Выскочка, научи меня плохому - Иоланта Палла
— О-о-о, Макс, прекращай! — Степа фыркает и кивает на лавку около стены. — Давай, колись, что случилось?
С Вольным мы нашли общий язык, а вот Богданов все еще кусался, причем без повода и с поводом, особенно когда дело касалось Алимеевой. После минутных сомнений сажусь на лавку и рассказываю вкратце о том, что нарыл информацию про родителей Алимеевой. Степка хмурится и чешет затылок.
— Облажался я. — Поднимаюсь и снова иду к груше, но Вольный не дает, вклиниваясь между мной и грушей.
— Не ты облажался, а твой предок. Он, если по факту, к тебе отношения не имеет. Запустил сперматозоид, и что? От этого отцом не становятся. — Хлопает рукой мне по плечу. — Успокоится и сама придет. Вот увидишь.
— А если не придет? — Сглатываю вязкую слюну и стягиваю с рук тейпы. — Что если она меня ненавидит?
Когда произнес это вслух, стало еще хуже. Не хотел, чтобы меня ненавидела девушка, которая мне дорога. От одной мысли, что я ей противен, под ребра будто иглами ткнули. Остановился, сжимая кулаки, но Степа развел руки в стороны.
— Цветочек долго не злится. Поймет. Правда, тут ситуация такая, но ты же, как лучше хотел. — Он снова хлопает меня по плечу, проходя к двери. — Мы закончили с подготовкой. Сегодня классный бой ночью. Ставки зашкаливают. — С восторгом сообщает, наверное, чтобы отвлечь.
Иду за ним, собираясь принять душ и поехать домой, но Вольный настроен на другую программу. Оказывается, на другом конце города открыли офигенную кафэшку, и мы обязательно должны съездить туда, чтобы попробовать наивкуснейшее мясо. Богданов сначала хмурится, но соглашается составить нам компанию. Кстати, пару раз видел его в городе в рядом со Светкой. Спрашивать подробности не стал. Не мое дело, только, видимо, они к друг другу не ровно дышат.
— На нашей поедем. — Упрямо говорит он, когда я выхожу из душа и начинаю натягивать на себя одежду.
— Мне без разницы. Есть хочу. — Вольный потирает живот с улыбкой, а я отрицательно качаю головой.
— Не, ребят, я на вашей копейке не поеду. — Развожу руки в стороны, боясь представить, что может произойти, если с желтухи посыпятся болтики, да еще и в гололед. — Жить еще хочется.
— Козыряешь перед нами крутой тачкой? — Тут же нападает Богданов, натягивая на себя куртку и смотря на меня так, словно я фашист, ступивший на русскую землю.
— Нет, говорю по факту, что ваше транспортное средство опасно для передвижения по городу в гололед. Только и всего. — Подхожу к нему ближе и смотрю прямо в глаза.
Вот этот точно меня сейчас ненавидит. В глазах столько злости, что вот-вот сорвется.
— Брейк, самцы! — Степа вклинивается между нами вовремя, отвлекая от того, чтобы почесать кулаки. — Без агрессии. Надо пожрать. Тогда успокоитесь.
Прохожу мимо Богданова, толкая его плечом. Что за мания такая, приписывать мне то, к чему я не склонен?!
На нервах иду к тачке и сажусь за руль. Хотят колесить на ржавом корыте, пусть! Мне и в Бэхе не плохо. Пока включаю музыку, подходят ребята. Степа садится рядом на пассажирское, а Леха с видом мученика забирается на заднее. И стоило ли выпендриваться?
Пристегиваю ремень безопасности и киваю Степе. Он лишь отмахивается, говоря, что это бред. Вожу я аккуратно, поэтому он начинает ковыряться в плейлисте. Этим и нравится. Простотой. С Богдановым тяжелее. Намного. Как с Даном.
Глава 18
Лилия
Новости о том, кто стал виновником того пожара, огромным комом свалились на меня. В голове не укладывалось, что столько лет рядом со мной был истинный подлец, а не приемный папочка. Меня ломало изнутри, убивали эмоции, которые я испытывала. Даже холодные снежинки и мокрая одежда не помогали потушить тот пожар, что распространялся по всему телу.
Не знаю, сколько я бродила по городу, не обращая внимания на то, как телефон раз за разом вибрирует в кармане куртки, только потом поняла, что не смогу переступить порог дома Алимеевых. Они никогда не стремились стать мне настоящей семьей. Никогда.
Если Марина Георгиевна пыталась играть роль примерной матери, то Владимир Эдуардович показывал себя во всей красе, избегая лишних нежностей и показа привязанностей к чужому ребенку. Теперь все встало на свои места. Зачем он удочерил меня? Чтобы держать дочь врага рядом? Чтобы ему не вздумали отомстить?
Чувствовала себя раздавленной и никому не нужной. Чтобы согреть замерзшие руки, зашла в кафе и взяла себе горячий чай. Слезы давно высохли, но внутри все еще бурлила злость, ненависть, отчаяние и раздражение на каждого мимо проходящего человека. Почему из всех людей такая участь досталась именно мне?
Прикрыла глаза и медленно выдыхала и вдыхала, чтобы успокоиться, но мне ничего не помогало. Хотелось закричать во весь голос от боли, ломающей все, что с таким трудом выстраивала. Мне так хотелось быть счастливой и не думать о прошлом хоть какое-то время, чувствовать себя полноценным человеком, которого действительно любят, и сегодня я практически ощутила это.
Посмотрела на кольцо, которое блестело на пальце, и легкие сжало от боли. Макс…
Не могла в данный момент определить то, что к нему испытывала. Разум пищал, что я его обидела, но эмоции перекрывали слабый призыв сознания. Мне было противно от того, что рядом со мной находился человек, в венах которого течет кровь того самого Аристова. Аристова, который нагло уничтожил две важные жизни. Уже подняла руку, чтобы снять кольцо, но замерла и смотрела на него. Такой прекрасный вечер закончился кошмаром. Я ожидала всего, только не того, что произошло. Не думала, что правда может так сильно ранить.
Закрыла глаза и приложила руку, где было кольцо, к лицу. Какая я дура…
От размышлений отвлек очередной звонок. Владимир Эдуардович изволил беспокоиться. Звонил раз десятый. Сбросила вызов и выключила звук на телефоне. Домой мне точно нельзя возвращаться в таком состоянии. Жаль, что бабули нет в городе. Ее поддержка была бы сейчас очень кстати, а еще совет…
Просидела в кафе еще с полчаса и решила все-такие поехать к бабушке. Ключи от ее квартиры всегда висели на связке с другими. Я села в такси, не имея желая прозябать
