Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов
— Если мне будет позволено, я могу провести расследование, — негромко проговорил пран Гвен.
Увы, слишком уж тихо. Слов этих никто не услышал, а если они и достигли чьих-то ушей, то попросту остались без внимания.
Глава 5
Ч. 4
— Но я не снимаю своих обвинений. Я настаиваю на них. — Кондотьер будто сваи вбивал каждым произносимым звуком. Уверенный в своей безнаказанности Этуан альт Рутена подло из засады застрелил моего знаменщика Толбо альт Кузанна. Произошло это после ссоры на балу по поводу праздника урожая. Если помните, Толбо бросил прану Этуану перчатку, за что был отправлен мной в форт Аледе, усмирять боевой задор в ежедневной муштре и в заботе о подчинённых. От дуэли он не отказывался, но по моему настоянию, в соответствии с уставом Роты, она была отложена до окончания войны. Пран Этуан, воспользовавшись беспечностью юного Толбо, подстерёг его на дороге и застрелил. К счастью для нас и несчастью для прана Этуана свидетелем убийства оказались прана Реналла и её служанка, гулявшие в лесу. Они рассказали в замке об убийстве, а потом уж управляющий вызвал моих офицеров, которые сочли необходимым пригласить прану Реналлу в Вожерон для дачи свидетельских показаний. В первый же день она опознала в пране Этуане альт Рутена убийцу. Мне исход дела казался очевидным, но внезапное сообщение о начале наступления войск узурпаторши Маризы не позволило закончить суд. Через десяток дней, в то время жестокого обстрела города вражеской армией, когда все силы Роты были брошены на вылазку для контратаки, а в расположении штаба оставалась небольшая охрана, на нас напали. В схватке погибли все мои люди, кроме лейтенанта Жанеля. — Поименованный офицер поднялся и поклонился. — Погибла служанка праны Реналлы и её охранник. К счастью, вовремя подоспели два десятка «лишённых наследства» с лейтенантом Пьетро во главе. В одном из убитых он опознал Рутта альт Ларра из Дома Медной Ящерицы.
— Не вижу ничего удивительного, — покачал головой Клеан. — В такой войне, как наша, предатели могут попадаться на каждом шагу. Я знаю, что Дом Медной Ящерицы был очень беден. Гордости больше, чем серебра. А пран Рутт, вдобавок, совершенно лишён таких черт натуры, как умеренность и бережливость. Думаю, он вес в долгах, даже замок заложен ростовщикам. Его нетрудно купить любому врагу Вожерона.
— А почему они напали на Роту Стальных Котов?
— Потому что им выгодно вбить клин между нашими добрыми друзьями и нами. Кучка лазутчиков не способна нанести сильного урона армии. Самое большее, что они могут сделать — взорвать пороховой склад. Но если посеять рознь между нами, то ущерб может оказаться в десятки раз ощутимее, чем от взорванного порохового склада.
— Разумные слова, — кивнул кондотьер. — Но свидетельства лейтенанта Жанеля опровергают ваше предположение.
— Какие именно? Пусть ваш офицер выскажет их.
— Непременно! Лейтенант Жанель.
— Да, капитан. — Худощавый кевиналец решительно выставил перед собой остроконечную бородку.
— Что кричали нападающие? Как они вели себя? Что показалось вамстранным?
— Хочу пояснить высокому собранию, — откашлявшись, начал Жанель, — что я, будучи в звании сержанта, в тот день командовал охраной резиденции Роты. Когда атакующие ворвались в ворота…
— Вы сами им открыли? — прервал пран Клеан.
— Да, мы думали, что это — горожане, тушащие пожар в соседних домах.
— Понятно. Что былодальше?
— Когда нападавшие ворвались, мы думали, что они попытаются атаковать пороховой склад. В палатках у нас хранилось несколько бочонков пороха. Но они, увидев прану Реналлу, закричали: «Вот она!» и кинулись к ней. Если бы не мастерство её слуги, забыл, как его звали…
— Бардок, — негромко подсказал пран Гвен. Судя по выражению лица, он не верил собственным ушам.
— Да! Бардок! Он в одиночку остановил полдюжины вооружённых головорезов и дрался с ними, пока мои люди гибли один за другим. Бардок получил девять ран и умер наследующий день от потери крови, но благодаря ему, мы продержались до появления лейтенанта Пьетро. Таким образом, я свидетельствую, что предатель Рутт альт Ларра имел целью убийство праны Реналлы.
— Зачем? — пожал плечами Клеан. — Какая необходимость?
— Попытка убрать свидетеля, я считаю, — проговорил кондотьер. — А кому это выгодно? Только тому человеку, которого я обвиняю!
— То есть…
— Без всяких «то есть»! Я обвиняю главнокомандующего Этуана альт Рутена
Кузен Кларины вскочил, стиснув рукоять шпаги:
— Что за чушь⁈ Как вы смеете⁈
Местные праны загомонили, как стадо гусей, торопящихся утром к пруду.
— Неслыханно!
— Голословно!
— До каких пор терпеть⁈
— Оскорбление от чужаков!
Реналла смотрела на перекошенные лица, на сжатые кулаки и думала — успеет ли она вырваться из зала, если начнётся резня?
Лейтенант Роты Сладких Демонов и капитан Шустрых Черепах поднялись, становясь плечом к плечу с праном Жероном. Кажется, они готовились к драке. Ну, или к серьёзному скандалу, самое малое, после которого только и оставалось бы, что поднять Роты и вести их обратно в Кевинал.
— Хорошо же нас благодарят… — звонкий, но в то же время с хрипотцой, напоминающий оселок, которым острят боевые клинки, голос Асеньо альт Некку услыхали все. Он медленно встал. Пригладил рыжую бороду, одёрнул тёмно-зелёный камзол с шитьём бронзовой нитью. — Возможно, мы тут не ко двору, и благородные праны из Вожерона и окрестностей сами начнут драться с ыми'? Ну, вместо того, чтобы вино пить сутра до ночи и девок по трактирам щупать…
Его слова вызвали новую вспышку возмущения. Крики становились громче.
Кухал Дорн-Куах повёл плечами, положил палаш в ножнах на колени так, чтобы крестовина оказалась под правой ладонью.
Пран Гвен медленно пятился к выходу, пользуясь тем, что внимание не него уже никто не обращал.
— Тихо! — выкрикнул Клеан альт Баррас, ударяя кулаком по столу. — Замолчали, я сказал!
Под его гневным взглядом вожеронцы чуть притихли, хотя и продолжали ворчать и перешёптываться.
— Друзья мои, — заговорил отец Кларины, с трудом сдерживая ярость. — Враг только и ждёт, когда мы перессоримся между собой и сдадим рубежи. Нам не выстоять без взаимного доверия и дружбы. Нельзя идти в бой, не будучи уверен, что тебя не ударят в спину. Нельзя обвинять друг друга, не подтверждая обвинения убедительными доводами. Нельзя давать
