Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer
Мы шли довольно долго, прорубая себе путь через джунгли, и ступая осторожно, дабы не потревожить ядовитых змей и пауков, которые могли скрываться среди буйной зелени. Наконец, моему взору предстали древние каменные кладки — остатки разрушенной городской стены и некоторых зданий. Меж ними кое-где среди мхов и ползущих стеблей угадывались камни древних мостовых. И, повторяя, быть может, пути древних паломников мы пришли туда, где уцелели от всего города три храма — храм змеиной богини Баху, храм Триединого бога паракраамцев и небольшая часть древнего храма последователей цзиньдао. Все три давным-давно поросли мхом и лианами, покрылись трещинами и населились зверьем, птицами и ползущими гадами. Кое-где отдельные постройки, пагоды и беседки покосились, где-то ушли под воду — то ли реки, то ли болота, то ли части озера.
Один из храмов был в инь высотою[7], может, чуточку меньше, и рос ввысь ступенчатой пирамидообразной башней, окруженный несколькими схожими постройками поменьше. Другой был величественным, но огромным всё ж не настолько, и представлял собой здание с тремя входами, над каждым из которых высились башни, то ли тоже ступенчатые, то ли когда-то представлявшие собой нечто вроде вытянутых яйцеобразных куполов, украшенных многочисленными барельефами. Маранчех сказала, что почти полным подобием одного из них является Беркабутский храм Тримурти, что на Туманных островах — так нагаджаны говорили. И что это они его там построили. Но какой из них — она не помнит.
«Может быть, и оба», — добавила она, касаясь колонн беседки с молитвенным барабаном — кхором, как кьянн его называли. Похоже, это всё, что оставалось от храма, который когда-то построили последователи Золотого Пути. Чуть поодаль, в скалах, я вдруг узнал вытесанные в камне человеческие лица. Многие из них были сильно повреждены, но всё равно узнаваемы.
«Какая же нечеловеческая сила могла всё это создать?» — думал я.
Маранчех долго стояла и молчаливо глядела то ли на лотосы, затянувшие водоем, то ли на то, что осталось от некогда величественного города. И следам этим было больше двух тысяч лет. Трепет охватил меня при этой мысли, и я предложил уйти. Маранчех, ни о чем не спрашивая, увела меня обратно к лодке, а по пути поведала мне конец этой истории.
Вэйда Лун, Второй Великий Дракон, завершил дело своего великого предка и покорил Мэн а Конг. Бпрасат был разрушен практически до основания в сто тридцать четвертом году Эпохи Объединителей[8]. Его защитники, не смирившиеся с приходом врагов, подняли восстание и мужественно сражавшиеся ради защиты своего города, были перебиты, а выжившие уведены в рабство, в основе своей — в Сянха, который ранее покорился Шанрэньфан. Уцелели только эти храмовые постройки, которые то ли из суеверного страха, то ли из религиозного благоговения не тронули, и несколько частей оборонительных стен и валов. И более ничего. Некогда шумный город, куда ради богатства, славы или милости богов стремилось множество людей, замолк навеки.
_____________
[1] Самая южная провинция, северная граница которой изначально проходила по реке Суой, а позже была отодвинута до нижнего течения реки Тайдао и её притока в районе Лоу.
[2] Одни из тех, кого синцы называют Божествами Юаньлэй, т. е. Изначальных, наравне с Шуи-Луном, Драконом Вод, и Тян-Луном, Драконом Неба. Супруги Ни Яй и Фу Са представлялись в виде очень высоких существ с верхней человеческой частью и нижней — змеиной, и почитались сначала на юге, а потом и на остальных синских землях как покровители земледелия и земледельцев, владыки земли, Повелители Юга. Иногда также представлялись одними из управителей мира мёртвых. Полагают, что их культ принесли нагаджаны, и изначально почиталась лишь Ни Яй под именем Баху. Другие утверждают, что Ни Яй и Фу Са — это нагаджанские Нияти-Сутини и Сус, а Баху — это их Великая Мать, спящая на дне океана после сотворения мира. Как и индраджцы, и кемийцы, синцы никогда не подвергали сомнению то, что этот мир не является по своему происхождению человеческим, но в отличие от паракраамцев стремились, если не дружить, то хотя бы не ссориться с местными богами и духами (А вообще это отсылка к мифическим китайским божествам Фу Си и Нюй Ва).
[3] Т. е. в 14-м веке до Явления Лика, когда ещё существовало одно из ранних царств — Наньфань, на смену которому в 13-м веке до Явления пришло тхайское государств Мэн а Конг, название которого переводят обычно как Криворечье и связывают с одноименной рекой.
[4] Отсылка к огням нагов над рекой Меконг, где жил мифический наг-создатель этой реки, и озеру Эрхи (Эрхай, провинция Юньнань в КНР), где, согласно легендам, тоже жили наги.
[5] Так в этих местах называли дайвов, создателей царства Хари на территории будущего Индраджа, и предков ряда индраджских народов
[6] Золотой Путь, калька с индраджского Ракма-Пантха. Учение мира Аридууны, близкое буддизму, хотя и имеющее некоторые отличия.
[7] Т. е. порядка 30 метров.
[8] 1120-й год до Явления Лика.
Глава 5. Загадочный Сянха и возвращение в столицу
В конце того же года, едва мы справили Дунчжи, неожиданно пришло послание с императорской печатью. Я с трепетом ожидал вестей для себя, но оказалось, что новый император, Цилинь Цзяо, брат покойного Чжу Мао, взошедший на трон ещё в злополучном сто двадцать первом году Эпохи Волнений, прознал о чудесном исцелении жителей провинции Сян и потребовал к себе Маранчех и её наставника. Сразу после полнолуния они отбыли в Лисэчанши, чтобы оттуда на корабле достичь Айшэня, где временно пребывал император. Я порывался отправиться с ними, но мне справедливо напомнили о том, что данный мне приказ подразумевает моё присутствие в Варрмджо, и я вынужден был согласиться с этим.
Вскоре после наступления Нового года я получил письмо от Маранчех, в котором она писала, что они благополучно
