Физрук 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Мое подозрение тут же подтвердилось. За плечом рогоносца замаячила рожа вчерашней любительницы сладкого. Впрочем, это могло быть совпадением. Обэхаэсэсник торчал, как пришитый на входе, поглядывая то на меня, то на взрослых, что чинно сидели на скамейках, в ожидании начала тренировок. Я хотел было сначала и вовсе не обращать внимания на незваного посетителя, но, подумав, решил, что уж лучше отправить его восвояси сразу, нежели он будет стоять над душой все время занятий.
Скорчив неприветливую мину, я подошел к нему.
— Чем обязан?
— Поступил сигнал, гражданин Данилов, что вы взимаете плату за занятия, в обход фининспектора, — сразу взял быка за рога капитан.
— Занятия в секции я провожу по договору со спортобществом «Литейщик», — ответил я. — И оплата моего труда производится согласно оному. Можете посмотреть документы в бухгалтерии.
— Обязательно посмотрю, — пообещал Сильвестр Индустриевич. — И тем не менее, такой сигнал есть и я обязан его проверить.
— От кого он поступил?
Киреев окаменел лицом и тут торчащая у него за спиной сладкоежка толкнула его в бок и сунула открытую банку с монпансье. Капитан машинально взял горстку леденцов, сунул их в пасть и захрустел. Увидев, что я наблюдаю за этой сценкой с насмешкою, он оттолкнул руку своей подружки, леденцы выпрыгнули из банки и рассыпались по полу.
— Так вот откуда поступил сигнал! — не преминул заметить я. — Гражданка оболгала меня, потому что я ее вчера выгнал за хамское поведение. А вы, гражданин следователь, не побрезговали ложным доносом. Видать, совсем плохи ваши дела.
— Поосторожнее со словами, гражданин Данилов! — предупредил меня следак.
— Почему? — удивился я. — Вы не в форме, официально не представились, протокола не ведете… К тому же вы срываете занятия.
Я повернулся к этой, в буквальном смысле, сладкой парочке спиной и вернулся к своим воспитанником. Когда я снова посмотрел в сторону двери, ни рогоносца, ни его подружки уже не было. Более никаких происшествий не омрачило тренировку. А после нее мы снова пересеклись с преподом немецкого и поехали в Дом Пионеров. В выходные здесь была самая работа. Из одной комнаты доносилось жужжание сверл и стук молотков — надо думать там находилась мастерская, из другой — поющие вразнобой голоса, видимо, в ней распевался хор, из третьей — пиликанье скрипок, из четвертой — размеренный топот…
Старушка-гардеробщица приняла у нас верхнюю одежду и рассказала, где нам найти драмкружок. Мы потопали в указанном направлении и попали в зрительный зал, на сцене которого шла репетиция. На цыпочках прокравшись к самому дальнему ряду сидений, я и Карл тихонько уселись и стали смотреть на сцену. Зрелище нас тем более заинтересовало, что ставили ребятки тоже что-то историческое. Правда, махали они не шпагами, а мечами и на головах носили не шляпы с перьями, а рыцарские шлемы.
— «Айвенго» ставят, — поделился со мною, гораздо более начитанный Рунге.
Бряцание холодным оружием на сцене было прервано громким женским голосом:
— Так! Стоп!.. Перерыв…
Дерущиеся опустили клинки и сняли шлемы. Я едва не присвистнул от удивления — рыцари оказались девчонками. Они подошли к краю сцены и уселись, свесив ноги. Из третьего ряда вышла девушка, подошла к ним и стала что-то втолковывать. Юные актрисы кивали челками. Видимо та, что беседовала с ними, и была Евгенией Ивановной Красильниковой — руководительницей драмкружка. Теперь самое время подойти к ней. Я толкнул Карла вбок и мы выбрались в проход. Подошли к девушке.
— Здравствуйте! — сказал Рунге. — Мы из двадцать второй школы.
Красильникова обернулась. Оказалась, что она похожа на брата — худая, стройная, с тонким интеллигентным лицом — только там, где у него было все по-мальчишечьи плоско, у нее — наоборот, выпукло. Смотрела на нас Евгения Ивановна строго, словно мы были в чем-то виноваты, но потом я догадался, что она недовольна тем, что мы приперлись во время репетиции. Да, девица серьезная — улыбочки, ужимки, стрельба глазками — это явно не по ее части. Так что нужно либо толково изложить, зачем мы приперлись, либо отваливать.
— Извините, что мы пришли во время репетиции, — снова заговорил Карл, которого, видимо, одолевали те же мысли. — Мы не знали точного времени, когда прийти.
— Ничего, Карл Фридрихович! — отмахнулась Красильникова. — Это не репетиция, а так — отработка эпизода.
— А почему у вас девчата рыцарей играют? — задал я бестактный вопрос.
— Потому, что мальчиков в нашем кружке раз, два и обчелся, — хмуро откликнулась Евгения Ивановна. — Мы решили было, что в «Айвенго» будут играть одни девочки, но что-то плохо клеится…
— Оригинально, — покачал я головой.
— А вы что, пришли оценивать наши проблемы или поговорить о своих? — тут же парировала руководительница драмкружка.
— О своих! — ответил за меня преподаватель немецкого и осуждающе покачал головой.
— Извините! — буркнул я. — Кстати, меня зовут Александр.
— А меня — Евгения, — откликнулась Красильникова. — Я в общем, знаю, кто вы, товарищ Данилов. Братишка все уши прожужжал… Так что вы хотели обсудить?
— Понимаете, Евгения, — продолжал я. — У нас есть оператор, — я показал на коллегу, — хватает актеров, художников, костюмеров, массовки и тэ дэ, но вот беда, с режиссером туговато… Правда, ваш Вадик помогает, как может, но он играет кардинала, а это очень важная роль… Я было сам взялся за режиссуру, но…
— Все понятно, — кивнула она. — Вы хотите, чтобы я помогла вам с постановкой фильма… Ну что ж, я согласна, но не даром…
— Все, что захотите! — опрометчиво пообещал я.
— Вы поделитесь со мною актерами мальчишками, — тут же потребовала Евгения Ивановна.
— Как это — поделитесь? — опешил я. — Они же не пачка соли…
— Ну, разумеется, с их согласия, — ответила худрук театра в Доме Пионеров.
— Тогда, договорились.
— Евгения Ивановна, — заговорил Карл, — вот сценарий, ознакомьтесь с ним…
Красильникова взяла у него стопку листков, сколотых скобками.
— Когда у вас первая съемка?
— Завтра в пять утра, — ответил я.
— Шутите!
— Увы, нет, — сказал Рунге. — Это единственный эпизод, который требует натурной съемки, а завтра, по прогнозу, сухая, солнечная погода. Не исключено, что — в последний раз этой осенью.
— Где будете снимать?
— Возле школы.
— Хорошо, к пяти буду.
— Тогда — до завтра!
Мы попрощались с Евгенией Ивановной и покинули Дом Пионеров. Впереди еще было целое воскресенье, что само по себе прекрасно. Тем более, что Илга запланировала поход по магазинам с целью улучшения нашего совместного быта. В последнее время я мало им интересовался, а она не роптала. Испытывал ли я по этому поводу угрызения совести? Ни малейших! Однако и пускать это дело на самотек тоже не следовало. Так что я поплелся домой, готовый к труду и лишениям на благо семьи.
Глава 25
Прогноз погоды не подкачал. Утро понедельника выдалось ясным, а день обещал быть погожим. Конечно, по осеннему времени, в пять утра было еще темновато, но зато съемочная группа в составе меня, в качестве директора фильма, Карла Рунге — нашего кинооператора, исполнителей главных ролей Виктора Курбатова и Альки Абрикосова, а также — режиссера, гримера и костюмера в одном лице Евгении Красильниковой, успела собраться и подготовиться. Когда мы вышли на улицу, солнце пронизывало розовыми лучами улицу.
Наш оператор сказал, что свет просто отличный. Актеры вышли на исходные позиции. Евгения — мы уже ее называли Женей — скомандовала «Мотор!». Камера зажужжала. Незнакомец в черном плаще, в исполнении Витька, медленно двинулся по тротуару, с удивлением глядя на проезжающий троллейбус, задирая голову к небу, где очень удачно пролетал самолет, идущий на посадку на местный аэродром. Потом как вкопанный остановился возле светофора, на котором сменяли друг друга красный, желтый и зеленый свет.
В какой-то момент черный кожаный плащ из личного гардероба препода немецкого языка, распахнулся и показались сапоги-ботфорты — на самом деле замаскированные под них болотники — и театральная рапира на бутафорской перевязи. И это увидел мальчишка в школьной форме, видневшейся из-под распахнутой куртки, и с красным галстуком, трепещущем на утреннем ветерке. И когда таинственный незнакомец двинулся дальше, школяр, а это был главный герой фильма Алька, двинулся за ним.
Все это удалось снять одним дублем. Следующий эпизод мы снимали в осеннем парке, который был очень похож на лес и мы надеялись, что то же самое будет видно в кадре. По замыслу в лесу должно быть старое дерево с большим дуплом. В него-то и должен проникнуть Черный человек, а за ним — любознательный пионер. Дупло — это переход в далекое прошлое. В мастерских школы учащиеся, под руководством Курбатова, уже
