Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
Кирилл поставил передо мной чайную пару с ароматным напитком, присел рядом, прижал меня к себе сильнее. Вздохнул:
— Отлично, а потом, когда я поступлю, а ты изучишь, что сейчас с рынком жилья, определишься с интересным, поедешь, квартиры посмотришь. Я же там, в конце августа, метнусь до дому, продам нашу избу да привезу тебе денег. Тогда и станем уже основательно обустраиваться.
План был хорош, поэтому возражать не было смысла.
Мужик придумал — мужик воплощает. Я не мешаю.
Идеально.
Все сложилось удачно, поэтому через два дня мы переехали с сыном в апартаменты на юге города.
Рядом был расположен парк, за ним — несколько гипермаркетов и торговых центров. Две станции метро в пешей доступности и до аэропорта рукой подать. До моей будущей работы пятнадцать минут на метро — для Питера шикарный вариант, проще только пешком.
Несколько дней спустя, прогуливаясь в парке около нового места обитания и обдумывая усовершенствования в курсе лекции, который собиралась читать с сентября, я увидела входящий от Адель Варисовны:
— Нонна, дорогая, надеюсь, у тебя всё хорошо и устроилась ты замечательно. Касательно новостей, подскажи мне, пожалуйста, адресочек, куда я пришлю тебе курьером документы о разводе. Их только сегодня ребята получили в суде. Все прошло благополучно. Как ты понимаешь, пришлось просто сказать правильные слова нужным людям.
Продиктовала бабушке Адель наш с Киром новый адрес. Она порадовалась, что мы с сыном довольны жизнью, попрощалась, обещав выслать документы и всегда быть на связи.
Это было приятно.
Хоть один хороший привет из прошлой жизни.
Домой из парка я вернулась совершенно случайно: слово «развод» билось внутри черепной коробки, а я бездумно бродила по аллеям, периодически замирая от боли в душе. Вот такую, потерянную, на выходе из парка, меня и нашел сын, когда шел к дому от метро.
— Мам, ты что?
— Звонила бабушка Адель. Готовы документы о разводе, и она вышлет их нам курьером, — прошептала еле слышно.
Сын удивился:
— Ну, ты же этого хотела?
Что делает в таких случаях разумная мать? Объясняет сыну ситуацию доступными словами. Но это разумная. Я же залилась слезами.
— Давай-ка домой. Поужинаем и чай выпьем. А потом поговорим. Походу, пора, — Кир подхватил меня под руку и увлек за собой к дому.
Сыночка практически на себе приволок меня в наши апартаменты, а пока я умывалась и переодевалась, успел организовать нам ужин. После еды, усевшись с чашками чая перед огромным панорамным окном с видом на Парк Городов Героев, мы рискнули-таки поговорить.
— Мам, развестись — было твоим решением. Не разговаривать с Андреем — тоже.
Вместо ставших привычными за последние дни слез, ощутила ярость и злость:
— Что там разговаривать, когда я видела его с любимой девушкой, висящей на его шее прямо у клуба? Вряд ли это было что-то несерьезное. Уж не стал бы он демонстрировать всем глупую интрижку.
Я — молодец. Сдержалась, не всхлипнула.
А сын тяжело вздохнул:
— Мам, ты с отцом моим давно знакома. Знаешь его как прекрасного манипулятора, понимаешь, что организовать подставу ближнему своему для Олега Михайловича раз плюнуть. Знает, умеет, практикует. Почему ты не поговорила с Андрюхой? Ведь отец в город вернулся давно и, судя по заявлениям на моём дне рождения, вернуть тебя хотел. Ты же не думала, что он будет играть честно?
Скрипнула зубами, вспомнив предложение ползти в спальню на коленях.
Нет.
Здесь момент принципиальный.
Лучше умереть.
Выдохнула и задала риторический вопрос:
— Зачем я ему, если он мне изменял?
Сын хмыкнул:
— Говорят, что любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Ты же понимаешь, что сейчас холдинг держался исключительно на твоих талантах, связях и дикой работоспособности? И отец в курсе: кто та курица, которая несёт золотые яйца.
— Тем не менее, он явился к тебе на праздник, чуть его не испортил, да еще и говорил мне гадости.
Так как чай у нас закончился, то Кирилл прихватил пустой заварочник и отправился за новой порцией пробормотав:
— Мне кажется, он с другими вообще разучился разговаривать, но мы же сейчас не об этом?
Я вздохнула и поплелась следом. Устроилась на барном стуле за стойкой, и с умилением наблюдала, как Кир готовит нам чай.
Сын при этом продолжал высказываться:
— Ты свалила в туман, оставив в недоумении человека, который конкретно нам помогал, четыре года верой и правдой служил, был рядом и всегда поддерживал. Мам, тебе не кажется, что ты немножко не права?
И тут я разрыдалась, так, будто бы разверзлись хляби небесные.
А потом меня до кучи ещё и замутило.
Пока я судорожно перебирала в голове все, что я могла съесть такого неудачного, Кирюша фыркнул себе под нос и сказал, что он выскочит на улицу буквально на минуточку. Прошвырнуться до аптеки.
А мне даже в голову не пришло, что спустя полчаса он притащит тест на беременность:
— Давай, мам, сделай его уже. Мы хоть будем примерно понимать, что с тобой происходит.
Пока я, запершись в туалете, занималась выяснением подробностей своего состояния, сын навел порядок на кухне и заварил вкусного успокоительного чая с имбирем и мятой.
Из туалета, по нашей старой традиции, я вышла в шоке.
Кирюша же, наоборот, пылал энтузиазмом:
— О, класс! Ты меня растила, а я теперь помогу тебе с мелким.
Я сама сейчас могла только плакать.
Сын устроил меня за столом, подал чашку, накрыл пледом и вдруг спросил:
— А отцу сказать не хочешь?
При мысли об Олеге Михайловиче меня передёрнуло.
— Твой отец на твоем же дне рождения высказался более чем понятно. Не желаю иметь с ним больше ничего общего, кроме тебя.
Кирюша взглянул на меня с жалостью, погладил по голове и уточнил:
— Ну, я, вообще-то, об отце ребёнка. А по поводу моего папеньки я твою позицию понял. Но, думаю, что он не успокоится и наверняка еще не раз притащится.
Выпила чашку чая почти залпом, поморщилась от воспоминаний о том, какая я была дура, и пояснила:
— Здесь я ничего не могу сделать. Это твой отец. Если хочешь — встречаетесь, но без меня.
— Понял тебя, мам. Ты, главное, не волнуйся. Береги себя, думай о хорошем. Вам нужно спокойствие, свежий воздух и витамины. Поэтому давай, наверно, собирайся, да пойдём прогуляемся и по парку, и до ближайшей аптеки.
Ух и мужика ответственного я вырастила — душа радуется.
Но у нас же не может все быть мило, складно и благостно?
Вот-вот.
Глава 50: Сквозь тернии куда?
