Полководец поневоле - Дмитрий Викторович Распопов
— Какие наши дальнейшие действия? — поинтересовался я у него.
— Это сильно зависит от того, что хочет делать мой царь, — визирь повернул ко мне голову, — я бы даже сказал от этого зависит вообще всё. Как я понял, мой царь передумал вести политику невмешательства?
— Ты сам видишь, что это ни к чему хорошему не приводит. Так что для меня сейчас главное, это перевооружить войско, — ответил я с тяжёлым вздохом, — но процесс не быстрый, так что проведу какое-то время в поместье, заодно отдохну.
— А что дальше?
— Если вопрос с Хатшепсут закроется, то продолжу поход на Запад, — ответил я, — хочу забрать под себя все поставки сильфия.
— Весьма разумный подход, — согласился он, — а что мой царь подразумевает под «решением вопроса с царём Хатшепсут»?
— Я бы хотел с ней всё же договориться, — задумчиво ответил я, — пусть будет царём для красоты и выполнения всех нужных обрядов. Само собой, что всех её людей мы заменим на лояльных мне. Причём Усерамон замечу особо, лояльных мне, а не тебе.
— А такие есть, мой царь? — иронично поинтересовался он, — для поддержания работоспособности царства нужны тысячи чиновников.
Его простой вопрос заставил меня глубоко задуматься, а ведь и правда, насколько человек я могу рассчитывать? Пять? Десять? Список пока ещё был слишком коротким.
— Ну хотя бы тех, кто мне лоялен уже сейчас, я выдвину на должности выше, — проворчал я, вызвав у него лёгкую улыбку.
— Я попробую донести позицию моего царя до Его величества Хатшепсут, — склонил он голову, — только боюсь, это будет сложно сделать. Его величество Хатшепсут слишком много отдала своих сил, чтобы просто так выпустить из рук власть и лишится трона.
— Может вокруг Его величества слишком много советников? — поинтересовался я, — если их сократить, она станет более разумна?
— Трупы всегда привлекают слишком много внимания, — он отрицательно покачал головой, — точно не сейчас.
— А если тел не будет? — прищурился я.
Усерамон внимательно на меня посмотрел.
— Всегда много свидетелей, мой царь, особенно во дворце.
— Я могу сделать так, чтобы они все просто исчезли, — я пожал плечами, — для этого мне нужно подойти на расстояние руки к человеку.
Он задумался, затем осторожно спросил.
— Мы всегда в наших разговорах старались не затрагивать тему способностей Его величества, хотя очень много людей из его окружения лично видели, скажем так, не совсем человеческие проявления его личности.
Я пожал плечами и легко ответил.
— Конечно я многое потерял с момента моего перемещения в это тело, но кое-что осталось.
— Как быстро может исчезнуть человек? — поинтересовался он у меня.
— Мгновенно, — ответил я, вспомнив возможности амулета.
— Не останется ни следов, ни тела, ни крови? — уточнил он.
— Ничего.
— С учётом таких особенностей, мне нужно подумать, что можно сделать мой царь, — ответил он, — но если это действительно так, то сильно упростит дело.
— Я не тороплю тебя, — заверил я его.
— Что же, тогда нам осталось только обговорить, кого обязательно нужно будет Его величеству приблизить к себе, чтобы мы начали обрастать настоящими союзниками, — продолжил он разговор, после минуты раздумий.
— Кто эти счастливчики? — иронично поинтересовался я.
— Для начала встретимся с господином Яхмос Пен-Нехебетом и будущей супругой Его величества, — он осторожно посмотрел на меня, — ведь слово царя по отношению к ней в силе?
— Разумеется, — согласился я, — слово царя — незыблемо.
— Это знают все без исключения, — согласился он, спокойно выдохнув, — рад, что позиция Его величества в этом плане не изменилась.
— Кто дальше, Усерамон?
— Жрецы, сановники, крупные землевладельцы, если уж совсем кратко мой царь, — заверил он меня, — каждый, разумеется, хочет что-то для себя, но большинству мы дадим лишь надежду.
Услышав его слова, я рассмеялся. Визирь оказался ещё большим циником, чем я, а с учётом того, что даже будучи против меня, он этого не скрывает и говорит открыто, уважение к этому человеку только добавилось. Он и правда был достоин своей должности, хоть и был слишком неоднозначен для меня.
— Ладно устраивай всё сам, я побуду твоим болванчиком, кивая головой и со всем соглашаясь.
— Я рад что Его величество понимает важность привлечения на свою сторону большого количества сторонников, — с облегчением сказал он, — я понимаю, что это бывает утомительно, но к сожалению без этого не обойтись. Позиции Его величества не станут сильны в одночасье. Это долгий путь и чем раньше мы его начнём, тем проще будет Его величеству править.
— Прекрасно это понимаю, — отмахнулся я, — так что давай, пока не подошло войско, я в твоём распоряжении.
— Тогда это всё, о чём я хотел поговорить с Его величеством, — склонил он голову.
— В поместье что будем делать? — поинтересовался я.
— Встретимся со старыми знакомыми моего царя, — хмыкнул он, — их верноподданнические чувства становятся тем сильнее, чем ближе Его величество становится к трону.
— Не может быть, — иронично всплеснул я руками, — а я-то думал, все просто полюбят меня за то, что я такой красивый, сильный и умный.
— Это безусловно так и есть, — абсолютно серьёзно сказал визирь, — за сердце Его величества ещё до того, как он завоевал царство Керма, кипело немало страстей в девичьих покоях, сейчас же, его женой готова попасть любая. Моему царю стоит только показать пальцем.
Я покачал головой, не зная, что всё настолько серьёзно.
— Но официальной женой обязательно должна быть Сатии, — напомнил мне он, — таков был уговор с господином Яхмосом.
— Это трудно забыть Усерамон, особенно когда мне об этом напоминают каждый день.
— Скажу откровенно, мой царь, — он внимательно посмотрел на меня, — все боятся, что Его величество станет настолько силён и независим, что может легко забыть о своих обещаниях кому бы то ни было.
Я спокойно выдержал его взгляд, поскольку именно этим и собирался заниматься, когда с моими врагами будет покончено, но знать об этом визирю или ещё кому, было точно рано.
— Пусть лучше эти кто-то Усерамон, держат свои обещания, — ответил я, — и меньше беспокоятся за меня.
Он кивнул и замолчал, поскольку мы подъехали к огромной усадьбе, и нам навстречу выбежали десятки человек, встречать своего хозяина и господина.
— Если мой царь не против, то небольшой отдых
