Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов
— Я уверен, что главнокомандующий морскими силами Трагеры не предложит мне ничего предосудительного, — пожал плечами Ланс.
— Нет! Вы всё такой же! — Расхохотался капитан. Неловкость, ощущавшаяся всё время разговора, куда-то исчезла. Васко стукнул кулаком правой руки по ладони левой. — Я так хотел повидать вас! И так же боялся, что вы воспримете мои слова, как оскорбление…
— Да с чего бы это?
— Я привык идти напрямую. И в бою, и в жизни, но адмирал поручил мне сообщить вам как можно тоньше и деликатнее.
— Так сообщайте же скорее, тысяча болотных демонов! Знаете ли, пран Васко, я тоже с большой охотой распил бы с вами бутылочку бурдильонского, а не вилял туда-сюда в разговоре, будто вы — хорошенькая прана, которую я решил во что бы то ни стало соблазнить до окончания бала.
— Тогда я рублю напрямую. Адмирал Жильон предложит вам наняться в армию Трагеры. Или флот, как вам больше подойдёт. Само собой, после того, как силы ваши восстановятся и вы сможете держать в руках…
— Шпагу?
— Нет, не шпагу. Лютню, свирель, скрипку, клавикорд…
— Ну, для музыки мне руки не нужны… — Протянул Ланс. — Значит, вам требуется не боец, а музыкант?
— Не просто музыкант, а величайший в двенадцати державах менестрель! — горячо воскликнул капитан. — Если на материке разнесётся слух, что в нашу армию вступил сам Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы, то от желающих пойти и послужить правому делу отбоя не будет!
Менестрель сумел скрыть самодовольную усмешку — ведь, как-никак, он обещал Регнару, что перестанет быть заносчивым гордецом. Но в душе возликовал. Значит, помнят его! Значит, вынужденное бездействие — за два года ни одного выступления перед более-менее достойной публикой — не сделало его изгоем. Почему бы и не помочь? В противостоянии Тагеры и Браккары Ланс, сколько себя помнил, выступал против островитян. И словом и оружием. Теперь пришла пора использовать музыку в борьбе. Жаль, у него осталась лишь флейта-пикколо. Каких-то изысканных и чарующих мелодий на ней не сыграешь. Но ведь адмирал Жильон альт Рамирез сейчас — главнокомандующий морскими силами великого княжества. Наверняка, входит в регентский совет и, следовательно, сумеет раздобыть любые инструменты. Конечно, составить набор лучше, чем брошенный в Аркайле, не удастся никому. Тут даже королевская власть не пригодится. Скрипки, свирель и цистра были уникальными. Вторых таких просто нет в этом мире. Какая жалость, что все это богатство, вне всяких сомнений, сгнило где-то в подвале. Если бы инструментами пользовались или хотя бы попытались продать, Регнар бы знал и не промолчал бы…
А потом Ланс, уже открывший рот, чтобы воскликнуть: «Согласен!», задумался.
Ведь, если ты собрался уходить в монастырь, надо привыкать и взвешивать каждый шаг.
Ну, предположим, он примет предложение адмирала. Командование Трагеры успеет сколотить несколько новых полков, спустит на воду десяток галер и обучит гребцов, укрепит форты, защищающие вход в гавань Эр-Трагера, и другие, разбросанные вдоль побережья. Подойдёт армада короля Ак-Орра. Конечно, трагерцы попытаются дать бой на подступах к своим берегам. Возможно какие-то каракки удастся заманить в шхеры Калвоса, потопить и захватить, но вряд ли их будет много — браккарцы не из тех, кого можно дважды поймать на одну и ту же уловку. Их многопушечные суда устроят Преисподнюю — вначале в щепки разнесут галеры, пользуясь преимуществом в огневой мощи и дальности стрельбы, потом размолотят форты, как это было в прошлую войну, и начнут высадку пехоты. Тут снова придёт пора для сражения лоб в лоб, но полевая артиллерия трагерцев ничего не сделает кораблям, а морские пушки, напротив, окажут существенную поддержку десанту.
Таким образом, подавляющее большинство наёмников — и благородных, и простолюдинов, — вставшие под знамя с Пурпурным Мечом по примеру великого менестреля, погибнут, Трагера проиграет войну, опять будет выплачивать контрибуцию, возможно, придётся поступиться какими-то землями, вроде острова Калвос. И Баккара уже так просто не поступится достижениями — в Эр-Трагере будет сидеть наместник, местные дворяне повозмущаются недолго, после начнут приносить вассальную присягу Ак-Орру тер Шейлу. Понравится ли это остальным правителям материка? Уж герцог Валлио точно не придёт в восторг, так же как и король Унсалы, кто бы не сменил Ронжара Справедливого на престоле. Мариза Аркайлская, судя по обрывкам сведений, поддержит островитян. Предугадать поведение Вирулии и Лодда, как обычно, чрезвычайно сложно, но и без того ясно — грядёт очень большая война, смерти тысяч людей, болезни, голод и разруха…
Что же сделать, чтобы не обрушить мир в войну? Вернее, если кровь всё-таки должна пролиться, то как обойтись малой кровью, десятками смертей вместо сотен и сотнями вместо тысяч? Ланс знал ответ. Он очень хорошо помнил вылетающее из пушечного жерла ядро и браккарца в тёмном камзоле и натянутом на глаза берете на фордеке, который силой магии подхватил его, закрутил и прибавил скорости и убойной силы. Магии, которая испокон веков предназначалась исключительно для возвышенного искусства — извлечение звуков из музыкальных инструментов. управления длительностью, громкостью, составления прихотливых мелодий.
Конечно, полузабытые легенды несут в себе размытые намёки, что в стародавние времена, кроме магов-музыкантов существовали и другие волшебники, которые применяли подаренную Вседержителем Силу, как во благо людей, так и во зло. Должно быть, они объединялись в гильдии и цеха, подобно ремесленникам и мастеровым. Смешно представить, а вдруг магию использовали для сукноваляния и окраски ткани? Хотя, почему бы и нет? Побывав на Браккаре и познакомившись с праном Нор-Лисом — главным учёным островов, Ланс уже ничему не удивлялся.
Наверное, в далёком прошлом двенадцати держав — если только они уже состоялись в то время, как суверенные государства — произошло нечто, что в одночасье поставило под запрет иное употребление Силы, кроме как в целях добра. А что способно вернее утешать, развлекать и облагораживать человека, чем музыка? Может быть, маги перессорились, затеяли войну и уничтожили самых отчаянных и непримиримых? Или вызывали беспорядочным обращением к магии какой-то катаклизм? Не зря же в «Житие Вседержителя» и «деяниях Первосвятителей» упоминаются страшные кары, обрушившиеся на племя людское — извержения вулканов; потоп, длившийся сто дней и сто ночей; нашествие саранчи; семилетняя засуха; смертельная зима, растянувшаяся на два года и унесшая десятки тысяч жизней, как бедняков, так и знати. Но, видимо, тогда же погибли и маги, вызвавшие горе и беду. Оставшиеся не обладали достаточными силами, чтобы повелевать стихиями, а поэтому нашли единственное
