Не брак, а так - Алина Ланская
Герман уже жалел, что потребовал выполнения предсвадебных обещаний. На кой ему эта должность, если он объективно ее не тянет?! То есть тянул бы, если б его не тыкали носом каждый раз, когда Герман ошибался. Чего от него хотели?! Чтобы он сдался, признал, что умеет лишь деньги отцовские тратить и создавать неприятности?
Многие его приятели по универу решали эту проблему легко и изящно: брали пару толковых замов, которые ишачили двадцать четыре на семь, а сами в офис заезжали на пару часов по дороге в спортзал или ресторан.
Герман так не хотел, гордыня не позволяла. Но может и сдался бы, не маячь у него перед глазами “красная тряпка”, вечный раздражитель и бывший друг Игнат Сабуров. Вот у кого все было чудесно, Бурый успевал везде, даже подкатывать к жене Германа. Литвинов даже думал набить морду Сабурову, но отец несколько остудил пыл сына.
“Игнат очень ценен для нас, Гера. У него не просто светлая голова, он видит наше будущее, всегда на шаг впереди всех. Он и ребята, которых он привел, должны быть довольны нами, поэтому если что, вылетишь из компании ты, сынок. Отдохнешь где-нибудь полгода, год, а толкового юриста я всегда найду”.
Такое пренебрежение заставило Германа впервые задуматься о своем настоящем месте в семейном бизнесе. Будучи единственным сыном и наследником Аркадия Литвинова, Герман раньше не сомневался в своем безоблачном будущем. Но сейчас он хотел послать все к чертям и замутить что-то свое, где не будет ни отца, ни Бурого.
Но сил, а на самом деле силы воли не хватало. Иногда Герман невольно сравнивал себя с Алисой и приходил к неутешительному выводу. Не слишком он далеко ушел от своей зашуганной жены.
Хотя Алиса уже была другая. Не та девочка, с которой он познакомился полгода назад. Похорошела, это было видно невооруженным глазом. И стала… совсем чужой. Герман усмехнулся своим странным мыслям, но это и правда было так. Они жили в одном доме, виделись каждый день, разговаривали, даже вместе куда-то ходили, но теперь между ними зияла пропасть. Ничего общего с той влюбленной глупенькой девочкой, которая смотрела на него, открыв рот. Хотя Алиса не была глупой, она была влюбленной. А сейчас нет. Она не пыталась им манипулировать, давить на жалость, напоминая ему о том, что было между ними. Ничего из того, что обычно делала Яна, когда они ругались. Никаких требований, ничего.
Наверное, благодаря этому контрасту Герману и удалось отделить от себя Ольховскую. По крайней мере на время. Об окончательном разрыве речи не шло, но Герман устал. После изматывающей работы в офисе, он хотел тишины, покоя и чтобы его любили. Ну или хотя бы не выносили мозг. А Ольховская до сих пор на него была обижена за то, что ей пришлось отмечать свое двадцатипятилетие без него. Сначала Яна слала ему соблазнительные селфи из Стамбула, намекая на то, как много он потерял. А потом еще и оскорбилась, когда Герман устроил ей разнос из-за той проклятой смс-ки Алисе.
“А что такого-то? Ей давно было пора все узнать!” — Яна продолжала строить из себя дурочку, но на этот раз Литвинов выставил ее из квартиры, запретив даже близко приближаться и к нему, и к Алисе.
Ну и отец добавил. Велел Ольховской убираться из города или по кускам будет себя собирать. Янка испугалась, прибежала к Герману, но тот защищать ее не стал.
И впервые всерьез задумался о том, что из себя представляет Ольховская как человек. Раньше не было повода особо заморачиваться. Янка была красива, весела, идеально подходила ему в постели, терпела его “однодневок” и любила, как умела.
“А мне плевать, что там она почувствовала! — орала Яна, когда он попытался рассказать. — И что с того, что у нее проблемы с отцом? Сама виновата, овца бесхребетная”.
Герман не считал себя чувствительным человеком, но он вряд ли когда-нибудь забудет как лежащую на полу Алису избивал ее отец. И как внутри него все перевернулось от этого зрелища. Расскажи он об этом Яне, она не то что бы не посочувствовала, она бы еще сказала, что мало досталось.
Ольховская уехала почти на три месяца к дальним родственникам, Герман вздохнул с облегчением, решив, что им обоим длительная пауза пойдет на пользу. Пару недель назад Яна вернулась и начала названивать. Секс после длительной разлуки не принес особого удовольствия, показался пресным.
“Ты вообще со мной был? Гера, у тебя кто-то появился? Только не говори, что ты спишь с этой…”
“Если хочешь меня, про мою жену больше ни слова, поняла?”
Янка притихла, зазывала его к себе чуть ли не каждый вечер, и снова начала ныть, что скучает, что Гера ей должен, но Герману оказалось спокойнее одному дома, где его никто не доставал.
Если бы только еще Сабуров не мешался под ногами! Отдавать ему Алису Литвинов не хотел. Жена по-прежнему не вызывала в нем особого желания, но его корежило от одной только мысли, что Алиса может ему изменить. Что может смотреть на кого-то таким же влюбленными глазами как когда-то на него.
Герман слишком хорошо знал Бурого, не испытывал никаких иллюзий в отношении его. Игнат при первом же удобном случае уложил бы Алису в койку. Хорошо хоть она не Янка, которая легко могла переспать из мести.
В том, что у Бурого могут быть серьезные и чистые планы на его жену, Литвинов не верил. Считал интерес Игната хорошо настоявшейся местью. А Алиса, она же наивная как… как слепой котенок. Ни черта не понимает в отношениях, ей обдурить как два пальца. А Бурый, в отличие от Германа не облажается, дай ему шанс.
Литвинов думал о жене, о том, что надо бы ей позвонить, узнать, как там ее туса в караоке, когда ответ на этот вопрос пришел ему от Ольховской.
“А твоя козочка-то времени зря не теряет…”
В присланном видео Игнат вальяжно обнимал Алису за плечи и что-то шептал ей на ухо.
Рой ледяных игл больно впились в кожу, Герман забыл как дышать.
А она смеялась, улыбалась ласково и нежно, смотрела в глаза… не ему.
“Если не веришь, вот адрес”
Он не думал о том, что завтра утро начнется с очередной взбучки от отца. До утра еще надо было дожить. Герман не был уверен, что до него доживут все.
В небольшой полутемный зал бара он попал довольно легко.
