Запах денег - Дмитрий Ромов
— Хорошо, это правильно — киваю я. — Тогда расскажи мне, что у вас с Фериком за проблемы и почему вас попёрли из арсенала. Я правильно понимаю, что нам нужно срочно размещать заказ, потому что вас отжали от темы?
Она тут же делается серьёзной.
— Да, правильно, — говорит Айгюль и разводит руками. — Дядя не афиширует, но раз ты всё равно знаешь, скрывать бессмысленно. Поэтому давай, когда закончим шутить, быстро займёмся делом.
— А насколько всё серьёзно? — спрашиваю я. — Ну, между дядей и Рашидовым?
— Я не знаю, — машет она головой. — Правда. Я надеюсь, что-нибудь можно будет поправить.
— Понятно…
На самом деле, возможно, это даже к лучшему. Хлопковое дело — вопрос не одного дня. О-па, и понеслась, да? Не так. Всё уже идёт и начинается исподволь, и уже слышны первые звоночки. Поэтому, было бы неплохо выстраивать новые контуры, дистанцировавшись от персон, по которым вполне очевидно, будет нанесён удар, и которые увлекут за собою сотни людей из своего окружения.
— Ну, давай, оформим заказ. Проблема в том, что я рассчитывал на долгосрочное сотрудничество, а вы заставляете взять всё и сейчас, понимаешь? Это совершенно другая финансовая позиция. Поэтому, поскольку Фархад Шарафович, претендует на участие в наших общих делах, с одной стороны, должен частично профинансировать этот контракт. А, с другой стороны, я ожидаю от вас хороший дисконт. Это будет справедливо, учитывая вышесказанное.
— Может, ты и прав, — кивает она, — но без дяди определить степень его участия я не смогу. Это уж точно, да и по скидке я должна буду с ним посоветоваться.
— Ну, и где он? Он вроде собирался тоже прийти сегодня, чтобы мы могли поговорить втроём.
— Не знаю. Давай сделаем два варианта заказа, в зависимости от того, какое он примет решение. Согласен?
— Давай, даже три, — киваю я.
— Но ты учти, пожалуйста, что для нас поставка тоже не будет простой и лёгкой, как обычно. Нужно одного транспорта вон сколько!
— Возможно, — говорю я, — нужно будет разделить весь груз в двух направлениях. Часть привезёте сюда, а часть в Сибирь.
— Да, это, наверное, и для нас будет удобнее, — соглашается Айгюль.
— Так что, придёт дядя Ферик сегодня или нет?
— Не знаю. Давай ему позвоним. Может, он у себя…
Она встаёт, идёт к телефону, набирает номер и ждёт. Потом вешает трубку на рычаг.
— Нету. Ну, я не удивлена, честно говоря. У него столько дел, что мне кажется, он просто железный. Вообще не спит, только работает.
Мы накидываем список вооружений, которые я в состоянии купить. В состоянии, с учётом участия Платоныча и Злобина. До этого момента всё оружие было моей собственностью, нашей с дядей Юрой, а теперь придётся подключать акционеров, что в общем-то не слишком меня радует. Потому что не известно, как там дальше сложится и кто куда переметнётся. Поэтому чувствительные области бизнеса лучше контролировать единолично и никого к ним близко не подпускать.
Просидев часа два и ещё раз попросив позвонить Ферику, я ухожу.
— Пошёл, значит, — немного грустно улыбается Айгюль.
— Иди ко мне, я тебя обниму, — расставляю я руки.
Она подходит и, прижавшись, кладёт голову на грудь.
— Ты точно решил? — как бы шутя спрашивает она.
— Насчёт? — делаю вид, что не понимаю я.
— Насчёт меня, — говорит они и поднимает лицо.
— Айгюль…
Я беру в руки её голову и целую в лоб.
— Ф-у-у-у… — шутливо отталкивает она меня. — В лоб! Уходи!
Я усмехаюсь. Она тоже. Хорошо, когда не обязательно говорить вслух то, что и так понятно…
Я выхожу из подъезда и ныряю в машину.
— Голодные, парни?
— Ну, как… — пожимает плечами Игорь. — Есть маленько.
— Голодные — не то слово, — смеётся Пашка.
— Я тоже, — говорю я.
— Да только что поделать? Можно в казине бутиков срубить. Больше никуда не попадаем, всё закрыто уже.
— Поехали в пельменную, — предлагаю я.
— Так двенадцать ночи уже.
— Они работают ещё, погнали.
— Не, не может быть, — качает головой Игорь.
— Проверим. Если я окажусь прав, вы по две лишних тарелки срубаете.
Смеются.
Доезжаем мы быстро и да, открыто. И даже народ тусуется. Небольшая, но жизнерадостная компашка молодёжи. Парни и девчата, видать после тусовки идут. Проголодались. Мы тоже проголодались.
Заказываем себе по три порции. Горчица, уксус, сметана, хлеб — всё идёт в ход. Смурные мужики хмуро на нас поглядывают, весёлые студенты не обращают внимания, а мы получаем дикий кайф, когда ссохшиеся от голода желудки начинают наполняться горячими колбасками машинных пельменей. Уже ради этого момента стоило перескочить на несколько десятков лет назад.
Вываливаемся в зимнюю ночь, как колобки, как тот пёс, который щас спою. И надо-то нам немного. Ещё бы вот кров на ночь и будет вообще счастье. И счастье наступает. Я раздеваюсь и падаю в кровать. Мягкая, чистая, сухая постель.
Глаза сами закрываются. Слипаются. Но я сопротивляюсь. Пожалуйста, не сразу, ещё чуть-чуть, ещё немножко побалансируй между сном и явью, насладись моментом, не проваливайся в темноту, потому что вслед за этим мгновенно наступит утро. А я не очень хочу снова вскакивать в своё беличье колесо…
Но, держаться больше нету сил, и я засыпаю. Щёлк, и всё… Тишина. Тьма. Покой. Отсутствие жизни… А потом снова щёлк… И… я открываю глаза… Полная тишина. Над Москвой ночь, шторы задёрнуты и в окно не просачивается ни одного лучика. И какого это хрена?
Тихо… Я прислушиваюсь… Вроде, всё как и было… А почему тогда проснулся? Что-то изменилось, что-то не так… В темноте я ничего не могу рассмотреть. И услышать тоже не могу. Слушаю, слушаю, но не могу услышать. В общем, здравствуй, паранойя.
Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь на бок. Спи, не морочь голову… Такой молодой, а нервы… И тут… Твою дивизию! Твою дивизию!!!
Узкая, тусклая, едва заметная светлая полоска под дверью дважды мигает, будто кто-то делает шаг, перекрывая свет…
Сердце, подпрыгивает и начинает… да тише ты, блин, зачем так громко! Начинает колотить, как сумасшедшее! Мне стоит огромного труда поддерживать ровное дыхание… Так, тихо, успокойся!!!
Блин! Блин!!!
Во-первых, это могло быть снаружи, кто-то просто прошёл по коридору и… Нет, не могло, потому что шаги были явно в мою сторону. Ладно, хорошо. Значит, он здесь. Ладненько… Ладненько… Слушай. Слушай. Если он здесь, то он не может оставаться совершенно беззвучным. Нахера я эти шторы так плотно занавесил… Фонарь, видите ли в глаз светил…
А он-то как меня видит? Не прибор же ночного видения у него… Или… Я прикрываю глаза, оставляя лишь небольшие щёлочки. Прислушиваюсь и… есть! Твою дивизию!!! Он здесь! Да, это уже точно, я слышу его дыхание и… паркет! Плашка! Под его ногой раздаётся тихий скрип плашки. Сука! У него пушка с глушителем или… Твою мать!!! Он уже у самой кровати!!! Вий! Поднимите мне веки!
Сердце как колокол! Тише! Тише, мыши, кот на крыше… Заткнись сердце, мне не слышно этого кота! Остановился, он тоже волнуется! Я сжимаю в руке маленькую пластиковую коробочку и, да! Да! Слышу! У него учащается дыхание. Он готовится, нет… Нет, нет! Он уже готов. Похоже, он сейчас, вот прямо сейчас, в эту самую долю секунды прицеливается или замахивается…
Он готов, и он набирает воздух в лёгкие, теряя контроль, потому что в его крови тоже бушует адреналин! Адреналин!!! Глубокий вдох… Он делает глубокий вдох, и…
И я разжимаюсь, как туго скрученная пружина. И одновременно я жму на рычажок на коробочке, которую сжимаю в руке. Я включаю настольную лампу и тотчас раздаётся сдавленный, но очень болезненный и отчаянный стон. Ослепни, мразь!!!
Сначала бить, потом разбираться. Первый я заряжаю по шарам. А-а-а!!! Твою дивизию! Надеюсь, тебе больнее, чем мне. На нём действительно прибор ночного видения!
Он хватается за свой сраный «бинокль», но не успевает даже мотануть головой, потому что я бью в кадык, по бубенчикам и по шее. Включаю верхний свет, вырываю шнур от лампы и вяжу этого марсианина так, что он и дёрнуться не может, превращаясь в гигантское насекомое. Сука! Прибор ночного видения американский.
Я стаскиваю с его головы эту громоздкую хрень.
— Ты кто такой? — тихонько спрашиваю я, но он пока не в состоянии поддерживать цивилизованную беседу.
Поэтому мне приходится пожертвовать футболкой и затолкать, сколько входит, в его пасть. Я смотрю на него. На узбека он не похож, а вот прибор ночного
