Разбитые иллюзии - Любовь Михайловна Пушкарева
Дежурил опять Родж. Вместо приветствия он окинул Шона хмурым взглядом.
— На кинозвезду ты уже почти не похож, — сообщил он.
— Ага, но Пати я таким нравлюсь больше, — весело отозвался тот.
Родж перевел хмурый взгляд на меня.
— Мэм, нам надо поговорить.
— Давай через три дня, я как раз освобожусь, — ответила я, мы втроем уже дошли до кухни, и я принялась хозяйничать.
— А чем вы так заняты сейчас? — спросил Родж, и я, бросив всё, посмотрела на него в упор.
— Ты задаешь слишком много вопросов, Родж.
Он не смутился.
— Возможно. Но сегодня заплакали кровью кресты в трёх церквях. И я думаю, вы знаете, почему.
Я задумалась. Первый порыв был: почистить Роджу мозги и избавиться от проблем, но это уже невозможно сделать, не причинив ему вреда. Слишком многое пришлось бы стирать. С другой стороны, если я ему всё расскажу, то чем это грозит? Всё зависит от того, как человек воспримет эти новости.
— Я жду, мэм.
— Для наемного работника ты слишком оборзел, — тихо процедил Шон.
И мужчины тут же сцепились взглядами. Будь они котами, то уже б начали выть перед дракой.
— На нас вот-вот нападут, — произнесла я, и взгляды метнулись ко мне. — И всем нелюдям Нью-Йорка предстоит сражаться за свой дом.
— А людям? — тут же спросил Родж.
— Это не ваша война.
— Если бы это была не наша война, то Бог не предупреждал бы нас.
— Война не ваша, — отрезала я. — Она станет вашей, если мы проиграем.
— Вот как? — Родж разозлился. — Мне вот интересно, если вы всё же проиграете, то как нам, людям, разобраться с тем, с чем не смогли вы, нелюди?
— У вас есть Бог, и он вам поможет. По вере вашей. Ведь так? Ты ж видел, что твой пастор сделал.
— Он святой человек! Таких крайне мало.
Вдруг стукнув по столешнице, он твёрдо спросил:
— Ты не думала, что нам стоит объединиться?
Я уставилась на него.
— Родж! Раскрой глаза! Только такие, как я, Чери и Эльвиса, нормально относятся к людям. Для других вы либо корм, либо враги, уничтожившие дом. Прошли времена, когда мы были вместе. Когда боги и люди сражались бок обок. Нет возврата назад. Это наша война. И я так говорю потому, что слишком хорошо отношусь к вам, людям и не хочу, чтобы ваши жизни послужили аптечкой либо батарейкой подзарядки.
— Вы будете драться с такими же, как вы? — спросил Родж, намеренно убрав эмоции, глядя в сторону.
— Не совсем, — ответила я.
— Бой предстоит с оборотнями, вампирами и тварями тьмы, — ответил Шон. — Поэтому плачут статуи и кресты.
— Если нас предупреждают, значит, у вас велик шанс проиграть, — констатировал Родж, пытливо переводя взгляд с меня на Шона.
— Плевать нам на шансы, — отрезал Шон. — Мы будем биться до победы или смерти. И хватит, разговор окончен. Будете решать проблемы по мере их появления. А если сейчас сунетесь в нашу драку, то гарантированно бездарно сдохнете.
Жёстко, но, в общем, целиком и полностью правильно.
Забрав пакеты с продуктами, мы вышли в наш переулок. На лестнице моего дома сидел Вик.
Он встал, взял у меня из рук пакет и впихнул его Шону, а сам обнял, окутывая своей светлой силой, своей любовью.
Я опять расплакалась. Тихими слезами вышли страх и напряжение последних двух дней. Свет и Тень, какое счастье, что Вик со мной. Что он есть у меня и всё-всё понимает.
Он поднял меня на руки и занес в квартиру, и остаток ночи я провела куда лучше, чем рассчитывала.
Утром Шон готовил оладьи с беконом для Вика и фруктовый салат для меня. К счастью, мужчины вполне спокойно реагировали друг на друга, Шон уважал мой выбор и не пошёл бы против меня, как-то доставая Вика. А Вик был спокоен, зная, что с Шоном я никогда не спала и что у того есть «девушка».
После завтрака Вик никуда не ушёл, сказав, что будет со мной до вечера. С одной стороны, меня это порадовало, с другой — мне надо кормиться, а в его присутствии… Но Шон вышел из положения, вливая vis мне в ладошку, как пару недель назад, когда нам пришлось доказывать Эльвисе, что я не претендую на Шона целиком и единолично. Вик пристально следил за процессом, после чего утащил меня обратно в спальню.
А в полдень мы выбрались в Парк и гуляли там до самого вечера. Когда расставались, Вик произнёс:
— Не пугайся, когда увидишь меня там.
У меня всё похолодело внутри.
— Зачем тебе там быть?
— Сплетающий Нити приказал, — и он прижал палец к мои губам, останавливая волну ненависти к Серому Демону, — И я рад исполнить этот приказ. Рад быть с тобой: в мире и войне…
Его слова прозвучали как часть супружеской клятвы. Я вздохнула, прогоняя все мысли из головы. Я не могу, не имею права думать о Вике, о том, что он может умереть этой ночью. Нет. Я должна быть и буду идиоткой в розовых очках оптимистки.
Мы расстались, в поцелуе без слов пообещав друг другу, что если выживем, то не расстанемся уже никогда.
* * *
Собираясь в бой, я надела свободное белое платье и столько амулетов-накопителей, сколько поместилось на шею и руки. Какой-либо броней пренебрегла, она будет только мешать, из оружия взяла только свой кнут — это единственное, чем я владею, без риска травмировать себя. Положила Кению как горжетку на правое плечо, а надувшуюся, недовольную Кисс посадила на левое. Всю дорогу салатово-зелёная кошка сопела мне в ухо, давая понять, что в машине воняет и ей нечем дышать, зато Кения привычно дрых, лишь изредка подергивая ухом.
Глава 21
Тони привез меня в ангар до захода солнца. Почти все были в сборе.
О, наше войско выглядело просто ошеломляюще. Безумно и сюрреалистично. На оборотнях были кевларовые жилеты и нашейники, на головах полицейские шлемы; а в руках посеребрённое оружие, от мясницких ножей и топоров до скромных мечей и внушительных палашей. Пистолетами тоже не пренебрегли — на поясах виднелись кобуры немалых размеров.
Filiinuminis выглядели ещё «чудесатее». Почти все нанесли на тело знаки
