Индиран Диор и тайна затерянного храма - Мария Кимури
Главным достоинством поэмы о Телконтаре в глазах всех студентов была ее относительная краткость.
— Хорошо читает ваш ученик! — сказал довольный Рани. — Этот король был славный человек, если завоевал себе жену из эльфов! Говорят, что один из наших предков тоже брал себе эльфийскую жену… Хорошо, что у белых людей появилась хоть одна красивая королева.
— Почему хоть одна? — не сдержал удивления Нарин.
— Потому что черная, — проскрипел старейшина справа. — Это же понятно. Все эльфы были прекрасны, с очень красивой черной кожей, чернее даже, чем наша.
Нарин закашлялся, но сдержался. Аэлин сидела невозмутимо, как на защите диплома.
— Мы не знали, что в ваших краях тоже есть сказания об эльфах, — сказал Индиран. — Я постараюсь прислать к вам учеников, чтобы записать и запомнить ваши сказания.
— Это ты хорошо придумал, умбарец, — закивал Рани и остальные следом за ним. — Пришли своих учеников, пусть они расскажут свои сказания, а мы научим их нашим. Мы передаем их слово в слово очень много поколений! А сейчас можете отдохнуть с дороги. Но я сразу скажу — я не отпущу наших мужчин с вами в дурные земли. И не просите.
— Мы не будем просить невозможного, почтенный Рани, — сказал Мэйтар как-то так, что закончил этим весь разговор.
Выйдя наружу, Индиран с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух. Пока их провожали к гостевой хижине, чернокожие полуобнажённые девушки в пестрых юбках хихикали, улыбались белозубо и глазели со стороны на Нарина и самого Индирана. Их гладкая кожа и полные груди блестели от масла. Студент покраснел так, что даже в свете факелов было заметно.
— А что они говорят? — спросил Нарин, когда за ними закрылась дверь, и их оставили в хижине одних.
— Ты точно хочешь это знать? — переспросил Мэйтар.
— Да!
— Они говорят, что твоя кожа похожа на сыр.
Нарин только вздохнул.
— А вас при этом зовут Лунным человеком, — сказал он уныло.
Проводник только пожал плечами. Он тоже носил шляпу с полями, как и сам Индиран, и кожа его оставалась ровного слабо-загорелого цвета. В молодости наверняка был отменным красавцем, и когда явился в эти места впервые, мог впечатлить и женщин, и мужчин.
Потерев щетину и подумав, где тут с утра умыться и побриться, Индиран вдруг вспомнил, что не видел ни разу Мэйтара с бритвой. Да, умывались они по утрам поочередно, друг за другом не следили, но у немолодого мужчины должна к вечеру проступать щетина, возможно, седая, разве нет? Индирану вот и благородное происхождение не помогало, слишком разбавилась, как видно, древняя кровь. Хотя доводилось встречать мужчин, у которых почти не росла борода, и в очень разных местах — все они упоминали семейные легенды об эльфах и феях в роду… Не иначе, у проводника тоже есть такая легенда.
В углу зашуршало — Аэлин отгородила себе угловую кровать плетёной ширмой. Кроватями здесь были невысокими перевёрнутыми ящиками с плетеным из кожаных ремней дном, на них лежали травяные матрасы, пестрые покрывала и соломенные валики подушек.
— Надеюсь, здесь нет клопов, — с сомнением сказал Индиран, трогая покрывала.
— Нет, — сказал Мэйтар, сбрасывая сапоги и рубашку. Повесил ружье на вбитый в стенку колышек, растянулся на покрывале и проверил, что дотягивается рукой до приклада.
— Хм, вы им не доверяете?
— Кто-то ведь пытался нас убить. Он может повторить попытку. Нет, хозяев я не боюсь, но иные чужаки способны пробраться и в чужой поселок.
Индиран подумал, что сейчас его последний за долгое время шанс поспать на настоящей кровати — и выбросил сомнения из головы. Сбросил одежду, растянулся на пёстром желто-красном покрывале. Подумал — и пристроил рядом револьвер, чтобы дотянуться одним движением. Ему снились в ту ночь раскопки стены в Лоринане, и как они праздновали основание заповедника.
Утром их накормили кашей с мясом, принесли родниковую воду для умывания, ещё раз поглазели со всех сторон на чужаков и помогли сложить вещи, меха с водой и припасы в лодку. Снова переговорив со старейшинами, Мэйтар попросил отсчитать им несколько серебряных монет, и двое сильных мужчин с волосами, покрашенными красной глиной, сели к ним в лодку на весла. Другими гребцами стали Индиран с Нарином, а Мэйтар без сомнений занял место на руле.
На нижнем Гэлханде гребные лодки плохо справлялись с мощным течением, но здесь река была заметно слабее и мельче, и их лодка уверенно двигалась вверх по реке. Аэлин сидела на носу и регулярно раздавала гребцам воду. Местные жители, правда, без тени сомнений зачерпывали и пили речную воду, но даже Индиран рисковал так делать только в Лоринане, где текли с гор удивительно чистые и говорливые реки. Нарину профессор Аэлин в красках описала, что случается с теми, кто подхватывает желудочную инфекцию в джунглях, а Индиран, подумав, добавил историй из жизни. Ему совершенно не хотелось, чтобы славного парня схватил кровавый понос.
— А где вы были весной? — спросил Нарин у проводника вечером второго дня. Они расположились ночевать на высоком левом берегу реки — Мэйтар увидел на северо-востоке тучи и подумал о дождях в верховьях.
— Ездил в Линден, — ответил тот. — На север.
— А куда на север?
— На залив Хэлвор.
— О, — сказал радостно Нарин, — мы копали там почти все лето, только нас под конец сезона дождями смыло…
Аэлин грозно сверкнула на него глазами поверх очков, но было поздно, Индиран заинтересовался.
— Что именно?
— Ээ… Раннюю нуменорскую крепость на северном берегу залива…
— Стоп-стоп, какой ранний Нуменор? Тамошние развалины относят к Четвертой эпохе!
Нарин умолк, поняв, что сболтнул лишнего.
— Госпожа профессор, — сказал Индиран, прижимая руки к груди, — обещаю вам молчать. Я понимаю, что вы тоже не любите раньше времени делать заявления, не хуже Фэрамира. Но вы же не можете заинтересовать коллегу и бросить его мучиться загадкой?
— Могу, — сказала Аэлин хмуро. — Не стоит давить мне на жалость, мы не на экзамене.
— Я уже проболтался. Простите, — сказал Нарин.
И тут неожиданно подал голос Мэйтар.
— Я бы тоже очень хотел услышать об этом, госпожа Аэлин.
— Если профессор
