Искушение - Ольга Дашкова
— Макс… ты? — голос хриплый, часто дышит.
Кого она думала здесь еще встретить?
— Да, милая, это я, — тянусь, чтобы продолжить целовать, член уже окаменел, но Инга упирается мне в грудь ладонями, испуганно смотрит, часто дышит. — Иди ко мне.
— Нет, Макс, нет, не надо. Отпусти.
Смотрю внимательно, разглядывая лицо девушки, даже в полумраке видно, что кожа слишком бледная, глаза красные, на ресницах влага, губы припухшие и искусанные.
Она реально с кем-то была? Всю эту ночь?
Нет, нет, я не хочу в это верить.
Не ослабив хватку, вновь притягиваю ее к себе, отгоняя мысли, хочу поцеловать, но встречаю сопротивление. Инга уже с силой отталкивает меня и хочет встать, тяну на себя.
— Нет, Макс! Я сказала: нет!
Вырывается, встает на ноги, поправляет волосы, не смотрит на меня, что-то начинает искать. Это телефон, загорается экран, освещает лицо, Инга хмурит брови, что-то набирает, но вскоре блокирует телефон и прячет его в карман брюк.
— Инга, что случилось?
Не отвечает, а я сажусь, провожу руками по волосам, сжимая кулаки. В груди все разрывает на части, это ревность, никогда такого не испытывал. Хотя нет, было, когда два года назад, перед гибелью отца видел, как он с Ингой целовался.
— Инга! — кричу, привлекая к себе внимание, девушка уже ушла в ванную, слышу, как льется вода, иду за ней.
Она умывается, чистит зубы, я не мешаю, но не свожу с нее глаз, а Инга не смотрит на меня совсем. Вытирает лицо и руки, хочет пройти мимо, но я преграждаю путь рукой, поставив ее поперек дверного проема.
— Что произошло?
— Ничего, я ухожу. Дай пройти, мне нужно собрать вещи.
Не смотрит, даже голову не поворачивает, лишь сглатывает, а я смотрю на еще влажные волосы на висках и венку, которая дергается на нем. Хочу прижать ее к себе, поцеловать в этот самый висок, хочу слушать ее сдавленное дыхание и чувствовать всю, чувствовать себя в ней.
— Вещи? Ты куда-то собралась?
— Да, я ухожу, Максим. Навсегда. Отсюда и… от тебя.
Наконец поворачивает голову, смотрит в глаза, а меня обдает ледяным холодом, никогда такого взгляда не видел у нее. В нем нет ничего. Пустота. Меня вновь словно парализует, кусаю внутреннюю часть щеки, там, где недавно была ссадина после спарринга, чувствую вкус крови, она хоть немного приводит в чувства.
— Повтори.
— Я. Ухожу.
— Куда?
— Неважно. Это тебя не касается.
— Уверена?
— Макс, давай без сцен и драм, — как-то горько ухмыляется, качает головой. — Я собираю вещи и ухожу. Меня больше ничего не связывает с этой квартирой, бизнесом, тобой.
— Ты выпила?
— Я бы рада. Я обязательно напьюсь, но сейчас мне нужно собрать вещи, за мной скоро приедут.
В груди кольнуло, сжал кулаки и челюсти, Инга продолжает смотреть мне в глаза, не моргая, практически не дышит, а воздух между нами становится гуще.
— Убери руку и дай мне пройти. Не мешай, Макс, я все равно уйду. Ты уже не ребенок и должен понимать, что все всегда живут лишь по собственным желаниям. Ты захотел и взял меня, взял первый раз против воли, да, потом было хорошо, я не отрицаю. Но хватит. Поиграли и закончили.
— Поиграли?
Внутри все клокочет, мне хочется схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, хочется закрыть Инге рот своим, чтобы она больше не говорила таких слов. Она моя. Лишь с ней рядом я дома.
— Твой отец жив. Но не обольщайся, у него другая семья, ребенок, будь готов к тому, что ты ему не нужен. Так же, как и я.
Это было сказано с такой горечью, что я ее почувствовал вместе со вкусом крови. Инга опустила мою руку, ушла, а я так и остался стоять, смотря в пол, чувствуя, как холодный пот, стекающий по спине, становится жаром в ладонях, как меня начинает выворачивать, и энергия, скопившаяся внутри, просится наружу.
Насчет отца ничего не понял. Мне плевать, будь он реально даже жив. Инга меня бросает. Уходит. Я ей не нужен. Как не был нужен никогда и никому.
Разворачиваюсь, смотрю на себя в зеркало, а потом с рыком и стоном начинаю наносить удары по своему отражению. Осколки впиваются в кулак, боли не чувствую, лишь ярость и ненависть.
Ко всем. К самому себе. К Инге.
Пусть валит ко всем чертям. Путь спит с кем хочет, пусть играет с ними, а не со мной.
Часто дышу, останавливаюсь, смотрю на руку, кровь стекает в раковину. Выхожу, наблюдаю, как Инга уже выкатывает два чемодана в коридор, не обращая на меня внимания. Словно меня нет, словно я пустое место. Мне больно на это смотреть, но свою душевную боль я привык заглушать физической.
Заставляю себя сдвинуться с места, подхожу к входной двери, распахиваю ее, помогая быстрее убраться, быстрее дать мне свободу делать все безрассудные вещи, на которые я способен. Стою и жду, кровь все капает с кисти, внутри пустота.
Инга лишь на мгновенье поднимает на меня взгляд, а мне становится нечем дышать.
Пусть проваливает.
Пусть катится ко всем чертям.
Ненавижу.
В ней нет ничего особенного. Она такая же, как все.
Глава 36
— Инга, все хорошо?
Хорошо? Мне кажется, что хорошо уже не будет никогда. Мне не было так больно, даже когда я узнала о гибели Ивана, когда хоронила его, когда потеряла ребенка.
Глотаю слезы, в горло словно воткнуты иглы. Да, так мне и надо. Разве я не знала, что будет именно так? Да, знала, но все равно оказалась не готова. Мой страстный, мой нежный, мой противоречивый мальчик.
Мой Макс.
Я чувствовала его боль. Я купалась в ней, добавляя свою, задыхаясь и хватаясь, как утопающий за соломинку. Я так хотела остаться, хотела сказать ему, что люблю. Что буду рядом, что не предам. Но…
Но я слабая.
Я не хочу и не буду его использовать и не дам больше пользоваться собой. Мы начали цепляться друг за друга, чтобы выжить, мы находили успокоение в сексе, но его так мало для того, чтобы быть счастливыми. Он повзрослеет, станет сильнее, умнее, мудрее, он будет счастлив, я уверена, с хорошей девочкой или с плохой, но для него она будет единственной.
Это буду не я.
Слишком много во мне черноты, горечи, обиды. С этим багажом не строят новые отношения, лишь топят. Вот я и утопала в страсти своего
