Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов
Большинство собравшихся в зале ратуши пранов слушали его вполуха. Мало ли кто там приехал из Аркайла перед самой войной и поселился в глухом замке, где хозяйкой — полоумная Нателла альт Раст. Её и знали-то не все, а только ближайшие соседи. Но Реналла расслышала быстрый шёпот лейтенанта Сергио:
— Та самая? Очи цвета морской волны на рассвете летнего дня?
— Да, та самая, — быстро ответил капитан Жерон.
— И как теперь быть Пьетро?
— Не маленький, сам догадается.
— Нет, но Ланс альт Грегор…
— Хватит! Ты офицер, а не сплетница с рынка!
Сергио обиженно засопел.
— Я готова поверить в ваше человеколюбие, пран Гвен. — Кларина вцепилась в Реналлу пристальным взглядом, цепким, словно абордажные крючья — захочешь вырваться, клочья плоти останутся на зазубренных жалах. — Но оказавшись здесь, в Вожероне, Реналла из Дома Лазоревого Кота принялась сеять рознь в рядах защитников, обвиняя нашего главнокомандующего в убийстве офицера Роты Стальных Котов — наших добрых друзей и союзников.
— Протестую! — Поднялся капитан Жерон. Его единственный глаз метал молнии. — Прана Реналла не обвиняет, а выступает свидетелем обвинения! Обвиняю я!
— Но именно от неё вы узнали, что юный Толбо был застрелен не шайкой разбойников, а неким благородным праном.
— Именно так!
— Позже она опознала убийцу в моём кузене — Этуане альт Рутена, который по странному стечению обстоятельств является главнокомандующим армии Вожерона.
— И тут вы правы.
— Но почему вы безоговорочно верите ей, а не прану Этуану, который отрицает свою причастность к смерти знаменщика Толбо?
— Все мы были свидетелем ссоры Этуана альт Рутена и Толбо альт Кузанна. На балу. Если ваша светлость успела позабыть тот досадный случай, то я и мои офицеры помним его.
— Случай не только досадный, но и незначительный. — Взмахнула веером Кларина. — Я хорошо его помню, хотя предпочла бы забыть, имея множество насущных забот. Я не верю, что кузен Этуан — отпрыск благородного Дома Сапфирного Солнца — способен так мелко и подло мстить.
— Если бы вы согласились выслушать меня две недели назад, то узнали бы ещё кое-какие интересные подробности!
— Вы можете огласить их прямо сейчас, только спешу напомнить — не следует разговаривать с мной так, словно это вы — правитель Вожерона.
Кондотьер хмыкнул, откашлялся, но слегка понизил голос.
— Докладывали ли вам о нападении на резиденцию моей Роты во время обстрела города аркайлскими войсками?
— Что-то припоминаю, но без подробностей.
— Мне очень жаль, но… — вмешался пран Клеан.
— Почему вы не доложили мне? — повернулась к нему герцогиня-регентша.
— Сведения, предоставленные праном Жероном, показались мне столько невероятными…
— Столь невероятными, что вы отмахнулись от них не соизволили проверить? — Голос капитана отдалённо напоминал рык сторожевого пса, заметившего перелезающего через забор воришку. — На нас напали, когда на подворье, которое занимает Рота, оставалсь незначительная охрана и раненные. Я потерял лейтенанта в тот день! И десяток добрых бойцов.
— Полагаю, это те самые лазутчики, о которых говорил пран Гвен? — пожал плечами Клеан. — Лишнее подтверждение тому, что мы должны озаботиться безопасностью города и командования.
— Мы опознали труп одного из нападавших. Это был Рутт альт Ларра из Дома Медной Ящерицы. Вассал Дома Сапфирного Солнца.
— Что? — Нахмурилась Кларина. Хлопнула раскрытым веером по столешнице, будто муху убила. — Это немыслимо! Предатели затесались в наши ряды! Пран Этуан!
— Слушаю, ваша светлость!
— Что вам известно о Руте альт Ларра?
— Он исчез, ваша светлость!
— Давно?
— Недели две назад, ваша светлость!
— И вы не приняли попыток узнать, где он, что с ним? Ведь он был из вашего ближайшего окружения.
— Рутт альт Ларра из Дома Медной Ящерицы не отличался рвением по службе. Вы же знаете эту часть дворянского ополчения? Им всегда то мало войны, то много войны. То они маются от безделья, то возмущены обилием обязанностей. Я полагал, что он очередной раз ушёл в запой или отправился в родовой замок — он стоит в двух днях пути от форта Аледе.
— Очередной раз?
— Да, это случалось с ним и раньше.
— Ну, и дисциплина… — скривился капитан Роты Весёлых Горлопанов.
— Пран Клеан, — герцогиня-регентша повернулась к отцу. — Почему вы не проверили слова капитана Жерона? Почему не убедились в его правоте… ну, или наоборот? Почему, в конце концов, не поручили это кому-либо, если у вас не хватает времени?
— Я не считал это дело безотлагательным. На войне много других забот. Резиденция Роты Стальных Котов почти не пострадала…
— За исключением убитого лейтенанта Марцеля, — вмешался кондотьер. — Двух сержантов и десятка бойцов, каждый из которых стоил троих ваших ополченцев, пран Клеан.
— Значит, нужно было напомнить мне. Настаивать. Подать письменный рапорт.
— По субординации я обязан подавать письменный рапорт только главнокомандующему и её светлости.
— Так почему вы не подали рапорт мне или прану Этуану?
— Вас я не хотел беспокоить, а ему не доверял.
Вассалы домов Сапфирного Солнца и Бирюзовой Черепахи разразились нестройными выкриками. Каждый старался опередить других и показать, что именно он больше всех возмущён заявлением прана Жерона, именно его поразила до глубины души чёрная неблагодарность пришлого кевинальца, посмевшего усомниться в честности местных Домов.
Реналла переводила взгляд с герцогини-баронессы на её отца, хмурого и покусывающего ус, потом на раскрасневшегося кузена Этуана, похожего на расфуфыренного фазана. Кто из них лжёт? Ведь не могут они втроём говорить правду… Кларина казалось искренне возмущённой и выражала сочувствие обиженному капитан наёмников не только глазами, бровями, губами, но и порывистыми взмахами веера. Глава Дома Бирюзовой Черепахи насупился. Так злится отец крестьянского семейства, прикидывающий в уме, как дотянуть на последней мере муки до нового урожая, но сбитый с толку просьбой детей бросить всё и вырезать деревянную лошадку. Всем своим видом он давал понять, что по сравнению с войной, захватившей окрестности, одно маленькое нападение на резиденцию какой-то там Роты выглядит ничтожным и достойно лишь скорого забвения. Этуан альт Рутена разве что щёки не надувал, преисполненный чувства собственной значимости. Шум дворянского ополчения только прибавил ему сил.
—
