Бывшие. Соври, что любишь - Даша Черничная
Ну почему?
Вот почему всем надо залезть ко мне в постель?
Захлопываю журнал и складываю тетради стопкой. Надо валить отсюда, а то на смену Юлии прилетит еще одна стервятница и не даст мне спокойно работать.
Резко поднимаюсь на ноги и отвечаю этой змеюке спокойно:
— Восьмой «Б» уехал на экскурсию, Юлия Станиславовна.
Та поджимает губы, прицепиться не к чему.
— Но меня больше беспокоит другое, — начинаю я. — Это же какая у вас, Юлия Станиславовна, скучная жизнь, что вы находите радость только в том, чтобы рыться в чужом нижнем белье.
Запрокидывает голову и хохочет как ненормальная:
— Я? Нахожу радость? Да мне плевать на тебя и твою жизнь! Вообще я нетерпением жду момента, когда корона с грохотом свалится с твоей головы.
— Ты не в себе, Юля, — я задолбалась выслушивать все это раз за разом. Моя личная жизнь не предмет обсуждения общественности!
— Это ты не в себе, раз думаешь, что из романа с Никоновым что-то получится, — шипит на меня по-змеиному.
Максим обещал забрать меня в течение получаса, и я хотела отсидеться в учительской, но все же лучше я буду мерзнуть на улице.
Отхожу к шкафу и надеваю пальто, завязываю шарф. Юля ждет от меня каких-то действий, чтобы наверняка потом со смаком об этом рассказать.
— У нас уже получилось, Юля, — выдаю победную улыбку. — Но ты продолжай перемывать нам кости, по всей видимости, мы единственное яркое пятно в твоей никчемной жизни.
Конечно, она разнесет все это. Обязательно обсудит, какая я сука, приукрасит. Есть такие люди, которым чужая жизнь интереснее собственной.
И это глубоко несчастные и одинокие люди.
Выхожу из школы и подхожу к машине Макса. Он уже ждет меня. Ныряю внутрь и тут же оказываюсь в его объятиях.
Это мой антидот от яда. Закрываю глаза и дышу глубже.
— Что случилось? — заглядывает мне в глаза Макс.
— Все в порядке, — делаю вид, что не понимаю, о чем он.
— Рассказывай, — настаивает на своем.
— Да не о чем рассказывать, — притворяюсь, что все совершенно неважно.
— Ульяна! — все-таки давит.
— Ладно. Учителя как-то узнали, что мы с тобой вместе.
— Тебя обижают, Уль? — его взгляд тут же меняется и наполняется гневом.
— Я же не девочка, чтобы меня как-то обидеть. Просто пересуды неприятны.
— Все ясно. Я решу, — говорит просто.
— Что, прости? — округляю глаза.
— Я сказал, что разберусь.
— Ни в коем случае! — аж подскакиваю на сиденье.
— Ну что мне, просто со стороны смотреть, как тебя оскорбляют?
— Да не происходит ничего криминального! Оставь это, прошу.
Максим недовольно ведет плечом, и я понимаю: не оставит…
Глава 54
Максим
— Пап, мне надо тебе кое-что сказать, — говорит Глеб, когда я забираю его из школы.
Голос серьезен, напряжен.
Я выезжаю с парковки и направляюсь в сторону дома.
— Я тебя слушаю, сынок.
— В школе говорят разное, — мнется, видно, что открыться ему неуютно, но и молчать невозможно.
— Об Ульяне и обо мне? — спрашиваю напрямую, потому что сплетни могут быть только об этом.
У Глеба вытягивается лицо, но он заметно расслабляется.
— Да, пап. Одноклассники и ребята из других классов и раньше болтали всякое, а сейчас вообще обнаглели. Говорят, что училка меня удочерит, богатый папа купит оценки и мне все свалится на голову просто так, даже прилагать усилий не надо.
Хочется материться от этих новостей, но я все-таки сдерживаю себя при сыне.
— Тебя задевают?
— Нет, не трогают, просто гадости говорят. И насчет Лешки тоже языки чешут. В принципе не переставали после того случая с кражей денег.
— Что именно говорят?
— Ну что, Ульяне он не нужен будет, после того как она сойдется с тобой, и все в этом роде. — И тут же тараторит: — Пап, ты не подумай, я понимаю, что это глупости, не верю ни единому слову. Просто я слышал, как…
Закусывает губу и смотрит косо на меня.
— Что, Глеб?
— Как Ульяна ругалась с географичкой, — даже кривится. — Та обзывала ее и вообще…
И мне не созналась. Решила, что, как обычно, все сама вывезет на своем горбу.
Гордая. Сильная.
— Глеб, ты большой молодец, что сказал мне об этом, — за разговором мы доехали до нашего дома.
Я припарковался, но выходить мы не спешим.
— Мне надо поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, — говорю сыну, и тот кивает, показывая готовность слушать. — Я люблю Ульяну и планирую сделать ей предложение. Хочу, чтобы мы стали одной семьей. Ты, я и Ульяна с Лешей.
— Я понимаю, пап, — кивает серьезно.
— Что ты думаешь по этому поводу? — спрашиваю с замиранием сердца.
— Ульяна мне нравится, да и Лешка мой друг, — качает головой. — То есть брат. Да. Я не против, если ты это хотел спросить.
Притягиваю сына к себе:
— Для меня это очень важно. Спасибо тебе, Глеб.
Если бы сын сказал, что против, что не хочет, чтобы мы были одной семьей, это, конечно, все бы усложнило, и я рад, что Глеб отнесся к новости рассудительно. Все-таки тот побег многое поменял в его взглядах.
— Ну беги в дом, не мерзни, а мне еще позвонить кое-куда нужно.
Глеб уходит, а я сижу в остывающей тачке, размышляю.
Выхожу на улицу и закуриваю сигарету. Думаю о том, как жить дальше. Что делать с обучением детей и работой Ульяны.
Если она согласится стать моей женой, это может разворошить весь змеиный клубок. Но все-таки решаю начать с верхов. Вообще давно пора было это сделать.
Звоню отцу и прошу его направить все возможные проверки в школу. Рыба гниет с головы, и то, что происходит сейчас с моими близкими, — результат бездействия или, что еще хуже, поощрения директрисы.
Вкратце описываю ситуацию отцу. Если это не поможет, то хотя бы на время языки сплетников будут заняты другим.
Уволить всех до единого не получится — во-первых, думаю, там не все такие отмороженные, а во-вторых, сегодня они замолчат, а завтра найдут повод для новых сплетен.
Потом открываю папку на телефоне с информацией, которую приготовил мой помощник, и просматриваю школы.
Да, я
