Ящик Пандоры - Юрий Александрович Уленгов
— Угу, — кивнул я. — Спасибо. Попробую.
Я прикрыл глаза и плотно сжал правый кулак. Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом я почувствовал, как в руке потеплело, и на это тепло тут же отозвался Источник. В груди потеплело, и я почувствовал, как отступает отупение и раздражительность. Уф. Так, теперь нужно, как сказала Корал, перенаправить энергию. Хм…
Я представил, как тепло из кулака поднимается вверх по руке и перетекает в грудь, наполняя собой Источник — и у меня получилось! Я вдруг почувстовал себя невероятно уютно и комфортно, будто в теплую ванну опустился. Правда, продолжалось это не долго. Пара десятков секунд — и тепло исчезло. Но чувствовал я себя все равно на порядок лучше, чем до этого.
Открыв глаза, я ахнул. Картинка из темной и выцветшей вдруг стала четкой, яркой и контрастной, будто с меня запыленные очки сняли. Губы сами по себе расплылись в улыбке, и я рассмеялся.
Корал, Алекс, Фина и Джулиан, кажется, чувствовали себя так же, удивленно переглядывались, посмеивались… Даже Эдмунд прятал легкую улыбку. Я недоуменно посмотрел на него. Что это за фигня с нами творится-то?
— Эйфория, — словно прочитав мои мысли, произнес дядя. — Сейчас это пройдет.
И правда — прошло еще несколько секунд, и приподнятое настроение улетучилось. Однако и тягостная тоска не вернулась. Я чувствовал себя… Обычно. И сейчас это было лучшее в мире чувство.
Я бросил взгляд на Тиа, Ди Кхана и других членов отряда, что суетились у машин, занимаясь лагерем.
— А как же остальные? — повернулся я к Эдмунду.
— Войды переносят это проще. Да, им тоже тяжело, на них тоже давит, но не так, как на нас. Вот только и возможности подпитаться они не имеют. В какой-то момент происходит накопительный эффект, и люди просто сходят с ума. Именно поэтому мародеры стараются не забираться далеко в Пустоши.
— Слушай, а что вы тут вообще делаете? — с возвращением нормального самочувствия ко мне вернулся и интерес. — За два дня я не видел практически никаких достойных внимания развалин. Что тут добывать-то?
Эдмунд пожал плечами.
— Мы находимся далеко в стороне от обычных маршрутов мародеров. Забытые города остались где-то там, — Эдмунд неопределенно махнул рукой. — Сказать честно, я еще ни разу так далеко не забирался. Но, если верить карте, осталось не так далеко. Вот только боюсь, что и плющить будет еще сильнее… Так что давайте, мальчики и девочки, питаться — и спать.
Я кивнул, повернулся и побрел к лагерю.
Когда я уже засыпал, к моему спальному месту подошла Корал. Девушка некоторое время всматривалась в мое лицо, а потом присела рядом.
— Ты не спишь? — тихонько, чтобы никого не разбудить, спросила она.
— Как видишь, — хмыкнул я.
— Ты не возражаешь, если я сегодня лягу рядом? Поближе к тебе?
Девушка в темноте не могла видеть моего выражения лица, но глаза у меня округлились. Это что еще за приколы? Нашла, блин, место…
— Мне… Мне очень… Очень тяжело на душе. И очень одиноко. Можно? — добавила Корал.
— Конечно, — я мысленно обругал себя последними словами. Надумал себе фигни… Олень озабоченный!
Девушка благодарно кивнула и ушла, чтобы через минуту вернуться со своим спальником. Расстелив его, девушка быстро скользнула внутрь, и оказалась близко ко мне. Очень близко.
— Дэймон, — прижавшись к моему боку, прошептала девушка. — Ты правда веришь, что у нас все получится?
Блин, ну офигеть! Что ж это они ко мне с такими вопросами наладились? Хм. Наверное, потому что во мне они видят командира отряда и человека, который уже неоднократно вытаскивал их из всяких передряг. Так что придется соответствовать и поднимать боевой дух подчиненных, отрабатывая заодно и хлеб замполита.
— Если б я в это не верил — меня сейчас здесь бы не было, — пожал я плечами, забыв, что в спальнике мое движение окажется незамеченным. — Конечно получится. По-другому и быть не может.
— Знаешь… — продолжила Корал. — У меня какое-то очень тяжелое предчувствие. Как будто скоро с нами должно случиться что-то очень плохое…
— Что ж, — как можно беззаботнее ответил я, радуясь, что Корал не может сейчас видеть моего лица. — Хорошо, что ты не Видящая.
— Дэймон, я серьезно, — кажется, девушка немного обиделась.
— Я тоже. Это все антифон, Корал. Ты же видишь, как он угнетает?
— Думаешь? — с надеждой спросила Корал.
— Уверен, — я постарался сделать так, чтоб мой голос звучал, как можно увереннее. — Все будет хорошо. Да, легко не будет, этого никто не обещал, но в итоге все образуется. Вот увидишь.
— Хотелось бы верить, — вздохнула Корал и замолчала.
— Дэймон, — снова позвала она через минуту.
— Да?
— Обними меня пожалуйста, — робко попросила девушка. Я чуть помедлил, и выпростал руку из спальника. Корал тут же подкатилась ближе, тесно прижалась ко мне и доверчиво положила голову мне на плечо. Я обнял ее за плечи, и слегка вздохнул, глядя в невероятно яркие звезды чужого неба.
Через минуту Корал уже сопела, провалившись в сон, а я продолжал смотреть вверх невидящим взглядом, и прикидывать, насколько на самом деле велики у нас шансы выполнить стоящую перед нами задачу. Выходило, что не очень.
Но, с другой стороны, выхода-то у нас нет? Нет. Значит, придется превозмогать.
* * *
Утро началось с того, что обе машины отказались заводиться. Ди Кхан, бурча, полез под капот, высунулся и прогавкал что-то, обращаясь к Тиа.
— Источник питания сдох, — перевела она, повернувшись к Эдмунду.
— В смысле — сдох? — дядины брови взмыли вверх.
— Разрядился.
— Быть не может, — нахмурился Эдмунд. — Там запаса хода еще на обратную дорогу хватить должно!
— Тем не менее — кристалл рязряжен, — пожала плечами Тиа.
— А второй?
Ди Кхан захлопнул капот второй машины и развел короткими ручками.
— Мортово семя! — выругался дядя. Он завис на минутку, потом махнул рукой.
— Ставьте запасные кристаллы, — распорядился он. — Надеюсь, что они продержатся дольше. Не хотелось бы здесь застрять. Проклятый антифон!
— Что-то серьезное? — спросил я Эдмунда, пока Ди Кхан возился с машинами.
— Антифон, чтоб его! — буркнул дядя. — Высосал энергию из кристаллов!
— Но у нас есть запасные?
— Есть, — кивнул Эдмунд. — Вот только не знаю, в каком они состоянии. Как ты сам понимаешь, они подвергались точно такому же воздействию.
Я нахмурился, а потом мне в голову пришла одна мысль, и я похолодел.
— То есть, с теми кристаллами, которыми мы подпитываемся, может произойти то же самое?
— Именно, — дядя мрачно кивнул. — И вот тогда за успех нашего мероприятия я не ручаюсь.
М-да. Весело.
— Остальным только не говори, — пробурчал Эдмунд. — Давайте все сюда. Подпитаемся, пока есть чем, и поедем.
Я кивнул и отправился собирать остальных Владеющих.
Что-то чем дальше — тем интереснее становится…
* * *
К середине дня местность поменялась. На горизонте появилась скальная гряда, пустоши стали более неровными и каменистыми. Еще через час мы осознали, что карабкаемся в гору, огибая огромные булыжники. Машины недовольно подвывали, но тянули. Небо опять наклонилось ниже, недовольно хмурясь из-под серых, неприветливых облаков. Настроение снова ушло в минус. Кажется, здесь антифон был еще сильнее… Что, впрочем, логично — если верить Эдмунду, ведущему нас по одним мародерам понятному маршруту, мы находились в самом сердце Мертвых пустошей. Сейчас я бы не отказался от очередной инъекции эфира. Главное — не подсесть на эту дрянь. Ведь, как сказал еще Хантер Томпсон — «нет ничего более беспомощного, безответственного и испорченного, чем эфирные зомби». Интересно, не бывал ли он на Авроре, случайно?
Я тряхнул головой, поняв, что брежу наяву, и даже похлопал себя по щекам. С удивлением осознал, что машины стоят, осмотрелся и с трудом сдержал восклицание.
Оба пикапа стояли на гребне высокого холма, а впереди, меньше, чем в километре, вздымалась стена неприступных скал, у подножия которых раскинулись самые масштабные руины из всех, что я видел ранее.
Хлопнула дверца, и на землю, не сводя взгляда с развалин, спрыгнул Эдмунд. К нему, выбравшись из-за руля второй машины, присоединилась Тиа.
— Тиа, ты тоже это видишь? — сдавленным голосом спросил Эдмунд.
— Да. Не может этого быть, — негромко проговорила девушка.
— Тем не менее — вот он, перед нами, — кажется, у дяди в голосе даже придыхание появилось.
— Может быть, вы объясните, о чем речь? — не выдержал я.
— А сам не видишь? — повернулся ко мне дядя.
— Ну, вижу. Развалины. И что?
— Не просто
