Одинаковые. Том 2. Гимназисты - Сергей Насоновский
В это время мы повстречали и старого друга Армена — того самого, что доставил нас с приключениями из Владикавказа в Тифлис.
Оказалось, завтра он снова отправляется в путь, но в его дилижансе мест уже не было. Как и положено кавказцу, Армен хлопнул Кузьмича по плечу, отчего тот отскочил, видно, испугавшись.
— Эй, ты что так пугаешь, а? — возмутился Армен с ярким акцентом, — Егор Кузьмич!
— Да не переживай! — сказал я.
— Мы тут опять во Владикавказ собираемся. Поможешь нам, дружище?
— О чём разговор, конечно! Хоть сейчас поехали бы! — бодро ответил Армен, но тут же добавил: — Да нет, сейчас не надо, ты глянь, ночь уже на дворе! — Да шучу я, — усмехнулся он. — Завтра поедем, вот и всё. Сколько вас, четверо?
— Нет, теперь нас пятеро, — вставил Лёша, подходя ближе. Мы все пожали Армену руку.
— О, какой джигит! — заметил Армен, впервые увидев Иосифа. — Здравствуй! — протянул он руку. Иосиф пожал ему руку, я коротко представил их друг другу.
— Ну что, завтра выезжаем?
— Конечно, едем, — подтвердил я.
— Только ты нас, как селёдок в бочке, не набей в свой ящик.
— О чём речь, завтра поедете впятером, никого лишнего не будет, — заверил Армен.
— Только у меня два ящика везти — купец отправил их на продажу.
— Ящик так ящик, — улыбнулся я.
— Главное, чтобы места хватило и чтоб доехали без приключений.
Ранним утром пятого июня 1892 года, провожая взглядом последние звёзды, мы тронулись из Тифлиса во Владикавказ, предвкушая долгий путь. В дилижансе, набитом в итоге до отказа поклажей, расположились пятеро: Кузьмич, Иосиф, мы братья три в одном, или один в трех, задумался я и мы втроем с этой мыслью почесали затылки. Возницей в этот раз, умело управляя лошадьми, шёл сам Армен, а форейтором, зорко следя за дорогой, — молодой абхаз Адгур Авидзба.
Перед отъездом, тщательно осмотревшись на базаре в Тифлисе, мы присмотрели неплохие учебники — и по русскому языку, и по арифметике, потратив на них немалые деньги, но для дела не жалко. Проявляя педагогический талант и абсолютную память, взялись за обучение со всей строгостью, при этом не забывая поглядывать по сторонам. Прошлый путь по этому маршруту дал понять, что расслабляться не стоит. Дорога, извиваясь вдоль берега реки Куры, вела нас к древнему Мцхета. На каждой станций, меняя уставших лошадей, мы переводили дух, отдыхая от утомительного пути. Там, где Кура с Арагвой сливались воедино, дорога, поворачивая на север, вела к Душети. В пути, часто останавливаясь для отдыха, мы устраивали короткие уроки, обучали Иосифа, который, старательно выводя буквы и решая задачки, упорно грыз гранит науки. Особенно усердно, погружаясь с головой в науку, он занимался арифметикой — цифры, поддаваясь его усердию, давались легко. Мы, объединив наши знания, показывали различные способы решения задач, обучали складывать и вычитать в столбик, решать простые уравнения, в то время как я, помогая с русским языком, объяснял падежи и склонения, учил правильно строить предложения.
Но самое страшное, внезапно обрушившееся на нас испытание, ждало нас на Крестовом перевале. Только увидев каменный крест на высоте больше 2000 метров, мы услышали оглушительный грохот! Масса камней и земли, сорвавшись с горы, устремилась прямо перед дилижансом. Армен, резко дёрнув поводья и выругавшись: Чортанк! Чорэли —, пытался спасти ситуацию, а Адгур, проявив ловкость кошки и бросив: Иуши! Акыра — направил лошадей в сторону военно-Грузинской дороги.
Мы продолжили путь, не прекращая обучение, продолжали заниматься с Иосифом, который проявлял удивительную стойкость духа.
Дальше, преодолевая трудности, мы пошли через село Коби, Сиони и Степан-Цминда, расположившиеся у подножия величественного Казбека. Для нас все эти места уже были знакомые, ведь буквально недавно их мы проезжали, двигаясь в обратном направлении.
Но самое тяжкое испытание, поджидавшее нас в Дарьяльском ущелье, представляло собой настоящую опасность: дорога, извиваясь по отвесным скалам над бурлящим Тереком, испытывала нас на прочность. Адгур, внимательно следя за поведением лошадей, внезапно заметил, как одна из них, поскользнувшись на мокрой скале, потеряла равновесие. Лошадь, дёрнувшись в сторону, заставила Адгура, пытавшегося удержать её и выругавшегося: Аҷа!, рухнуть на землю. Нога, попав под колесо дилижанса, вызвала хруст такой силы, что кровь в жилах застыла. Медлить не стали, и мы с Лехой подскочили к Адгуру и приготовились накладывать шину.
Армен, не мешкая ни секунды:
— Держись, брат!
Адгур, стиснув зубы от боли: — Лишь бы кони целы остались… Иосиф, бледный как смерть, дрожа от страха: — Илья, что делать-то?
— Тряпки чистые для перевязки неси! И воды из фляги! — гаркнул я.
Пока мы с Никитой шину готовили, Кузьмич Армену говорит: — Хорошо сработал, парень. На перевале всех спас. Надо помочь Адгуру. — Всё сделаю, — ответил Армен…
Действуя быстро, обездвижили ногу Адгура. Я держал, Никита шину накладывал. Кузьмич над раненым склонился: — Терпи, сынок! Сейчас больно будет, но потом легче станет.
Глава 20
Ранним июньским утром 1892-го, провожая взглядом золотившиеся в лучах солнца крыши Владикавказа, мы с братьями, Иосифом и Кузьмичом, тронулись в долгий путь до Ростова-на-Дону. Повезло нам: удалось взять билеты во второй класс, но, как назло, пришлось впятером ехать в одном купе, да выбора не было, поэтому, разместившись кое-как, мы начали этот путь, который предстояло одолеть за пару суток.
Не успев поезд как следует набрать ход, я, доставая из сумки потрёпанный учебник, обратился к Сосо, предлагая не терять времени даром и сразу взяться за грамматику, чтобы в гимназии не ударить в грязь лицом перед Свистуновым, как никак, а он поручился за подростка, которого даже в глаза не видел, поверив лишь восьмилетним братьям Горским на слово.
Иосиф, привычно скромничая, раскрывал тетрадку, готовясь записывать всё, что только можно, пока Кузьмич, притулившись в углу и попыхивая трубкой, одобрительно наблюдал за всей этой вознёй, вставляя свои пять копеек: мол, учитесь, пока есть время, потому как он в молодости о таком и мечтать не мог.
Не ограничиваясь только
