Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
«Ты мне скажешь тихо: "Уходи,
Ну как ты так, как ты мог"
И ты крикнешь: "Ты двоих убил,
Сам нажал на курок"…»
Ю. Николаенко «Некуда бежать»
Кир
Наступила очередная эпическая жопа, которая происходит у нас всегда, когда матушка изволит плевать на обстоятельства и окружающих.
С одной стороны — отлично, я так перепсиховал с ее здоровьем, врачами, осмотрами и прочим, что экзамены пролетели — как и не было, а с другой — Андрюха будет мне крупно должен за весь этот головняк. Как вспомню поход на УЗИ, так вздрогну.
Нет, без базару, все в норме и соответствует сроку, и вообще нет причин для беспокойства… Вроде же отлично? Но нет. Это они просто маму не знают. У нее всегда есть такие причины.
— А если та история скажется? А я же на самолете летела… и вино пила… а-а-а, это ужас… — периодически маму накрывали страхи.
И я, конечно, был рядом и успокаивал, но, вот по чесноку, это должен был быть совсем не я. Уверен, что если бы рядом был тот самый, она бы не успевала пугать себя и дергаться.
А меж тем веселье набирало обороты: пока ждали результаты экзаменов, с мамой бродили по району и смотрели новостройки, изучали места для прогулок, полезную инфраструктуру. Короче, матушка решила гнездиться здесь, на юге.
Да, базару ноль.
— Давай мам, выбирай тогда квартиры к просмотру, да планируй, что в конце августа — начале сентября будут деньги на покупку.
— Сын мой, ты не должен продавать свой дом… — завела свою волынку.
— Мам, я все понимаю: ты нервная, беременная, можешь городить глупости… но завязывай. Все мое — твое, и больше я ничего не хочу об этом слышать. Я съезжу в родные края, дом продам, вещи в контейнер загружу и сюда отправлю. Все. Твое дело не нервничать и ждать меня. Да?
Ну вот, опять она меня обнимает и плачет, да что ж такое? Надо срочно маме обеспечить «жилетку для слез» ответственную.
Чтобы как-то подбодрить страдающую матушку, выбрал максимально приличную постановку в Мариинке.
Сходим — развеемся.
Но не может же все пойти по плану, да?
Почти перед выходом, когда я, уже готовый выйти в люди, ожидал дражайшую маман, телефон запел «Dart Veider — Father[1]».
А этому-то, чего не живется спокойно?
— Куда вы свалили опять? Где Нонна?
— И тебе здравствуй. Мама не хочет тебя видеть, слышать и, вообще, ничего о тебе знать. Поэтому на твой вопрос ответа не будет.
Как же бесит эта уверенность, что все будет по его желанию, а на мнение и чувства окружающих можно наплевать.
Олег Михайлович в своем репертуаре:
— Сын, прекращайте дурить. Я все понял. Извинюсь. Хочу вернуть Нонну, и мы снова заживем счастливо. Здорово же было, а?
— Охренеть, конечно, идея. Не знаю, что ты там пьешь или куришь, отчего у тебя такие провалы в памяти, но я тебе напомню: ты маме изменил, ты убил вашего ребенка и радовался этому, ты увел из фирмы деньги и подставил ее. Поэтому я тебе скажу вот что: достаточно ты портил ей жизнь! Довольно ты ее мучил. И вообще, ты, так-то, женат…
— Я разведусь! — вот это поворот!
Прямо сенсация. Где ты раньше был с этой идеей?
А сейчас все, поздно давно. На фиг тебя и всю эту стеклянную радость. Маме и так довольно переживаний.
Поэтому максимально недружелюбным тоном я уточняю:
— Кому это теперь? Все свои шансы ты продолбал, да и к лучшему. Маме нужен тот, кто будет ее любить, а ты любишь только себя.
Сбросил звонок, потому что нарядная матушка появилась на пороге комнаты, настороженно на меня посмотрев:
— Кир, все в порядке?
— В полном. Какая ты красавица! Задолбаюсь претендентов на внимание от тебя отгонять… — улыбнулся во всю ширь, аж щеки на уши наехали, подхватил палантин, накинул ей на плечи, обнял изящную фигурку и повел вниз, к такси.
Мама такая хрупкая, но невероятно сильная. Что угодно сделаю, но не позволю отцу и прочим всяким снова ее обидеть.
Добрались до театра быстро: вечер, лето.
Мама во время поездки была насторожена, но потом красота вокруг и моя уверенность ее успокоили, как она говорит: «Славься, Джей!».
Места у нас оказались на редкость удачные: второй ярус, около Императорской ложи, первый ряд.
Декорации и свет были более чем приличные. Пели непонятно, на итальянском, но приятно, маме нравилось. А в антракте не иначе как леший понес нас прогуляться и в буфет.
Вот зачем? Шампанское никто из нас не пьет, сок здесь дорогущий и химозный, а кофе? Кофе беременной на ночь? Не смешите мои тапочки.
А пока мы стояли в очереди за золотой практически минеральной водой произошла не самая желанная встреча.
Когда-то я ее бесконечно ждал, мечтал о ней. Позже — ужасно боялся, что она произойдет, а сейчас удивился собственному спокойствию. Да, я переживал, но больше за то, как она отразится на матери.
— Нонка, ты ли это? — очень качественно заштукатуренная, утянутая в брендовые тряпки, с губами, скулами, грудью и солярием во все тело, женщина неопределенного возраста в ярко-красном коротком платье отсалютовала бокалом с шампанским. — Надо же, из глуши все же добралась до культурной столицы! — мы с мамой обернулись. Причем я встал так, чтобы прикрыть мою самую важную в жизни женщину хоть плечом.
— Да, Лида, а годы-то идут и тебя не жалеют. Не скажу, что рада встрече, — матушка хмыкнула, выступила из-за меня и встала так, чтобы под защитой оказался уже я, ее мамонтенок.
Сцепил зубы, потому как не время для эмоций. Просто одним местом чуял, что женщина, которая когда-то произвела меня на свет, нас сейчас удивит. И не ошибся.
— Ой, да ладно. Сколько лет прошло? — Лидия усмехнулась неприятно, поправив волосы пальцами, унизанными перстнями с крупными камнями. — Подумаешь, немножко помогла Олегу с сыном. Зато сама как сыр в масле каталась: и квартира, и машина, и учеба, и работа… Все сложилось для тебя удачно, так что ты вообще мне должна спасибо сказать. И потом не пропала же? Вон, какой мальчик у тебя фактурный. И ночью наверняка развлекает как положено, а?
То, что маму не стошнило, это нам всем крупно повезло.
Я дернулся было ее подхватить, а в ответ получил полный тепла и любви взгляд и тихое: «Мой любимый сын!» на ухо.
Моя несравненная матушка шагнула к сестре и, склонившись ближе, негромко сказала:
— У тебя всегда были проблемы с головой, только раньше это не было так
