Шоколад - Тася Тараканова
Упаковка, действительно, оказалась чистая, плотная, выше моего роста. Картон удачно разместился около батареи рядом с лоджией, я прилегла на него прямо в одежде. Вечерний разговор, хлопоты, вода, закипевшая в маленькой кастрюльке, дали мне силы ещё на одну ночь. Записка от мужа осталась в потайном кармане ветровки, я её не выбросила.
Утром моей целью стало купить еды и найти банкомат. Сетевой магазин недалеко от дома, на входе нашёлся и банкомат. Вставив карточку, я тупо зависла около него, благо за мной никто не стоял. Пин-код из четырёх цифр вылетел из головы, словно меня выкинуло из привычного мира ни на два месяца и десять дней, а на целую жизнь. Пин был связан с какой-то ассоциацией, я силилась вспомнить, напряжённо глядя на панель цифр. Но есть же мышечная память! Поводила рукой. Если три раза ошибусь, карточку заблокируют.
Мужчина, подошедший к банкомату, заставил свернуть разведывательную операцию. Ощущение, что меня со всех сторон обложили красными флажками, нарастало. Неужели я не смогу даже купить продукты? В состоянии растерянности я забыла про наличку, которая лежала в кармане. А если карточка окажется пустой? Сейчас я не могла вспомнить, остались ли на ней средства. Что-то неладное творилось с моей памятью.
Из ощущения беспомощности и неполноценности меня выдернуло чувство голода. Люди проходили мимо меня с пакетами еды, а я стояла побитой собачонкой, не решаясь войти в продуктовый рай.
Всё позади, надо вести себя естественно, зайти в магазин и совершить покупки. Как быстро я стала ощущать инородность среди себе подобных, растеряла уверенность в себе. Ничтожество, пугающееся зайти в магазин. Рука нащупала в кармане осколки машинки. Сыну нужна здоровая мать, а не трясущаяся неадекватная психичка.
Нашла в себе силы взять тележку и пойти между полок с продуктами. Никогда не думала, что буду входить в обычный продуктовый магазин, как в новый пугающий мир.
Правда, ощущение чего-то запредельного схлынуло, я выбрала пряники со скидкой, дешёвый чай, маленькую баночку растворимого кофе, литр молока, две упаковки лапши, батон и пакет. Сумма составила больше четырёхсот рублей. Банк одобрил платёж, в который я уже почти не верила. Выйдя на улицу, я вскрыла упаковку с пряниками.
Утолив голод, я вернулась к банкомату. В моей голове прояснилось, кажется, я вспомнила порядок цифр. Если не попаду с первого раза, буду думать дальше, такую установку я дала себе, дрожащими пальцами набирая пин.
Бинго!
Баланс на карте указал семь тысяч триста два рубля. Денег хватит на зарядку для телефона. Потом я начну искать работу. На что годиться женщина без образования и профессии? Пряники активизировали мою мозговую деятельность.
Увидев женщину с букетом и нарядной девочкой с белыми бантами, жуя шоколадный пряник, я увязалась за ними. Они шли на линейку. Перед школой собралась толпа первоклашек с родителями и нарядные старшеклассники. Играла музыка, улыбались взволнованные мамы и папы, учителя расставляли детей парами, взрослые теснились за спинами своих чад, сверкали вспышками фотоаппараты, многие фотографировали на мобильники.
Я выискивала мальчика похожего на Данилку. Такой мальчик нашёлся, он был с матерью. Неловко проталкиваясь сквозь толпу родителей, я встала недалеко от него немного наискосок. Первоклассник иногда оглядывался, ища глазами маму. Мне легко было представить, что это мой сын держит букет гладиолусов, вертит головой, переступает с ноги на ногу.
Выступали директор, депутат, ещё какие-то люди, официальная часть прошла мимо меня. Я смотрела на светлую макушку не моего сына, запрещая себе панические мысли, сжимала осколки машинки и улыбалась сквозь слёзы.
Высокий белобрысый парень посадил на плечо девочку с бантами и понёс по кругу. Над небольшой школьной площадью разнёсся звонок. Зазвучала песня из колонок, старшеклассники взяли за руки первоклашек и повели в школу на первый урок. Макушка не моего сына мелькнула и скрылась за спинами других детей.
Праздник закончился, я ещё несколько минут по-дурацки улыбалась, стараясь удержать слёзы под маской радости. Не нужно портить настроение счастливым людям. Они не виноваты в том, что меня лишили ребёнка, они хотят наслаждаться, рассматривать фотографии, отсылать их родным и близким. Их счастье усиливало моё несчастье. Я смогла продержаться до самой квартиры.
Закончились силы куда-то идти, покупать зарядку, искать работу. Не сегодня. Не завтра. А может…никогда.
Глава 13. Цикл пчелы
Запаса продуктов хватило на два дня, но я по-прежнему лежала на упаковке от холодильника, не в состоянии подняться. Баба Клава заглянула на третий день, я дала ей пятьсот рублей, знаками попросив купить недорогой еды. Не знаю, сколько прошло дней, но я никак не могла встать. Апатия валила с ног, и даже когда я не спала, то просто лежала с закрытыми глазами. Тягучие мысли про то, что надо искать работу, написать заявление в суд, найти юриста, не помогли покинуть картонную упаковку.
Каким-то вечером в замке зашуршал ключ. Надо было вскочить, метнуться на лоджию и сигануть на улицу. Момент чужого вторжения у меня был детально продуман, поэтому и лежанка была рядом с лоджией.
Продуман, но не осуществлён. Я повернулась на раздавшиеся шаги по коридору. В комнату вошёл муж. Наши взгляды встретились. Придерживаясь рукой за батарею, я села, потом медленно встала. Смотреть на него снизу вверх — проигрышный вариант. Он окинул меня брезгливо — высокомерным взглядом.
На мне был серый многострадальный спортивный костюм, в котором я отправлялась в колонию. На нём дорогая брендовая рубашка из тонкого стопроцентного хлопка, которую я перед колонией носила в ремонт. Муж разодрал ткань на животе рядом с петелькой. Мастер с изнанки проклеил проблемное место тканью, прошёл зигзагом, а на лицевой стороне усилил, пустив от самого ворота до низа тесьму в цвет подворотника. Получилось красиво, качественно и надёжно.
Рубашка на муже была слегка помята, всё-таки уже вечер. Но кто-то же стирал и гладил её и не один раз. Сам он этим никогда не занимался.
— Ну, здравствуй.
Не взаимно
— Язык проглотила?
Я почувствовала, как его взбесили моё молчание и брезгливый взгляд. Грызи свой хвост, если достанешь. Я запретила себе думать о муже после того, как ещё раз прочитала записку. Пока он будет жить в моих мыслях, я не освобожусь от роли медоносной пчелы.
— Три давно вернулась из колонии и ни одного звонка. Я не удалил твой номер, думал, позвонишь. Мозги в лагере совсем растеряла от похоти? Тебе стало плевать даже на сына?
Бывший чем-то напомнил Егора,
