Тенор (не) моей мечты - Тереза Тур
— Олеся, ну так получилось… — выдохнул Артур тоном «не бейте, тетенька».
Я даже позавидовала. Кающаяся Магдалина у бывшего получалась лучше, чем у меня. Да и котик из Шрека просто обзавидовался. Я мысленно поаплодировала.
— Бесит, — очень печально и даже где-то обреченно сказала Маша. — Маму это бесит. Сильно.
— Еще как бесит. А вы, значит, обе решили бросить школу в седьмом классе, — резюмировала Олеся.
— На кой черт нам эта школа! — снова выступила моя красавица.
— Вот мам, ты только не обижайся, но я поддерживаю Катю, — протянула вторая девица-красавица.
— Катя, скрипка!.. — простонал Артур, вцепляясь себе в челку. — Ты же обещала!
Я только открыла рот, чтобы тоже высказать обеим красавицам все, что думаю о Митрофанушках, как словно черт из табакерки выскочил наш бродвейский гений с недопитым кофе наперевес.
— Революция? — жизнерадостно спросил он сразу у всех. По-английски.
— Бунт на корабле, — не менее радостно сдала я всех сразу, так же по-английски.
Почему бы нет? Хуже точно не будет, а у мистера Джеральда какой-то совершенно удивительный подход к жизни. Безумный. Непостижимый. Но — действенный.
Катя с Машей тут же набычились и засверкали злыми глазищами.
— Арчи сказал, вы пишете музыку. Кэти, не так ли? А с вами, Мэри, мы уже знакомы.
— Знакомы, — еще злее отозвалась Маша.
— Да, пишем! У нас серьезный проект! — оживилась моя дочь, гордая собственным приличным английским произношением. — Вы должны понять, мистер Джеральд! Вы сами музыкант! Я знаю. Я видела в сети, вы с шестнадцати лет работаете! Мы тоже не хотим терять время на всякие дурацкие школы!
— Ла-ла-ла, — покачал головой Бонни. — И что ж, вы думаете, у меня шесть классов образования?
— Ну… — синхронно протянули обе красотки явно в полной уверенности, что так оно и есть.
Бонни жизнерадостно заржал, вручил стаканчик с кофе Олесе — видимо, чтобы ей было чем занять руки и не поубивать обеих дурынд сразу. А потом, оторжавшись, обнял обеих красоток и начал перечислять дипломы, курсы, семинары и черт знает что еще — загибая пальцы. Пальцев не хватило.
— И все это — параллельно с работой. Гениальность и работоспособность необходимы, но этого недостаточно. Поверьте.
— Школы в этом списке нет! — победно заявила моя дочь, как обычно услышавшая только то, что ей хотелось услышать. Вся в папу.
— Однако сдавать на аттестат мне пришлось. Хотя признаюсь честно, в физике с химией я ровным счетом ничего не понимаю.
— Вот и эти не понимают, — встряла Олеся по-русски, и мне показалось, что по-английски она понимает не очень. — И ничего хорошего в этом нет! Человек должен быть всесторонне образован! Не смейте потакать этим двум лентяйкам!
— Мы не лентяйки! Мы работаем! — завопили обе красотки.
А Бонни вытаращился на Олесю, как на заговорившего сфинкса.
— Мы непременно обсудить область применений диплом по физика кванта в музыка, миссис Томбасофф, — перешел он на русский. — Но Мэри и Кэти прав. Делать музыка и учить школа нельзя. Нереально. Надо очень много специальный урок. Вокал, хореография, история театр и музыка, сольфеджио, фортепиано, скрипка… Ты есть играть скрипка, Кэти?
— Ну да, играю. Но…
— Скрипка есть круто! Я хотеть слушать твой музыка скрипка.
— Правда? — просияла моя дочь.
— Конечно. Я хотеть слушать ваш музыка. Моя маленький сестра Джульетта писать музыка тоже. Вы ее видеть в ютюб. Но она учить дома. По Интернет. Миссис Томбасофф, у вас в Россия есть школа по Интернет?
— Есть, — хмуро отозвалась Олеся. — Я считаю, что дети должны нормально учиться. В школе. А музыку писать после.
Мы с Артуром переглянулись, не понимая: как это вообще может быть музыка — и после?
— Олеся, музыка это основное образование, а не «после», — мягко возразил Артур. — Я тоже ничего не понимаю в физике, и Аня, и Лев… И ничуть об этом не жалею.
— Артур, — нахмурилась Олеся.
— Арчи знать, что есть обучений музыкант. Арчи хороший музыкант, много работать, большой успех. Вы хотеть для Мэри успех, Олесса?
— О да! — как-то хищно и одновременно нежно улыбнулась жена Томбасова. Надо запомнить ее выражение лица — для миледи, ой, как пригодится. Не лицо, а шедевр.
Мы все во главе с девчонками замерли, в ожидании чего-то грандиозного.
— А скажите мне, милые мои последователи Моцарта и прочего Баха, — учительница перевела взгляд на Машу и Катю. — А много ли вы времени провели за сольфеджио за эти две недели. Может быть, вы не забили на занятия вокалом?
Девчонки уставились в пол. А я посмотрела на сатанеющего Артура.
— О! — улыбнулась еще шире Олеся, теперь об ее взгляд можно было не то, чтоб зарезаться, но отравиться — легко. — Значит, забросив географию, физику и химию, вы дни и ночи не отходили от инструментов? Катенька — от скрипочки? А Машенька — от рояля?
— Нет, — вынуждены были признать красавицы.
Я с сочувствием посмотрела на квартет. И даже на Леву. Учителя все-таки монстры. Хотя…
— Я сама составлю вам расписание, — пообещала им монстр из Питера. — Сама найду вам учителей. С уклоном в музыку говорите? Ладно. Это будут две самые музыкально образованные барышни. На домашнем обучении под моим контролем. И всего, включая хореографию, у них будет достаточно.
Вся четверка простонала при жутком слове «хореография». Дружно, в ноты.
— Мама, только не говори, что русский и литературу будешь у нас вести ты! — взвыла Маша.
— А что? Страшно?
Страшно было даже мне. Но вот как-то спасать свою зеленоголовую жабку не хотелось. Заработали — получите.
— Составьте мне список всего, что должны знать эти юные ленивые особы, — обратилась Олеся к Бонни. — Итальянский, как я понимаю, жизненно им необходим?
— Необходим. И хореография! Шесть час в неделя минимум! — припечатал неприлично довольный Бонни.
— Мама-а!
По-моему, сказали это все. Хором. Даже Лев.
Глава двадцать первая
Задолбан. Но не сломлен
(С) Артур
Артур
А вот в новой квартире у него рояля не оказалось. И даже задаваться вопросом — почему — Артур не стал. Вспомнил, что где-то в углу пылится гитара, которую парни подарили ему на новоселье.
Что тут еще есть, кроме полупустых, толком не обжитых комнат. За исключением, пожалуй, одной. Спальни с умопомрачительной кроватью, на которой дам перебывало… поменьше, конечно, чем в его гостиничных номерах по всему свету. Но это только потому, что в гостиницах он ночует чаще, чем дома.
Остановился на пороге, не включая свет, не в силах переступить через порог. Ощущая себя вором, пробравшимся в чужую, ненужную жизнь.
Сделал шаг назад. Захлопнул дверь. Какой смысл в этом всем, если даже
