Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко
Вика расширенными от ужаса глазами смотрела на мой распаханный бок. А Матвей судорожно кивал и старался вдавиться в меня изо всех сил.
— Все хорошо. Сейчас папу посмотрят врачи… — Вика обернулась к полиции и прохрипела: — Скорую…
— Вик, да тут больше ссадина, — отмахнулся я, но мне не поверили. И начался круговорот. У меня брали показания. Приехала скорая и фельдшер пытался забрать меня в больницу, но я сказал, что либо шьют меня прям тут, либо просто заклеивают все к чертям пластырем. Вика цеплялась на мои пальцы, сжимала своими ледяными, и я не мог допустить, чтобы она расплакалась или еще сильнее напугалась, поэтому стискивал зубы пока мне обрабатывали рану. А потом случайно привели в себя Азата, но ему на руки тут же нацепили браслетики. Матвей плакал и повторял, заикаясь, что он не хотел. Вика не могла его взять на руки, но очень сильно переживала, что он замерзает, поэтому стянула в квартире где-то плед старенький, но чистенький и сняла с Моти кугуруми, а потом замотала сына в плед.
Нас отпустили ближе к обеду. Я сел за руль и понял, что перед глазами уже все плыло, поэтому вылез из машины и крикнул мимопроходящего полицейского.
— Слушай, есть кто свободный докинуть нас до дома на моей тачке?
Парень осмотрел внедорожник и вызвался сам, а я пересев к Вике и Матвею назад, почти отключился. Но потом надавал себе мысленно по щам и обратился к Вике.
— Дай контакт своего адвоката…
Вика округлила глаза, но приняв у меня мобильный быстро набила номер.
— Ольга, доброе утро, — сказал я в трубку, с трудом формулируя мысли. — Хотите скандал подкину? Тогда слушайте. У скандально известного адвоката Ярослава Воскресенского украли пятилетнего сына…
Когда я положил трубку, а Матвей уснул, вытянув на меня ноги, а голову положив Вике на колени, жена уточнила холодно:
— Это что такое было? — в голосе моей маленькой сильной женщины звенела сталь.
— Это чтобы если доказательств суду вдруг будет мало, скандал в сми набрал обороты и у суда не было вариантов не удовлетворить мои требования, — признался я и выдохнул. — Поэтому, прости, но нас какое-то время пополощут. И надо определиться со статусом Матвея для тебя для прессы, но если хочешь, чтобы не было разговоров, будем загадочно молчать оба. И все.
Вика нервно кивнула и спросила:
— Я могу нашего врача вызвать? Что тебя и Матвея…
— Вызывай, но я сейчас поеду на поклон в мэрию… Так что если не составит труда…
Вика снова кивнула.
И день был суматошный и весь в пелене боли, а потом в вязкости от обезболивающих.
Домой я вернулся глубоко за полночь и меня встретила бледная Вика, бледная теща и вполне себе бодрая моя мать.
— Папы поехали в дом забрать вещи и документы, а потом решили остаться до утра, — объяснила мне Вика, и я кивнул, зашел в ванную, где стянул влажную от пота рубашку. Тело горело все, и я наслаждением зашел в душевую. А Вика скользнула в ванную спустя пару минут. Тихонько открыла дверь кабинки и как была в одежде шагнула ко мне и уткнулась носом мне в грудь. Я замер словно бы со мной все происходило впервые и осторожно накрыл плечи жены своими ладонями.
Вика плакала навзрыд, прижималась ко мне лицом, тыкалась в грудь, скребла ногтями мне плечи и почти скулила от бессилия.
— Что теперь? Вот что? — спрашивала она, обнимая меня.
— Все будет хорошо, — со скрежетом выдавал я, целуя ее в губы и проходясь пальцами по нежному лицу. — Все хорошо. Не переживай. Мы с Матвеем съедем от вас с Алисой. Потом подпишем развод…
Эпилог
Вика
Принимать решения сложно. Разрывать отношения... Сложно. Прекратить любить невозможно. Но это приходится делать когда ты взрослый и кроме тебя это сделать увы никто не может.
Слова Ярослава произнесенные в ванной стали для меня ножом в сердце, который разорвал его остатки в мелкий фарш. Я захлебывалась слезами и задыхалась его последними поцелуями. Как самая главная дуреха цеплялась за своего мужа и тряслась что это прекратиться, что он оттолкнет меня или просто остановит. Поэтому ловила его губы, врезалась в них, как сумасшедшая пила его поцелуи, чтобы утром прийти в себя и все же признать…
Мы разводимся.
Матвей не отошедший от похищения несколько следующих дней просто спал, а Алиса ходила возле его спальни и вздыхала. Мне было сложно объяснить дочери, что такое поведение это нормально, поэтому мы договорились, что Матвей приболел.
И разводиться с Яром мы не стали на следующий день. Нет. Мы дождались сначала решения суда о лишении родительских прав, а потом Ярослав сам курировал дело о похищении. Парня того, который был за рулем внедорожника и потом участвовал в похищении сразу осудили, а Света выкручивались, прикладывала выписки из больницы, что беременная, потом пыталась договориться, но Ярослав не хотел и ближе к новому году суд вынес решение о лишении свободы. Туда еще в копилку добросили вымогательство, мошенничество и наркотики.
Все это время мы жили как и раньше только в квартире, а Ярослав переехал в дом напротив и все так же много времени проводил с нами, и я почти верила, что заявление о разводе не будет иметь значение, пока в один из снежных декабрьских дней я его не подписала, сидя в кабинете мужа.
Я смотрела на уставшего Ярослава, который с замиранием сердца наблюдал за мной, и была мысль все перечеркнуть, бросить в лицо мужа бумаги, встать и закричать. Но потом я поймала себя, что возможно это я не хочу, а он очень хочет.
После нового года Матвей переехал к Ярославу. Муж все же купил квартиру, которую снимал, и я стала учится жить одна.
Было неправильно, страшно и не любить было больно, потому что невозможно.
Матвей теперь приходил к нам в гости, а Алиса иногда оставался с ночевкой у Яра, и в такие вечера мне выть хотелось от горечи расставания, потому что вместе с Ярославом от меня ушел кусочек жизни.
Матвей долго плакал, когда собирал свои вещи, и я намекала, что он может остаться, но малыш с серьезностью несвойственной детям отвечал:
— Нет, мы так решили. Чтобы тебе не болело…
Ярослав и Матвей нашли общий язык. Стали притираться к друг другу еще до нового года, и я не подозревала, что они просто договорились обо всем давно. Мимо нас с
