Бузина, или Сто рассказов про деревню - Дарья Олеговна Гребенщикова
х х х
И тогда муж сказал – червячков накопай? – и я пошла. Ясно было, что рыть надо в земле. А кругом песок. Копала в компостной куче. Черви были длинные, узкие и яростные. Это не те, – сказал муж, – нужны толстые, широкие и спокойные. Таких не было, взяли опарышей. Нужно сначала пообедать, – сказал муж, – а то, когда придем домой? Я согласилась, и мы плотно закусили. Тут началась гроза, и мы уснули. Ого, – сказал муж в третий раз, – выходим! Пока я искала сапоги. Пока я искала куртку. Пока я искала фотоаппарат. Яблоко. Конфетку от укачивания. Полотенце. Зонтик. Поводок для Фунта. Пока я все это искала, лодку отнесло от берега. Пока мы толкали лодку под загрузку мотора, пропал Фунт. Когда вынули Фунта из курятника, пришел кот. Открыли дом, покормили кота. Вышел старый лабрадор Лёва, и пошёл бродить вокруг дома. Пока искали Лёву, пропал Фунт. Когда нашли Фунта, и посадили его в лодку, муж стал отталкиваться веслами, а Фунт в страхе выскочил, и уплыл на берег. Когда вернули Фунта, уронили весло в воду. Через час, соединив всё, стали заводить мотор. Когда надежда была потеряна, мотор завелся и нас унесло. Несло мимо Чаячьего острова, на котором теперь живут бакланы, несло мимо банки, мимо Саргасового моря, и принесло. Кидай трак с носа, – перекрывая ветер, крикнул муж. Выяснилось, что трак у нас давно спёрли, но мы об этом не знали. Решили бросать коленвал с кормы. Лодка встала на дыбы, и Фунт съехал на корму. В носовом бардачке нашли гирю, сбросили с носа. Муж дал мне удочку. Дико страдая, я нацепила червяка. Он был не согласен и извивался. Муж кидал спиннинг, Фунт стоял на мне, сырой и отважный. Волны были такие, что перехлестывали через борт. Через час, к счастью, пошел дождь. И мы причалили к берегу. Пока чалили, я поймала полосатую рыбку. Час простояли на берегу. Фунт нашел дохлую жабу и обновил свой запах. Когда мы приплыли к нашей тихой гавани и вытащили снасти, дождь кончился. Вообще весело было. Только очень сыро…
х х х
Была зима. Мела метель. Раздался звонок. Ступая по сугробам в тапочках, дошла до калитки. Стоял черный джип. Из джипа на меня смотрел мужик.
– Саша здесь живет? – спросил он, перекрывая вой ветра.
– Да, – сказала я, привычная ко всему.
– Я машину загоню, – сообщил мне мужик.
– Ага, – кивнула я, и пошла домой. Муж уже спал. – Чего его будить? – подумала я. – Завтра с утра и выпьют.
Мужик внес в тесные сенцы кучу зачехленных предметов. «Убивец», – мелькнуло в голове. «Чистильщик», – всплыло из триллера. Мужик, не протягивая мне руки, сказал, – Александр. Подумав, добавил, – Кириллович. Я тоже себя обозначила, – Олеговна. Дарья.
– Вы где спать будете? – я изобразила хозяйку, – есть диван на кухне, но там народа много. И есть диван на веранде, но там холодно.
– Покажите веранду, – сказал гость. Внёс туда сумки и закрыл за собой дверь. Я постояла, и спать пошла.
– Саш, – я растолкала спящего мужа, – он же замерзнет, на веранде всего +8.
– У меня спальник на гагачьем пуху, – отозвался гость из-за стенки.
– Вот видишь! – с досадой сказал муж, – вечно ты всё преувеличиваешь.
– А озеро ему надо показать? – не унималась я.
– Это лишнее, – за стенкой всхрапнули – гость уже почти спал.
Больше мы Сашу Кирилловича не видели. Правда, муж через стенку утром его спросил
– Завтракать будешь?
– У меня с собой, – и зашуршал, забулькал и завизжал молниями.
Впрочем, вечером, обходя с лабрадором Лёвой и котом Симбой деревню, мы видели на озере палатку, наполненную теплым оранжевым светом, как китайский фонарик.
– Ловит! – уважительно говорил муж, – профи!
Через три дня гость, упаковав улов в холодильные сумки EZETIL, попрощался с нами.
– Спасибо, Саша, – сказал гость, – мне Бологовское озеро очень понравилось. Не врал Серёга!
– Так у нас же – Наговское?
– А Бологовское?
– Дальше по трассе, 11 километров…
– Так ты не Саша? – мужик поставил сумки на снег.
– Саша.
– Березкин?
– Кузнецов…
– Во, дела! А я и думаю, куда ты корову-то дел…
– Она рыбу ловит, – ответил муж, и Саша Кириллович уехал.
На веранде, на столе, сидела мышь и доедала надкушенную шоколадку.
х х х
Приехавшая вчера группа любителей рыбной ловли в течение часа разгружала снасти, заботливо размещала червячков в моем холодильнике, развешивала сети, разгружала ящики с водкой. Наш лабрадор Лёва, радующийся любому человеку, будь то и рыболов-любитель, радостно таскал по двору резиновые сапоги-забродники и домашние шлепанцы. К трём часам ночи, когда первый ящик водки был выпит, карту местности прожгли в двух местах, залили кетчупом и выбросили. Решили, что «спросят местных». Я скорбно молчала, ибо из местных на рыбалку ходим только мы с Надюхой. К 4 утра я забылась в тяжком и смутном сне. В 5 утра рыболов в шляпе цвета «камуфляж на утку» впёрся в мою светелку, перепутав двери. Лёва тут же принес ему мои тапочки.
Комары летали по всему дому, так все двери и окна были распахнуты настежь. Гудел насос, брошенный шланг поливал соседский участок. Самый крепкий рыбак спал в гамаке, не снимая с себя патронташа и ягдташа. Все храпели.
Пройдя утром по полю битвы, я робко потрясла главного – он спал со спиннингом:
– Вы лодочку-то спускать будете, милейший? – спросила я, не дыша, чтобы не опьянеть до завтрака.
– Мать, – просипел он, не открывая глаз, – ты нам это… того… девчонок организуй там… и пивка…
х х х
Ввалились в избу продрогшие. На озере жёсткий северо-западный студил лицо, заталкивал снег за пазуху, под воротник, слепил глаза. Лунку затягивало,
