Пропавшая невеста 2 - Полина Верховцева
— Тиана, расскажи нам откуда ты, — внезапно поинтересовался Кайрон, и Нике отчаянно захотелось шлепнуть его макушке.
Не хотела она ничего знать про соперницу, но все равно жадно вслушивалась.
— Из Мил-Верены.
Голос у нее был красивый, мягкий, тягучий, как у кошки.
Значит южанка… Говорят, они яркие, страстные и темперамент у них жгучий, но Ттиана не была похожа на огненный ураган. Скорее на плавный журчащий ручей.
Глядя на нее, Ника опять почувствовала себя убогой, будто кто-то заново натянул на нее шкурку зеленого чудовища.
— Какой у тебя дар?
— Я миротворец, — улыбнулась она, — могу излечить душевную хворь, спасти того, кто потерял рассудок.
— А второй?
— Мне подвластна сила камня.
— Почему такое несоответствие? — не выдержала Ника и впервые встретилась взглядом с соперницей. Та явно не ожидала такого вопроса и выглядела растерянной:
— Несоответствие?
— Второй дар подпитывает первый. У целителей — травничество, у природников — понимание зверей. А тут душевная хворь и камень.
— Вот такая я непутевая, — Тиана смутилась, и в уголках губ залегли горькие складки.
— Ты прекрасна, — улыбнулся Брейр, жестом прекращая это разговор.
— Спасибо, мой кхассер.
Ника больше не могла этого выносить. Каждый его взгляд в сторону новой Высшей причинял боль. Каждое его слово впивалось в неровно сжимающее сердце.
Она поднялась со своего места и подошла к их столу. Брейр встретил ее хмурым взглядом, а Тиана подозрительным интересом. Ника четко увидела тот момент, когда гостья заметила серые нити. Темные глаза испуганно распахнулись и, тихо охнув, она неосознанно подвинулась к кхассеру, будто ища у него поддержки.
— Прошу меня извинить, но день и вправду был слишком тяжелым. Я вынуждена вас оставить, — процедила сквозь зубы Доминика.
— Хорошо.
Хорошо… ни беспокойства в голосе, ни сочувствия. Просто хорошо.
И это слышали все! Каждый из присутствующих! И снова в зале тишина и густое липкое любопытство со всех сторон.
— Ты обещал мне разговор, — сгорая от стыда под чужими взглядами, напомнила она, — вечером.
Так унизительно. Словно подать выпрашивала.
— Поговорим, — согласился он, — я приду.
Когда придет, во сколько он не сказал, только кивнул, показывая, что разговор окончен.
— Спасибо, — Ника коротко поклонилась и пошла прочь от хозяйского стола.
И снова гордо поднятая голова, прямая спина и уверенная походка.
Вот только если бы кто-то попался ей сейчас навстречу, то увидел бы стеклянный взгляд, полный отчаяния, и горько поджатые губы.
И только добравшись до своей комнаты Доминика смогла дать волю чувствам, отбросила в сторону маску сильной и уверенной в себе женщины, привалилась спиной к стене и медленно сползла по ней вниз. Ноги не держали.
Она закрыла лицо ладонями и замерла, как неживая. Устала.
Этот день вымотал, сломал что-то внутри, лишая воли к сопротивлению. Хотелось спрятаться в самом дальнем углу и обиженно молчать, игнорируя любые попытки к сближению. Только ядовитый змей внутри изводил вопросом, а будет ли это сближение и есть ли кому-то дело до ее обид?
Тяжело опираясь на стену, Доминика поднялась, вытерла ладонью влажные ресницы и отправилась в ванную комнату.
Она собиралась достойно встретить Брейра, когда он придет. Красивая, ухоженная, аккуратная, а не как чуханка, только что вырвавшаяся из лесной чащи. Набрала горячей воды, капнула в нее розового масла, аромат которого больше всего нравился кхассеру. Разделась и, убрав грязную одежду в корзину, забралась в купель. Времени нежиться не было — Брейр мог пожаловать в любой момент, поэтому Ника поспешно натерла себя жесткой мочалкой, разобрала и промыла волосы и, пару раз окатившись, выскочила из воды.
— Проклятье!
Большого полотенца на месте не оказалось. Кто-то из прачек не принес новое, оставив только пару ручных, свернутых в аккуратные валики. Дрожа от холода, Доминика кое-как вытерлась и поспешила обратно.
Выскочив в пустую комнату, она испытала укол разочарования. Оказывается, надеялась, что он уже здесь. Глупая.
— Он придет! — упрямо произнесла, обращаясь к самой себе, и начала одеваться.
Конечно придет! Обещал ведь. Просто это его первый ужин в замке после возвращения. Ему нужно пообщаться со своими людьми. Это нормально!
Уже полностью собранная она села на краешек кровати, сложила руки на коленях и, не моргая, уставилась на дверь, ожидая, что сейчас она распахнётся, и на пороге появится кхассер. Пару раз вскакивала, чтобы подбежать к зеркалу и убедиться, что выглядит достойно, и что лягушачья шкурка не вернулась. Все сравнивала себя с новой Высшей. Ведь не хуже! Тоже хорошенькая, только слишком уж бледная. Чтобы исправить это, Ника пощипала себя за щеки, покусала губы, чтобы те не налились чувственно-алым, и вернулась обратно.
Сидела, прямая как палка. Ждала, замирая каждый раз, как за дверью раздавались голоса. Вот сейчас. Минутку. Еще одну…
Брейра все не было. Он не пришел ни спустя полчаса, ни спустя час. За окном уже опустились густые осенние сумерки, а Ника все продолжала ждать, с каждой секундой изнемогая все больше.
Ну почему он не идет? Почему?! Ей нужно увидеть его, во что бы то ни стало. Сегодня!
Не выдержав, она выскочила из своей комнаты. Как преодолела длинный коридор и слетела вниз по лестнице, едва касаясь ступеней, даже не заметила. Только перед самым входом в зал притормозила, испытав внезапную робость.
Оттуда доносились громкий смех и мужские голоса, среди которых она безошибочно узнала кхассера.
Здесь он! По венам растеклось облегчение. Здесь.
Зайти в зал, когда мужчины вели там свои мужские разговоры, Ника постеснялась. Поэтому тихонько выглянула из-за угла, так чтобы никто не заметил, убедилась, что кхассер один, без своей новой «подруги», и тут же юркнула обратно. На душе стало чуточку светлее, даже улыбнуться смогла. Правда улыбка померкла, когда увидела, Берту, спешащую с подносом, заставленным тяжелыми кубками.
— Госпожа, — служанка склонила голову, но в темных глазах проскочила откровенная усмешка, — что вы здесь делаете?
Ника мысленно застонала. Быть подловленной за подглядыванием — это такой позор.
— Я просто…гуляла.
— Да? — теперь во взгляде удивление. Немного наигранное и оттого еще более обидное.
— Да! Услышала голоса и хотела… присоединиться. Но, наверное, будет неуместным, мешать мужчинам.
— Вы правы, госпожа, — снова поклон, — простите, но мне пора. Они ждут.
Проворно перехватив поднос поудобнее, она поспешила в зал, а Доминика, бордовая от стыда, поплелась обратно в свою комнату. Неудобно вышло. Теперь все будут обсуждать, как она подслушивает и подглядывает из-за угла.
Да что же за день-то такой.
Вернувшись к себе, она снова опустилась на кровать и приготовилась ждать, столько
