В чужом клане - Валерия Веденеева

— Посмотри сюда, — позвал я его. — Только не передвигай телескоп. Просто посмотри и скажи, что видишь.

Мальчишка глянул недоуменно, но сделал, как я сказал. Несколько мгновений постоял, прижавшись глазом к телескопу, потом отодвинулся и пожал плечами.

— Там просто поля. Ничего интересного.

— Только поля? А звери?

— Какие звери? — Зайн снова приник к телескопу и простоял у него чуть дольше. — Никаких зверей там нет, — сказал разочарованно. — Убежали, наверное.

Теперь в телескоп посмотрел я. Звери были на месте, такие же черные и красноглазые, как и до этого, неспешно идущие вперед, к городу.

Получалось, Зайн их не видел?

Почему?

Я повел телескопом, изучая остальные поля, где прежде висели пласты тумана, сейчас, благодаря магии, исчезнувшие, и еще в трех местах обнаружил таких же черных красноглазых тварей, так же двигающихся в направлении городских стен.

Так, и что теперь делать?

Поднимать тревогу?

Но что если Зайн не исключение и никто, кроме меня, их не увидит? Так же, как никто, кроме меня, не видит небесных лисиц?

Я передал телескоп Зайну, а сам принялся размышлять, вышагивая туда-сюда по площадке.

Младшие аль-Ифрит утверждали, что во время фестиваля никаких прорывов демонов быть не может, что город защищен благодатью. И я ее действительно до сих пор чувствовал, это мягкое пушистое доброе облако. Оно влияло и на эмоции — тревога, которую вызвало у меня появление непонятных черных зверей, была совсем слабой, будто я заставлял себя беспокоиться через силу, чисто для проформы.

Люди на площади все также веселились, в городской резиденции было все также пусто. Зайн о чем-то весело болтал, что-то разглядывая в телескоп, потом начал зевать, раз, другой, третий.

— Иди уже спать, — посоветовал я ему.

— А ты?

— А я пока здесь побуду.

— Ну ладно.

Мальчишка ускакал вниз по лестнице, а я навел телескоп на ту стаю черных зверей, которая была ближе всего к городу, и стал внимательно их изучать. До этого я в основном обращал внимание на общую стать и глаза, а сейчас вглядывался во все детали внешности. Вот один из зверей остановился в некотором отдалении от остальных, повернулся боком, так что его силуэт отчетливо выделился на фоне белесой травы.

Какой, оказывается, у этого зверя был длинный пушистый хвост.

То есть два хвоста…

Я несколько раз моргнул и всмотрелся вновь, напрягая глаза. Да, точно, зверь был двухвостым, а из двух-и-более-хвостых существ я знал только лисиц.

Ну… это хоть немного объясняло тот факт, почему Зайн черных зверей не заметил. Похоже, способность видеть многохвостых лисиц, какого бы цвета они ни были, была достаточно редкой.

Лисы, за которыми я продолжал следить, между тем как раз проходили мимо игрушечного домика, который кто-то зачем-то поставил в полях. Домик был совсем некудышный, с покосившейся крышей, с дверью, висящей на одной петле. Некудышный и маленький, лисам едва по плечо.

Я нахмурился — кто и зачем будет ставить в полях игрушечный домик, в который не влезет даже пятилетний ребенок?

Разве что домик был совсем не игрушечный, а очень даже настоящий.

Я вспомнил сирен, которых увидел глазами Корневой Башни и которые потому показались мне сперва крохотными. Там проблема заключалась в перспективе. Возможно, такая же ситуация была и здесь?

Я вновь посмотрел на дом, который лисы уже оставили позади. Если он все же был нормальных размеров, если это была временная сторожка пастуха или пасечника, то тогда эти черные лисы были гигантскими. Крупнее, чем варги. Пожалуй даже крупнее, чем агхары. Стоя на четырех лапах, они были как минимум в два раза выше человека.

Я перевел телескоп на другую группу лисиц, как раз проходившую по окраине деревни. Да, они действительно были огромными, головы самых крупных оказались на уровне крыш домов.

Деревня спала, даже не подозревая о существах, двигающихся сейчас по хорошо утоптанной сухой дороге вдоль ее чистых аккуратных домов. А лисы шли мимо человеческого жилья с таким же равнодушием, с каким до этого проходили мимо рощ и кустов.

Неожиданно ворота одного из домов распахнулись и на дорогу вывалился человек, держа в одной руке то, что могло быть глиняной винной бутылью. С трудом поднялся и, придерживаясь за брусья забора свободной рукой, поплелся вперед. Ближайший из черных лис прошел мимо человека в трех шагах, не обратив на того внимания. Но человек, как бы пьян он ни был, не мог не заметить черное чудовище.

Не мог не заметить, однако ничего в поведении человека не изменилось, он так и продолжил ковылять дальше.

Значит, не видел. Как и Зайн.

Скорее всего, подними я тревогу, позови стражников, они бы тоже ничего не увидели. И что, сочли бы меня безумцем? Или решили бы, что это просто дурная шутка?

Позвать младших аль-Ифрит?

Нет, их вовлекать не стоило до тех пор, пока ситуация точно не стала опасной. Старшая Семья клана явно имела отношение к лисам и я, со своим умением видеть, подошел слишком близко к их тайне.

Я продолжал следить за тем, как группы лис с трех сторон приближаются к городу. Людей в селениях они продолжали игнорировать. Когда до городских стен осталось около тысячи шагов, лисы во всех группах одинаково остановились и уселись на землю, обвив длинные ноги хвостами и подняв острые морды, словно видели что-то важное над городскими стенами.

Я ждал, и лисы тоже ждали — по крайней мере, мне так показалось. Но чего именно они могли ждать? Появления вожака? Открытия ворот города? Какой-нибудь магической катастрофы?..

К тому времени как небо на востоке стало из черного фиолетовым я перебрал уже несколько десятков вариантов, однако ничего так и не случилось.

Вернее, случилось, но совсем не то, чего я ожидал.

Небо продолжало светлеть, а лисы — я следил за ними очень внимательно — лисы вдруг начали бледнеть, теряя свою черноту вместе с ночью. К тому времени, как над горизонтом появился верхний край солнца, лисы уже полностью растворились в воздухе, не оставив и следа.

Глава 24

После трех часов сна — именно столько мне удалось отдохнуть перед назначенной встречей с госпожой а-Корак — я отправился на поиски нужной гостиницы.

Город, после ночного веселья, еще отдыхал, так что по улицам я шел практически в одиночестве, любуясь большими нарядными домами, окруженными цветами и зеленью и со стороны выглядящими один уютнее другого.

Нужное место нашлось без труда и внутрь меня тоже запустили легко, стоило назвать свое имя.

Хозяйка труппы лицедеев оказалась требовательным учителем.

— Если ты действительно хочешь научиться скрывать свои истинные чувства, недостаточно только владеть лицом, — она довольно быстро оставила почтительное обращение и перешла на «ты». Поправлять я не стал — мне нужен был результат, а не поверхностная вежливость. — Язык тела выдает человека еще быстрее, чем мимика. Некоторые люди пытаются справиться с этим, уменьшая движения до самого минимума и следя за каждым своим жестом, но это тоже своего рода разоблачение. Идеальный результат — когда все в человеке работает на его роль.

— И этому надо учиться несколько лет, — проворчал я.

— Обычно да, но есть и талантливые самородки. Вдруг и ты из таких, — она засмеялась, показывая, что сама в это не верит, и я криво улыбнулся.

— Впрочем, прежде чем я начну учить тебя деталям, дам один совет. Он, конечно, довольно общий и далеко не каждый может приложить его к реальности. Суть его такая: чтобы в твое притворство поверили другие люди, сперва в него должен поверить ты сам.

— То есть…

— Я покажу на своем примере, — она улыбнулась. — Скажем, мне нужно уверить людей в том, что ты — мой сын, которого у меня похитили во младенчестве, которого я долго и безуспешно искала и вдруг, чудом, обрела вновь, уже взрослого. Это, кстати, довольно распространенный сюжет в пьесах. Посмотри как это выглядит.

Она откинулась на спинку стула и несколько мгновений сидела, прикрыв веки, потом медленно подняла их и взглянула на меня так, будто впервые увидела. На лице отразилась растерянная недоверчивость, изумление, потом губы шевельнулись, глаза раскрылись шире, изумление уступило место