Разведенка. Как я мужика искала... - Айрин Лакс
А какие комплименты он говорил им!
Не стесняясь!
Он мог припереться на обед в то же самое кафе, где всегда обедала я, сесть рядом и начать мур-мур-мур с очередной шлюхой по телефону.
Мне таких комплиментов он никогда не говорил.
И финалочкой стало его поведение в момент, когда после всех криков, войн и взаимных оскорблений мы уже подали на развод, когда встретились наши адвокаты и начали обсуждать, как будем делить имущество после развода.
Тогда Леша заявился пьяный, на старую квартиру моей мамы.
Идти больше было некуда, и я не стала искать съемную квартиру. Уползла, будто улитка, в свой домик, в то место, где все начиналось. Я помню, как после свиданий с ним я могла вспорхнуть на пятый этаж и даже не заметить, что преодолела столько лестничных пролетов!
А теперь все было другое.
Эти стены помнили, как я была счастлива, но тогда они стали свидетелями моих слез горя и обид.
Леша приперся, как к себе домой. Зачем я его только впустила? Связь с ним была болезненная, я никак не могла разорвать этот узел.
Все ещё муж, тогда он ещё им был, он ковырнул пальцем старенькие обои. Увидел под ними пятна чёрной плесени, медленно перевел взгляд вверх: в доме снова текла крыша.
Коридор был ужасно сырым, да и во всей квартире чувствовалось это.
Леша прошел дальше, он сделал два шага по кухне хрущевки, больше не получилось, и заявил:
— Хочешь жить в этой вонючей халупе? Или всё-таки хочешь оставить себе дом?
Тогда я считала, что он обязан оставить мне дом.
Наш дом!
Обязан оставить…
Но Леша так не считал, он считал, что трудился годы на семью, что я обязана уважать его старания, стремления.
Он не хотел отдавать мне дом, и мы снова ругались, как кошка с собакой.
Много чего он мне наговорил, а потом сказал:
— Оставить тебе дом? Оставить? Бельчонок, хочешь свой дом?
Он уже много лет меня так не называл, и, казалось, что-то во мне дрогнуло.
Гад это учуял, сорвался с поводка, повалил на стол, начал целовать, пальцами разодрал колготы на промежности.
Он меня не слышал и не чувствовал, как я от него отбивалась, пьяно бормотал, что скучает, дергал трусы в сторону. Его пальцы…. Он нагло лез в меня!
Даже не понимая, что я не хочу… не хочу его после другой, после других. Он нагло демонстрировал мне, как много у него было других баб, а теперь хрипел, что жить без меня не может….
Если бы не тяжеленная сахарница, которую я разбила о его голову, он бы не остановился.
Сначала нас обоих обсыпало сладким сахаром, а потом мне на лицо капнула его горячая кровь. Я пробила Леше голову и только это его тормознуло.
Кое-как сползла со стола, плача.
Леша уставился на меня и побледнел, как призрак.
Он ушел, прижимая к голове полотенце с подсолнухами.
Он ушел, пошатываясь.
Я побежала следом за ним.
Видела, как муж сел в машину и поехал домой. Мне пришлось ехать следом, вдруг ему бы стало плохо?
Потом я увидела, что стало с нашим домом.
Там громыхала разнузданная вечеринка.
Гремела музыка, гоготали пьяные дружки мужа, кто-то танцевал, кто-то играл в карты, между гостей скользили официантки, в одних трусиках, и всем своим видом показывали, что не прочь подзаработать ещё как-то.
Помню, как я стояла на пороге и смотрела на это…
Содом и Гоморра.
В нашем доме.
Там, где мы растили наших детей, там, где любили бывать все наши близкие и друзья, говорили, какая хорошая атмосфера в этом доме….
Больше ее не осталось.
Хотелось все облить бензином и сжечь, вместе с мужем!
И вишенкой на торте стал наш с ним свадебный портрет, в который они метали дротики. На моей фотографии, во лбу, торчало несколько дротиков, и вокруг было плевочки, как будто жвачки.
Метать дротики любил Леша.
— О, Леха, смотри! Твоя краля вернулась, а ты говорил, не вернется, не вернется! — проорал кто-то.
Леша, казалось, только после этого понял, что я ехала за ним.
Он резко вздрогнул и шагнул ко мне, попытался схватить, обнять, продолжая капать всюду кровью.
Он все повторял:
— Я уберу! Я все это сейчас уберу, да? Лиз.… Всё уберу!
Но в этот миг кто-то крутанул музыку погромче, и на плече моего мужа повисла какая-то шлендра.
Она была полуголая и такая же пьяная, если не заметила, как он стоя, и кровь текла по затылку мужа, пропитывая насквозь рубашку.
Я отшатнулась от мужа и трусливо убежала.
Дом для меня был загажен.
Такой дом.… мне больше не был нужен.
На следующий день Леша прислал мне фото и видео: в доме поработал клининг, кристальная чистота всюду.
Он даже быстро распечатал новое большое фото и повесил на стену там, где оно и висело.
Будто не было ничего… Ни плевков жвачки, ни дротиков на моем фото.
«Оставь дом себе. Это конец, все общение — только ЧЕРЕЗ АДВОКАТА» — написала я ему.
А потом он подключил к нашему конфликту детей.
И этот год…. он был ужасно трудным, адским…
Поэтому неудивительно, что к разводу я не пришла, а приползла.
И, наконец, Леша что-то понял, если мы развелись цивилизованно.
Впрочем, надолго его цивилизованности и выдержки не хватило.
Снова его понесло!
Неужели мне переехать придется, чтобы пожить спокойно?!
Нет уж.…
Пошел к чёрту Леша со своими дурацкими спорами и уверенностью, что я буду по нему страдать и плакать всю оставшуюся жизнь.
***
Я хотела отдохнуть. Полежать в тишине, осознать случившееся и начать строить планы.
Но вечером ко мне заявилась свекровь и бомбила мне в дверь звонками, пока я не открыла.
— Здрасьте, Ольга Михайловна. Вам чего?!
— Я на тебя порчу наведу! — заявила старуха. — Ты моего сыночка приворожила, вобла белобрысая! Никак он от тебя не отойдет! Так и в запой уйти недолго! Приворот навела, сучка! Мегера! Паскуда вонючая! Знаю я, как с такими, как ты.… надо!
Она полезла в сумку и в воздухе резко запахло…
Глава 5
Лиза
Тяну дверь на себя, но всё-таки мне попало на руку и сильно запекло.
В воздухе едко запахло химикатами.
