Полководец поневоле - Дмитрий Викторович Распопов
— Усерамон, я уже сказал, пока не вернулось войско, можешь располагать моим временем, — отмахнулся я, спрыгивая с колесницы и отдавая вожжи склонившемуся передо мной слуге.
— Ещё раз благодарю Его величество за понимание, — поклонился мне и визирь.
Глава 27
Слуги кругом низко кланяясь и забегая вперёд, открывали двери и пропускали нас дальше. Я лишь мельком осматривался, идя вслед за визирем, но даже этого мимолётного взгляда хватало понять, что поместье роскошно. Множество зелени, мирровых деревьев, ухоженный фруктовый сад, сотни трудящихся рабов, ажурные деревянные беседки, в общем загородное поместье Усерамона было очень красиво, сразу было видно, что задумывалось и строилось оно хорошим архитектором и с любовью к делу.
Нас провели сначала во внутренние помещения, а затем в ещё один небольшой садик, где стояла каменная беседка из розового камня. Внутри неё я увидел своих бывших военачальников. Зубы сами стиснулись до боли в челюстях, а кулаки сжались. Я не собирался забывать, как после весьма успешного похода и главное наград, которыми я их щедро осыпал, они легко и непринуждённо обменяли меня на земли, даже не задумавшись о том, что если бы они немного подождали, то я тоже мог их ими наградить. Но нет, они выбрали быстрый путь, здесь и сейчас, что разумеется прямо повлияло на моё к ним отношение. Как можно доверять людям, которые меняют тебя на что-то даже не попытавшись как-то объясниться? Они сами приняли решение и если бы не Усерамон тогда, то просто могли бы кинуть меня в самый неподходящий момент. Ещё хорошо, что это произошло не во время битвы.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за мгновения, но я быстро взял эмоции под контроль. Сейчас у меня и так было мало тех, на кого я мог опереться, так что все свои мысли и желания я буду реализовывать, когда у меня будет власть. Сейчас же сословие военных, как и их конница были мне жизненно необходимы, а потому…Я натянул на лицо широкую улыбку, раскинул руки и так пошёл к беседке с радостным возгласом.
— Мои друзья! Как я рад вас всех видеть!
Военные, поднявшиеся со скамеек при моём приближении низко поклонились, на их лицах тоже заиграли улыбки.
— Царь! Царь! — приветствовали они меня поклонами, а я успокаивал их, отмахиваясь и показывая, что к чему такие условности между друзьями, тем более когда мы одни.
Визирь, смотря на это представление со стороны, был спокоен и задумчив, но его внимательный взгляд всё замечал, это я знал точно.
— Друзья! — я опустился на подушки, которыми были устланы каменные скамьи. Военачальники остались стоять, — что привело вас сюда?
— Мой царь, мы все так сожалеем, что нас не было с тобой в той грандиозной битве, о которой все говорят, — Ментуиуи с сожалением поморщился, — хотелось всё бросить и помочь Его величеству.
— Битва была тяжёлой, но мне повезло, — улыбнулся я широкой доброй улыбкой, — а как вы? Как ваши родные? Всё хорошо?
— Да Твоё величество, — ответил Иамунеджех, — всё прекрасно. Обживаемся и строимся на новых землях и всё благодаря наградам Его величества. Средств хватает на всё.
— Отлично мои друзья, так зачем вы захотели встретиться? — поинтересовался я, — у вас же отпуск.
— Мы бы хотели как-то помочь Его величеству, — Менхеперресенеб пожал плечами, — всё равно основные работы в поместьях сделаны, мы сейчас свободны.
— Нет мои друзья, — я покачал головой, — так мы рисковать с вами не будем. Если царь Хатшепсут узнает, то неизвестно какая будет её реакция. Она ведь как дала вам земли, так может их и забрать обратно. Поэтому нет, как бы я не хотел вашего возвращения, но лучше пока оставить всё как есть. Вы лучше заканчивайте все дела и с новыми силами, когда ситуация станет понятной, мы снова пойдём с вами в поход.
Они обрадовались моим словам. Мы ещё немного с ними пообщались, но было понятно, что встреча была больше творческая, чем деловая, поскольку они хотели понять, сержусь ли я на них или нет. Увидев, что моё отношение к ним не поменялось, они спокойно вздохнули и попрощались, заверив, что будут в полном моём распоряжении, когда я этого захочу и сложатся нужные условия.
Простившись с каждым, я проследил, когда они ушли, после чего улыбка стала пропадать с моих губ, а выражение становится холодным. Я поймал на себе взгляд молчавшего весь разговор Усерамон.
— Что?
— Его величество — опасный человек, — неожиданно признался он, — я даю слово, что постараюсь не переходить больше границ, когда могу навредить моему царю напрямую.
— Не знаю, что тебя сейчас так впечатлило, но это твой выбор, — я пожал плечами, — кто следующий?
— Господин Яхмос и его дочь, — сказал он, — ожидают приглашения.
— Зови, — кивнул я.
Он позвал слугу и тот бросился к дому, из которого вскоре вышел глубокий старик, лет шестидесяти не меньше, опираясь на посох с одной стороны и на локоть молодой девушки с другой. Я, ожидавший что его дочери будет минимум тридцать, под его возраст, сильно удивился тому, что она была очень молода, наверно моложе меня.
Они подошли ближе и видя, как он пытается опуститься передо мной на колени, я поднял руку.
— Это ни к чему Яхмос, мы одни, можешь поберечь свои колени, — сухо сказал я, обращаясь к нему.
Старик низко поклонился.
— Благодарю Его величество, — ответил он, распрямляясь и внимательно меня осматривая. Столкнувшись с моим прямым, немигающим взглядом он смутился и опустил голову.
— Моя дочь — Сатии, — представил он нас и молодая девушка опустилась на колени, положив руки перед собой на землю коснулась их лбом.
— Мой царь, я моё сердце трепещет от грозного вида Его величества, — дрожащим от волнения голосом проговорила она.
Голос её мне понравился, отторжения не вызвал, как впрочем и внешность. Её явно готовили к встрече со мной, столь много было на ней косметики и драгоценностей.
— Пусть девушка подождёт, — приказал я, обращаясь к Усерамону, — поговорим пока втроём.
Он кивнул и обратился к слугам, которые помогли ей встать и вернутся в дом. Как только девушка удалилась из зоны слышимости, я откинулся на подушки, упёршись спиной на стенку беседки.
— Что ты хочешь? — спросил я старика, — и пожалуйста избавь меня от словоблудия, иначе вылетишь отсюда быстрее стрелы из моего лука.
Его морщинистое лицо вздрогнуло и он посмотрел на Усерамона.
— Бог Монту не сильно жалует людей, господин Яхмос, — ответил он, показывая этим мне, что старик в
