Сэр, простите, ещё кое-что... - Таня Белозерцева
— Привет, дядюшка Джордж!
— Эй, ты как нас различаешь?! — весело возмутился «дядюшка Джордж». — Нас даже мать родная и та путает!
— Сразу видно, что волшебники в науке ничего не понимают, — посерьезнел Гарри. — Ведь вас на самом деле очень легко различить.
— Это как? — опешил Фред, растерянно переглядываясь с Джорджем. После чего они хором уставились на умника-Коломбо. Северус тоже превратился в слух, стратегически замерев возле коня, ему тоже стало интересно, как Гарри различает сверходинаковых близнецов.
— Так вы ж зеркальные, — пояснил Гарри. — Я ещё с первого знакомства с вами обратил внимание на ваши макушки и запомнил, в какую сторону обращены вихры. Волосы Джорджа закручены по часовой стрелке, волосы Фреда — против, вот и весь фокус!
Руки парней машинально потянулись к макушкам, и Гарри ехидно подколол:
— И не пытайтесь чего-то там мудрить с прическами, мать-природу не обманешь, вы для меня навсегда останетесь левым Фредом и правым Джорджем. Кстати, Фред — левша, вы знаете об этом? И вам уже поздно перенастраиваться, чудики, что вы на руки-то смотрите?! У вас зеркальные отпечатки пальцев и размещение зубов в челюсти. Короче, много у вас признаков зеркальности, даже не думайте.
Северус уткнулся носом в лошадиную гриву, скрывая рвущийся наружу смех — боже, какое потешное выражение разочарования на их конопатых лицах! Обломал их Гарри Коломбо. Офигевшие близнецы принялись так пристально-внимательно рассматривать черты своих лиц, как будто впервые друг друга увидели. И обнаружили в кои-то веки, что их веснушки рассыпаны тоже таки зеркально!
— У тебя большое пятно тут… — ткнул пальцем в правую щеку Джорджа Фред.
— А у тебя тут, — Джордж тыкнул в левую щеку Фреда. После чего они, окончательно обалдев, отвалили челюсти, глазея на свои «отражения». Дошло до них, да…
Северус, тихо подхихикивая, ушел к себе, а Гарри веселым ураганчиком пронесся по гарнизону, навещая своих друзей-однокашников. Проносясь мимо слизеринского блока, мальчишка увидел, как несколько ушастых чудиков ремонтируют стену. Притормозив, Гарри присмотрелся и понял, что в этом месте кто-то стену испортил — осыпалась малахитовая… ну, в общем, малахитовый слой осыпался от удара чего-то тяжелого. И теперь ушастики наносили на стену новый слой зеленого напыления.
— А что тут случилось, ребята? — поинтересовался он со вполне понятным любопытством.
— Кони мистера Диченко и мистера Вильмона подрались, сэр! — пискляво доложил один ушастик. — Сначала они танцевали вместе, кружили друг вокруг друга, потом склонили головы лоб ко лбу и наклоняли долго-долго, до самой земли, а затем рыжий ка-а-ак вскинулся и как врежет копытами по плечам вороного! — обстоятельно пересказал рабочий сцену конских разборок. — Рыжий новичок начал теснить старика вороного, красиво вымахивал на него передними ногами, голова у него высоко поднята, но морда низко опущена и крепко прижата к шее. Старик дурной, начал отлягиваться задом. Чуть по голове не попал в какой-то момент, но рыжик встал на дыбки и увернулся, а копыта вороного со всей дури в стену и въехали, вот так стену попортил, всю штукатурку сбил! Некрасивая дыра была. Мы её уже заделали, сэр, теперь покрываем малахитовым напылением…
Гарри подошел поближе и убедился, что стена сложена из серого камня. Ну-ну, а он-то думал — чего это преподы роскошествуют, дома из декоративного камня складывают? А нет, оказывается, нормальный камень кладут — прочный гранит, внутренняя и наружная отделка стен помещений, как теперь выясняется, из цветного мрамора и напыления. Просто и практично.
Хмыкнув, поскакал дальше — друзей искать из своей спасательской группы, в которую вошли сорок восемь ребят, остальные две группы насчитывали по пятьдесят человек по три бригады разных направленностей, всего, как сказали Гарри друзья, обычно в год поступает сто-двести учеников. В этом году в общем наборе оказалось сто сорок восемь, для более тесной дружбы это всё же слишком большая компания, так что очень даже понятно, что дети разбились по группкам интересов. И, конечно же, никто не виноват в том, что группа спасателей оказалась самой впечатляющей — благородная профессия всем привлекательна, да и в сфере спасателей направлений намного больше: пожарные, водники, альпинисты, геологи-спелеологи, полицейские, врачи, аптекари и прочие, перечислять можно долго и много.
Подумав, Гарри решил таки ограничиться пока своей бригадой, и так едва помнит, как кого зовут! А там, глядишь, с течением времени и с остальными сознакомится-сдружится, никуда ж не денутся, семь лет вместе учиться собираются! И окунулся Гарри с головой в учебу. Вставал на заре и под грохот лошадиной погони шел умываться и чистить зубы, затем завтрак в утренней столовке, мимолетное знакомство с кем-то, урок совместный по какому-то предмету, передышка, обед с новым знакомством и следующий урок. Ещё один коротенький урок-развлечение перед ужином и отбой на весь вечер, можно успеть сделать домашнее задание на вторник или четверг, и уже потом — сон. И так каждый день вплоть до пятницы.
Северус эту неделю тоже был занят: проводил уроки у седьмых курсов, составлял сметы и планы, закупал новые ингредиенты и котлы, вызывал мастеров для починки сгоревших столов и разъеденных кислотой полов. А по вечерам тренировался ставить климатический купол. Потому что, увы, он умел накладывать только согревающие чары — чтобы ставить чары охлаждения, ему, англичанину, в голову как-то не приходило… То есть заклятие стазиса с заморозкой для бутерброда он мог соорудить, но он-то не бутерброд!.. Вот и мучился Севушка, трудился в поте лица, выискивая в учебниках и трактатах чары для охлаждения человеческого тела, но, увы, пока попадались только руны для заморозки трупов. Для холодных английских ночей веяния охлаждения как-то не предусматривались… Поискал было в африканских трактатах, но почти тут же выяснил, что ночи в Африке практически арктические, и посему там тоже применяют согревающие заклинания.
Была уже ночь среды, когда Северус отложил в сторону конспект по утеплению парников, в котором узнавал, как растениям дают подышать, открывая верхнюю планку. И понял — рядом кто-то стоит. Поднял красные глаза и увидел Геранию, с любопытством заглядывающую в пергамент сбоку. Лукаво улыбнувшись, она с хитрым пониманием посмотрела на него. Северус недовольно проворчал:
— Чего смеешься? Помогла бы лучше…
Герания с притворным сочувствием провела ладонью по загорелой щеке Северуса и спросила:
— А куда ты ездил? В каком солярии тебя так прожарили?
— В Калифорнию, — буркнул Северус.
— Она огромна, — покачала головой Герания. — В каком конкретно районе ты жарился, в горном, в приморском, пустынном?
При слове «пустыня» Северус вздрогнул — что, о боже, там может быть ещё жарче? Вот ужас-то! Переварив потрясение, ответил:
— В Глендейл, пригород Лос-Анджелеса.
Герания честно задумалась. Неуверенно предложила:
