Индиран Диор и тайна затерянного храма - Мария Кимури
— Не стоит тратить время на ловлю, — пробормотал он, — но хотел бы я знать, кому понадобилась моя шляпа в этот раз.
В полях шляпы пробило дыру, и он выругался, надевая ее обратно. Проводник их остался невозмутим. Он точно не впервые оставлял трупы противников в реке. Даже не приглядывался к нему.
— Профессор Индиран, — холодно сказала Аэлин, появляясь из каюты, — кто-то впечатлился вашими заявлениями и решил тоже поохотиться на Сильмарилл? И заодно устранить конкурентов? Нарин, ты цел?
— Все хорошо, профессор… — откликнулся Нарин, вылезая из канатной бухты. Не спустился под палубу, паршивец, подумал Индиран с некоторым уважением.
— Что всё-таки за глупости о Сильмарилле, господа учёные? — спросил с иронией Мэйтар, в точности скопировав интонацию капитана Симбара. Кажется, у него был не только глубокий звучный голос, но и отменный слух. — Кто-то слетал на небо и принес Вечернюю звезду на землю?
— Нет, это в Имере летом выловили из моря рыбу с сияющим драгоценным камнем в желудке, — объяснила Аэлин. — Его похитили после возвращения в порт, убив капитана. А профессор Индиран, конечно, объяснил всему миру через газеты, что рыбаки жалкого городишки северного Кханда выловили несомненный Сильмарилл. Профессор Индиран такой, он мыслит эпически масштабно.
— А что вас заставило искать его именно в верховьях Гэлханда? — настойчиво спросил Мэйтар.
— Это долго рассказывать, но я беседовал с полицией Имера, с моряками и с торговцами… Словом, люди, которые, вероятно, похитили этот камень, чем бы он ни был, настойчиво двигались в юго-восточном направлении. В котором нет ничего, кроме джунглей, за исключением единственного места, имеющего значение — затерянного храма Темного в верховьях Гэлханда.
— Люди, похитившие крупную драгоценность, скорее повезли бы ее вдоль побережья, чтобы продать в Каттае или ещё дальше, — задумчиво сказал Мэйтар.
— Это не просто драгоценность, — повторил Индиран. — Я говорил с рыбаками. Я говорил с полицией. Со множеством людей в Имере. Этот камень сиял собственным светом. Мне сказали гораздо больше, чем любым журналистам, поверьте. И я решил, что камень нужен для ритуала. Ритуала в том самом храме, я убежден.
— И теперь любой, кто вас встретит, поймет, что вы ищете. И что у вас есть к тому основания. Вот что значит необдуманно говорить с газетчиками, — сказала Аэлин.
Кажется, Мэйтар помрачнел. Впрочем, на его лице отражалось мало эмоций, могло показаться.
— Значит, нам придется иметь дело с некими охотниками за сокровищами, по меньшей мере, — сказал проводник. — Что ж, надеюсь, патронов у нас достаточно.
— Господин Мэйтар, а что у вас такое длинное в вещах, кроме оружия? — встрял Нарин. — Извините. Я об него споткнулся.
— Об этом я попозже расскажу, — пообещал Мэйтар, чуть усмехаясь.
День за днём их катер упорно одолевал течение Гэлханда. Нападавшие больше не появлялись. Индиран решил, что засада осталась позади, и вряд ли кто-то способен догнать их по суше; капитан Симбар был с ним согласен, да и Мэйтар не возражал. Потому они вернулись к прежнему порядку: мужчины занимают корму, профессор Аэлин — каюту, капитан пребывает на носу или возле паровой машины, а его место временно занимает Мэйтар.
В пути к ним пришла неизбежная дорожная скука, с которой они боролись, как умели. Индиран каждый день подсчитывал пройденное расстояние и зарисовывал их маршрут в записной книжке: карты, составленные экспедицией Умбарского географического общества больше полустолетия назад, упорно казались ему недостаточно точными. Разумеется, у него были с собой игральные карты, и, разумеется, он предложил спутникам сыграть с ним. Однако капитан Симбар отказался, сославшись на заботы рулевого и местные верования, а Нарину играть в карты на деньги категорически запретила профессор Аэлин. Она же предложила взамен карт свой дорожный набор "игры королей", в котором крошечные фигурки двигались по кожаному полю площадью в две ладони. Индиран с первого же раза проиграл в них Нарину столь же легко, как обыграл его в карты. Проигрыш студенту задело его за живое, он впал в азарт, и готов был играть дни напролет, старательно думая над ходами и радуясь каждому выигрышу.
Студент же, по-видимому, был от Индирана в восторге, расспрашивая его о прошлых экспедициях. Это не слишком нравилось Аэлин, но она молчала, проводя время у окна или возле борта с толстой книгой — наскоро переплетённым под общей обложкой сборником статей и отчётов о раскопках Серых Гаваней за последние годы. Нередко она что-то рисовала на полях книги и в записной книжке, поглядывая на своих спутников, и иногда там отчетливо виделись чьи-то профили и другие подобные зарисовки, но Индиран решил не совать носа в женские бумаги. С Аэлин станется рисовать на него злые карикатуры. Впрочем, она хотя бы не станет отправлять их в газеты!
И только Мэйтар обычно оставался сам по себе. Он был способен часами вглядываться в проплывающие мимо заросли и в речные воды, сидя при этом почти в полной неподвижности, так, что спутники переставали его замечать и вздрагивали, если он шевелился. Иногда он доставал из внутреннего кармана составную флейту из двух частей и наигрывал очень странные, непривычные уху умбарца мелодии. В некоторых Индиран, казалось, узнавал харадские напевы, но исполненные очень своеобразно. Большинство же мелодий казались импровизациями, возникающими под влиянием того, что видели путешественники в этот момент, игры света на поверхности реки, шума леса и птичьих песен. Даже не всегда можно было заметить, когда мелодия заканчивалась, и оставались лишь птицы и шум воды и двигателя.
Увы, думал Индиран. Вот и сюда пришла цивилизация, пусть даже в лице суеверного немолодого Симбара и его дряхлой посудины. Потом начнется регулярное сообщение со столицей, в этот медвежий угол придут газеты, товары и торговцы, по Гэлханду поплывут грузовые баржи с тканями и прочим барахлом для жителей джунглей, а город в устье разрастется, оттесняя леса. Приедут болтливые умбарские и надменные гондорские туристы, и век таких, как Мэйтар, закончится навсегда. Интересно, уйдет ли их проводник доживать последние годы в глубине лесов, или останется в городе и будет обеспечивать себе старость, катая туристов по этим местам?
Потом Нарин предложил Мэйтару сыграть с ним в шахматы — и был трижды подряд наголову разбит, после чего проводник играть дальше отказался.
Несколько раз Индиран пытался вовлечь его в разговор о знаменитом родиче или о нем самом, но Мэйтар спокойно отказывался. Проводник определенно избегал
