Чёрный хребет. Книга 2 - Алексей Дроздовский
По деревне уже расползлись слухи, что я великий полководец и сломил оборону Фаргара, будто это была не грозная армия противника, а старая, изъеденная короедом доска. Приятно пожинать лавры, если они заслуженные.
Клифтон кладёт руку мне на плечо с видом «мой шкет», и это, отчасти, правда. Без боевых навыков, что он нам передал, ничего бы из этого похода не вышло.
– Нисколько не сомневался, что вы вернётесь, – говорит.
– Правда? – спрашиваю. – А я сомневался.
– В этом нет ничего удивительного. Видели бы вы себя со стороны: две сотни человек и каждый знает, что ему нужно делать. Это не тупая толпа, какой обычно нападал Фаргар.
Илея бежит к нам и ревёт, не может остановиться.
Наверное, я вёл бы себя точно так же, если бы три моих сына взяли в руки мечи с копьями и отправились убивать других людей.
Обнимает всех троих, что-то пытается произнести и не может, получается нечленораздельное завывание. В этот момент она похожа на курицу несушку, что квохчет над цыплятами, разве что цыплята намного здоровее её.
– Вернулись, – говорит.
И снова плачет. Понадобилось много времени, чтобы она вернулась в чувство.
– А где Холган? – спрашивает.
– Мама, – говорит Вардис. – С ним всё в порядке, жив, здоров. Но кое-что тебе нужно будет узнать.
Близнецы с ребёнком на руках ведут Илею в сторону. Это будет очень трудный разговор, но Вардис справится – он всегда был смышлёным парнем и умел находить правильные слова.
Мне же надо поговорить с другим человеком.
Решить вопрос власти в Дарграге.
Чуть в стороне от основной толпы с недовольным видом подпирает частокол староста деревни – Саргот. Старик отправился с нами в поход, пытался командовать армией, но когда его заткнули, обиделся и в одиночку вернулся обратно. Даже удивительно, как он осилил переход через хребет и не заблудился.
Мы подходим к старосте втроём: я, Хоб и Брас. Стоим в ряд как три бандита, собирающихся отнять кошелёк.
– Явились? – спрашивает Саргот.
– Явились, – говорю. – И у нас очень серьёзный разговор.
– Конечно, у вас всё по-серьёзному. Вы даже пердите с серьёзными лицами.
– Как же он меня бесит, – едва слышно шепчет Хоб.
– Ты никогда нас не поддерживал, – говорю. – Когда мы плавили железо, ты ходил по деревне и причитал. Когда создавали арбалеты, ты слонялся рядом с кислой рожей и всем говорил, какой хернёй мы занимаемся. Когда мы каждый день приходили на поле, чтобы заниматься с копьём, ты высмеивал наши действия среди деревенских.
Староста молча слушает мои претензии с видом полного согласия. Да, он всё это делал и продолжит это делать.
– Ты был первым из всех, кто публично осуждал наш поход на Фаргар и первым, кто сомневался в его успехе. Последние годы ты только и делал, что всячески препятствовал нашим действиям и приуменьшал достижения.
– Ты – ужасный староста, – вмешивается Хоб. – Хуже не придумаешь.
– Да как ты смеешь, щенок? – взрывается Саргот. – Я беспокоился о судьбе этой деревни, ещё когда ты у отца в яйцах болтался.
Вижу, как Хоб тянется к мечу в ножнах. Понимаю его неприязнь, но Саргот всё ещё житель Дарграга, а мы не вредим своим, даже если они нам очень сильно не нравятся.
– Тише, – говорю. – Мы все здесь – культурные люди, и проблемы мы решаем словами, а не кулаками.
– Этот сосунок ещё смеет меня выговаривать за то, что я забочусь о деревне, – злобно цедит сквозь зубы Саргот.
– Он выбрал неподходящие слова, – говорю. – Но в целом он прав. Все последние годы ты лишь мешал деревне. Из лучших побуждений или из эгоистичных, но это так. Дарграг меняется и всем его жителям придётся принять это.
– Короче, Саргот, – вмешивается Брас. – Не мешай больше и всё, ладно?
– Ты покинул Фаргар сразу после нашей победы, – говорю. – Поэтому многого не знаешь. Там теперь новый староста и он на нашей стороне. Та же история с Дигором. Обе эти деревни теперь наши союзники и мы собираемся не просто жить в мире, а развиваться вместе с остальными. И если ты хочешь продолжать быть старостой – занимайся ежедневными делами местных и не лезь в наши.
– Ты смеешь мне угрожать? – спрашивает Саргот.
– Я не угрожаю, – говорю. – А лишь говорю, как всё будет. Старосту деревни у нас выбирают большинством. Посмотри вокруг: у нас двести воинов, что прислушиваются к моим словам. Мы легко наберём достаточное количество голосов, чтобы выбрать старостой хоть самого Арншариза, гигантскую змею. А ты останешься в меньшинстве.
Мы могли бы выбрать старостой любого человека, но эта должность не такая важная, как в других деревнях. В Дарграге староста хоть и имеет власть, но не абсолютную. В обыкновенные дни он занимается только всякой ерундой, до которой больше никому нет дела. Вроде организации уборки, ремонта частокола и прочей лабуды. Я не знаю никого, кто хотел бы заниматься этим по доброй воле.
Саргот подходит сюда хорошо, но только до тех пор, пока не заходит речь о серьёзных вещах. Тогда он начинает лишь путаться под ногами.
– Ты останешься старостой, но больше не будешь смеяться над нами, – говорю. – Чтобы ни одного ворчливого слова, ни одного недовольного взгляда. Мы выполняем в Дарграге одну и ту же задачу, поэтому мы не потерпим раскола.
– Я смотрю, ты стал сильно в себе уверен, – говорит Саргот.
– Это правда, – говорю. – И первое, что ты сделаешь – начнёшь собирать излишки еды, чтобы отправить их в Дигор.
– Ты с ума сошёл?
– Я как никогда в здравом уме. С этого дня мы будем добывать больше мяса, чем нужно для пропитания, а остатки отправлять в другие деревни. К счастью, в песчаной буре хватит скорпионов, чтобы накормить хоть сотню деревень.
Скрипя зубами, Саргот разворачивается и уходит вглубь деревни. Ничего, он ещё свыкнется, что больше не он здесь всем командует. А если не свыкнется, выберем на его место другого человека, кто не настолько эгоистичен, чтобы тешить своё эго осознанием, что он главный.
Мы начинаем торговлю, а это – первый путь к прогрессу. Ничего, дайте мне немного времени и это место сильно
