Николаевна, Петровна, Семёновна и разные другие, которые и сами не помнят, как называются. Все остальные дачники имеют место быть – есть у нас и Адмирал, и Вилен Шкапнер, и даже Кася Львовна. Каждому найдется место. Прошу любить – и слушать! А если кто будет какое сходство разыскивать, так я так скажу – от каждого по чёрточке – вот, и выйдет человечек!
х х х
Просматривая вчера фотографии наших друзей, живущих неподалеку, я умиленно говорю:
– Саш, смотри! Как у нас тут чудесно! Какие люди живут в деревне! И артисты, и художники, и философы, и полярники, и поэты, и… кого только у нас тут нет!
– Крестьян, – мрачно замечает муж.
х х х
Разрезая пелены дождя, ныряя в лужи, поднимая фонтаны брызг, прибыл внезапно Дедулик на мотоцикле. За спиной его мотался, громыхая содержимым, рюкзак. Охотничье ружье было приторочено к сиденью, как пленная княжна. Мотоциклетный шлем сидел на Дедулике, как баба на чайнике. Под шлемом был белый бабий платок в горошек.
– Егорыч, – муж обнял Дедулика промасленными руками, отчего на спине Дедулика обозначились черные крылья, – какой у тебя
