Измена с молодой. Ты все испортил! - Аника Зарян
— А тебе какое дело⁈ — бросаю резко, на одном выдохе. — Хватит за мной ходить! Господи, как же вы все мне надоели! Что вам всем от меня надо⁈ Карену надо! Свекрови надо! Тебе надо! Тебе вообще не должно быть до меня дела! Должно быть всё равно!
От выплеска эмоций меня начинает трясти. Закрываю глаза, вдыхаю и медленно выдыхаю. Боже, как же я устала!
Неожиданно озноб отступает. Я чувствую терпкость уже знакомого парфюма и небольшую тяжесть на плечах. Открываю глаза и инстинктивно оглядываюсь — Артём бережно накидывает мне на плечи мою же куртку. Она, видимо, сползла и упала на асфальт, а я не заметила.
— Но мне не всё равно, — шепотом произносит он за спиной. Удерживая куртку по краям, разворачивает меня к себе лицом и, пристально смотря в глаза, повторяет: — Мне не всё равно.
Я сдаюсь.
Я слишком устала, чтобы сопротивляться.
Слишком устала, чтобы думать о том, что он мне только что сказал.
Понимаю, что он прав, и мне не следует самой сейчас вести машину. Мягко отстраняюсь от него, продеваю руки в рукава и застегиваю молнию.
— Я вызову такси… Возвращайся в бар, Артём. Холодно.
— Тебе-то что? — отвечает он моим же упреком, но в его словах нет вызова, нет намерения обидеть. Он просто стоит напротив, довольный, что добился своего. И не уходит до тех пор, пока рядом с нами не останавливается желтое такси.
Пока еду, разблокирую телефон, открываю сообщения, отматываю до конца декабря, выбираю то самое, от Артёма и запоминаю цифры номера — я не сохраняла его. Жму после этого на иконку с шестеренкой и начинаю листать настройки. Понимаю, что не знаю, где надо искать то, что меня интересует, поэтому задаю запрос в браузере. И уже по инструкции перехожу в раздел заблокированных контактов. Перематываю длинный список из спам-номеров, всматриваясь внимательно.
И нахожу.
Чутьё не подвело его, он действительно у меня в черном списке.
Но я его туда не добавляла. Я вообще о нем не помнила!
Стискиваю зубы в немой обиде. Потому что уже понимаю, кто это мог сделать, но не понимаю, зачем? Что могло подтолкнуть Карена на это? Неуверенность в себе? Или во мне?..
Его машины нет. Я отпускаю такси и иду в дом, сразу поднимаюсь к себе и, скинув одежду прямо на пол, захожу в ванную.
Выйдя, надеваю любимый халат и спускаюсь по лестнице в твердом намерении отдохнуть с какао и музыкой, чтобы хоть как-то реабилитировать этот тяжелый, бесконечный день. Но мне это не удается, потому что в следующий миг Карен открывает дверь своим ключом. Заходит, покачиваясь, в дом и напевает что-то под нос. Заметив меня на нижней ступеньке, удивляется.
— А где твоя машина? — спрашивает с порога.
— Я вернулась на такси, — отвечаю, рассматривая его.
Он какой-то другой. Не такой резкий, как в последние дни. Не такой напряженный — плечи расслабленно опущены, глубокая морщина на переносице разгладилась, взгляд спокойный, мягкий, даже безмятежный.
— Ммм, — произносит он растянуто и начинает разуваться. — Чай сделаешь? Пам-парарам-парараа-ра королевы красотыыы.
— Где ты был, Карен? — вырывается прежде, чем успеваю себя остановить.
Он не сразу отвечает. Он даже не смотрит на меня. Проходит в гостиную и падает на диван. Спиной к лестнице.
— Ты мне отдохнуть сегодня дашь? — отвечает лениво. — Или опять мозг взрывать будешь? В караоке был! С Васей. Пел одну и ту же песню. Аж три раза подряд!
— Даже так…
Запах алкоголя постепенно разлетается по гостиной. Я так и стою на нижней ступеньке. Желание что-либо делать растворяется.
— Да, наконец-то нормально отдохнул. Надо обязательно сходить вместе. — зевает он, зарываясь в подушки. — После папиного дня рождения! Покруче любого семейного психолога будет.
— По-твоему, нам нужен семейный психолог… — произношу натужно.
— А по-твоему, нет? — Карен оборачивается ко мне. — С тобой же стало невозможно разговаривать, джана. Ты совершенно не хочешь меня слышать.
— Знаешь, дорогой, — обреченно ухмыляюсь, когда на ум приходит фраза из старого фильма. — Когда ты говоришь, у меня ощущение, что ты бредишь.
— Вот, опять.
Оставляю его реплику без комментария. В пустых разговорах с пьяным почти бывшим мужем нет никакого смысла. И, когда я уже поднялась на верхнюю ступеньку, мне в спину звучит самое нелепое из возможных, возмущенное:
— А чай?..
Глава 27
Подарок был готов еще в ноябре.
Целый месяц я с волнением представляла, как вручу его в феврале на юбилее лично Георгию Кареновичу. Как он обнимет меня перед всеми гостями, тронутый вниманием. А Карен будет смотреть на всё это с гордостью.
Представляла, как потом, когда мы останемся наедине, прижмет меня спиной к стене в прихожей квартиры, которую сам для меня выбрал. Как зароется в моих волосах, будет обжигать нежную кожу дыханием, прокладывая дорожку из поцелуев от мочки уха до чувствительной ямочки на шее. Чтобы после овладеть мной, снова и снова подтверждая свое право на мое тело, мою душу, моё сердце…
Он не всегда нежен со мной. Скорее, это очень редкие мгновения. Чаще он требовательный, жадный, нетерпеливый. Не признающий возражений. Мой первый и единственный.
Но я его люблю.
И если ему нравятся грубый секс, я привыкну к этому ради него. Почти привыкла. Почти научилась получать от него удовольствие.
Но в мечтах о дне торжества я чувствовала, будто наяву, его ласку, заботу. Его желание сделать мне приятно. Его благодарность за то, как я подготовилась к особенному для него семейному мероприятию.
Я хотела дать ему понять, как важен для меня он, и всё, что с ним связано.
Я понимала, что это будет своеобразный обряд посвящения — поэтому подошла к выбору подарка с особым трепетом. Написанный мной лично портрет именинника должен был открыть мне двери в его дом…
В декабре я узнала о том, что Карен пока женат.
«В субботу идешь ко мне домой. Только веди себя нормально, не опозорь меня, там вся семья будет».
Он был уверен, что я знаю о его статусе. Нет. Не знала.
Сама виновата. Надо было больше общаться с коллективом, тогда бы узнала, что за семья у него. Но я не хотела, чтобы кто-то заметил мои чувства к начальнику.
Шок длился недолго. Потому что для меня ничего не изменилось. Ни моя
