Физрук 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Начало было положено. И хотя это был один из самых простых эпизодов в фильме, съемочная группа пребывала в восторге. Честно говоря, я не подозревал сколько времени и сил поглотит эта работа. Вполне полноценная, между прочим, за которую никто не платил. Наоборот. Приходилось тратить свои собственные средства. Руководство школы, в лице Пал Палыча, всецело одобряло нашу затею, но выделять живые деньги не спешило. Пришлось мне пустить на неожиданно возникающие расходы свое жалование, выплачиваемое за ведение секции по самбо.
Я не жаловался. Мне уже не терпелось получить результат. Тем более, что тратился не только я, но и — Рунге. Помогали также родители ребят, что участвовали в съемках, хотя никаких поборов мы, разумеется, не проводили. Снимали в основном в спортзале, где были построены декорации для нескольких локаций Франции XVII века. Причем, наши художники придумали их такими, что путем небольших трансформаций придорожная таверна превращалась в кабинет кардинала или в тронный зал королевского дворца.
За всеми этими хлопотами, я забыл о всех своих неприятностях. О Кеше ничего не было слышно, Киреев меня не дергал. Может он сам понял всю бесполезность своей затеи, а может Маринкин папаша похлопотал. Ну и ладно. Мне все равно сейчас не до этого. Я и Илге-то вспоминал только, когда домой возвращался. Часто — за полночь. Удивительно, но она не роптала. Тем более, что я охотно делился с нею подробностями процесса съемок фильма, который уже получил название «Алька и Три мушкетера».
Когда мы начали, казалось, что конца этой возне со светом, декорациями, костюмами, репетициями эпизодов, съемками — не будет, что мы ухлопаем на это занятие не один год, но к середине ноября мы сняли последний эпизод, в котором главный герой готовится поднять восстание парижан против короля и кардинала одновременно, но его предают, и чтобы спасти свою жизнь, он бежит к волшебному дуплу в лесу Фонтенбло и возвращается в Литейск. Когда наш режиссер, Женя Красильникова произнесла фразу: «Съемка окончена», лично я не поверил своим ушам.
Конечно, впереди были еще проявка, монтаж и прочая работа по превращению отснятого материала в полноценный фильм. Из-за нехватки цветной пленки, многие эпизоды были черно-белыми. Мы решили, что ими станут те моменты фильма, которые покажут зрителю самые негативные моменты жизни во Франции эпохи абсолютизма. Спасибо Петру Николаевичу, нашему историку, который помог нам не только с консультациями и некоторыми деталями костюмов, но и подсказывал, как с нашими скромными возможностями, показать это самое историческое зло.
Следуя его рекомендациям, наши декораторы даже интерьеры Версаля сделали мрачными, а уж кабинет кардинала Ришелье и вовсе выглядел, как филиал пыточного застенка. Радовали костюмы, созданные комсомолками-энтузиастками швейной фабрики. Прежде, чем показать фильм широкому зрителю, мы, как и положено, устроили закрытый просмотр. Не из снобизма, разумеется, а чтобы понять можно ли его вообще кому-нибудь показывать? Смотрели у Карла дома. Несмотря на ограниченный круг приглашенных лиц, народу набилось в квартиру супругов Рунге преизрядно.
Эмма Францевна, которую муж почему-то называл Гретхен, не только пустила в квартиру всю ораву, но и накрыла на стол. Из кухни, где царила хозяйка, доносились будоражащие ароматы, а в комнате, где был установлен проектор, хозяин заряжал пленку в аппарат. Кроме меня, брата и сестры Красильниковых, а также — исполнителей главных ролей, мы пригласили Машу Вершкову. Я некоторые части фильма уже видел, потому что иногда помогал с монтажом, но от начала до конца наше творение не смотрел еще никто. И потому волновались все.
Наконец, проекционный аппарат затрещал и на экране замелькали первые, пустые пока кадры. Потом появились титры: «АЛЬКА И ТРИ МУШКЕТЕРА». Дальше «ФИЛЬМ СНЯТ УСИЛИЯМИ УЧАЩИХСЯ ШКОЛЫ № 22, ДРАМКРУЖКА „ДОМА ПИОНЕРОВ“ И ДРУГИХ ЖИТЕЛЕЙ ГОРОДА ЛИТЕЙСКА». Следующие титры сообщали: «ХХ ВЕК. СССР. ГОРОД ЛИТЕЙСК… АЛЬКА ШЕЛ В ШКОЛУ…». На экране появилась панорама утренней улицы. Редкие прохожие и автомобили. В небе бледный силуэт самолета, оставляющего белый пушистый хвост.
Появление незнакомца в черном плаще было снято вскользь, чтобы он казался обыкновенным прохожим. Оператор сосредоточился на главном герое, бесшабашно вышагивающем с портфелем в руке — изображение в этом эпизоде было ярким, цветным и очень хорошо получился трепещущий на ветру красный галстук. Алька натыкается на Черного человека, который, разинув рот, разглядывает светофор. Полы плаща расходятся и крупный план показывает ботфорты и шпагу.
Дальше следует эпизод погони, парк, который у Карла и впрямь получился похожим на загадочный лес. Незнакомец подходит к дереву, в котором оказывается большое дупло. Я ждал этого момента с трепетом, а вдруг не получилось убедительно совместить декорацию, что поставлена была в школе на фоне разрисованного задника и настоящего дерева из настоящего парка. И… не заметил перехода. Что ни говори, а Рунге прирожденный кинооператор. И это особенно стало заметно, когда действие фильма было перенесено в другую эпоху.
«XVII ВЕК. ФРАНЦИЯ, КОТОРОЙ ПРАВИТ ГЛУПЫЙ И НЕДАЛЕКИЙ КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XIII, — сообщали титры. — А НА САМОМ ДЕЛЕ КОВАРНЫЙ И ЖЕСТОКИЙ КАРДИНАЛ РИШЕЛЬЕ…». Этот момент тоже был весьма важен. Здесь уже пошли эпизоды, снятые в декорациях. В основном — черно-белые и это было удачное решение, потому что таким образом подчеркивалась мрачность эпохи. Лишь в тех моментах, когда требовалось сделать акцент на том, как выглядит тот или иной персонаж, кадры снова становились цветными.
Я понимал, что фильм любительский, немного наивный, актеры местами переигрывают, видно что интерьеры по большей части нарисованные, а предметы обихода — бутафорские, но все-таки это было здорово. Придуманная двумя пацанами из моего класса история ожила на экране, и оживили ее другие пацаны и девчонки, при поддержке и прямом участии многих взрослых. Это был результат коллективного творческого труда не профессионалов, но любителей в самом лучшем смысле этого слова.
Когда последние кадры промелькнули и пленка закончилась, Карл выключил проектор и принялся вручную перематывать пленку. Зрители молчали. Неужто — разочаровались?
— Уф, — первым нарушил тишину Алька. — Так страшно…
И все присутствующие с облегчением рассмеялись.
— Ну что, товарищи деятели советского кино, прошу к столу, — сказала супруга преподавателя немецкого языка, появляясь на пороге комнаты. — За обедом все и обсудите.
Это предложение всех устраивало и компания, радостно гомоня, отправилась в гостиную, где и был накрыт стол. Мы с Алькой и Толиком помнили блюда, которыми нас угощал Карл Фридрихович, но сразу поняли, насколько далеко ему до кулинарного мастерства супруги. Думаю, что и на столе короля Людовика XIII не бывало такой вкусноты. Тем более, как рассказывал наш историк, повара прошлого использовали порой весьма странные ингредиенты для королевского угощения, вплоть — до мочи.
К счастью, Эмма Францевна таких изысков не допускала. Приготовленные ею блюда были простыми по составу, но приготовленными столь виртуозно, что каждый кусочек таял на языке, ну или хрустел. Какой-то необыкновенно вкусный гусь с прожаренной корочкой, картофель ломтиками в сыре, колбаски, а на десерт — легендарный шварцвальдер киршторте — торт «Черный лес». Ребятня и взрослые, присутствующие за столом, не уставали нахваливать хозяйку, а та краснела от удовольствия.
Насытившись, перешли к обсуждению фильма. Обычно на полный желудок люди становятся благодушными, но к создателем игровой кинокартины «Алька и Три мушкетера» это, видимо, не относится. Они оказались беспощадны к себе и своему творению. Я даже опешил — до того суровыми были их оценки. Правда, суровее всего они оценивали свою работу, и при этом всячески нахваливали чужую. В конце концов, я не выдержал и вмешался в этот хор самобичевания и восхваления друзей.
— Дорогие мои, — начал я. — Я понимаю, вы видите кучу недостатков… Не ошибается тот, кто ничего ни делает… Однако надо учитывать тот простой факт, что кроме Карла Фридриховича, никто из нас никогда кино не снимал… Уже одно то, что мы своротили такую гору работы и в общем не сильно напортачили, говорит о том, что мы молодцы… Учтем недостатки и промахи на будущее, а пока оставим критику другим.
— Я согласен с Александром Сергеевичем, — сказал хозяин. — Пусть нас и ругают и хвалят другие, а мы будем верить в себя и работать над собой.
Премьеру фильма назначили на следующее воскресенье. В школе были расклеены афишы, нарисованные нашими кинохудожниками. Однако молва о показе фильма и так разлетелась
