Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer
Весь вечер мы с ним шёпотом проговорили о том, что творится в этой деревне, и что нам следует делать. Сам он вознамерился наутро обойти околицу, осмотреть те места, где стояли погибшие воины, да сходить в лес — быть может, что и удастся вызнать. Когда ж я спросил, что делать мне, он усмехнулся и ответил:
— Ну а ты приглядись к этим чаровницам из дома мельника. Поднатужься да разговори обеих. Чую я, о многом важном они молчат. И нет у меня сомнений в том, что мести жаждут их сердца. Но только ли этого?..
— Не лучше ль вам, мастер Ванцзу, заняться этим делом? Боюсь, мне оно не по силам.
— Ну уж нет, ты молод и собой хорош, вежлив и осмотрителен, не чета мне.
Он коротко хохотнул, и у меня возникло чувство, будто он опять посмеялся надо мной, а не над собой. Но улыбка быстро сошла с его лица, он стал серьёзен и повторил свои слова о том, что убежден — это не только мне по силам, но и справлюсь я лучше. К тому же мне надо, если сумею, осмотреть один лишь их дом и двор с мельницей, а ему всю округу предстоит обнюхать будто псу, идущему по следу, и ничего не пропустить. Пришлось мне согласиться с ним. Напоследок я спросил, почему нам не попытаться и как-то магически защитить фубин сяоцзяна Вэй, на что мастер ответил: «Дабы защитить, надобно знать, от чего иль кого».
Всю ночь я проворочался, гадая, как выполнить поручение, ведь в доме мельника мне дали понять, что я там гость нежеланный. Но подвести товарища я не мог, и потому к рассвету, перед тем как провалиться в сон, придумал какой-никакой план.
Утром мастер ушёл на окраины деревни, а я побрел в дом мельника и застал всю семью в доме. Хозяйка звала меня внутрь, но я с серьёзнейшим видом спросил, только ли одна собака у них, чем озадачил женщину не на шутку. С кивком она подтвердила — пёс один, днём сидит на цепи, а ночью его забирают в дом, чтоб не замерз и вход сторожил.
— А отчего сянь спрашивает? — настороженно спросила крестьянка.
— Не хочу вас пугать почём зря. Позвольте мне вначале обойти ваш двор, осмотреть мельницу, дом и другие постройки.
— Как будет угодно, — покладисто отозвалась Байхуа и позвала падчерицу. — Чихуа вам всё покажет.
На такую удачу я и рассчитывать не смел, а потому согласился и вышел, дабы дождаться девушку на свежем воздухе. Утро выдалось холодное да ясное, хоть по небу и плыли тучи, нет-нет да заслонявшие солнце, и пришлось подождать, покуда Чихуа оденется потеплее и выйдет. Встретила меня она со всей почтительностью, но хмуро и сухо.
Ещё раз спросив, что я хочу посмотреть, она провела меня к столбу, у которого крутился и лаял лохматый пёс. Больше для вида, чем для дела я взглянул на его следы, и спросил про кошку. Та тоже, как водится, у мельника жила, и Чихуа готова была мне её тотчас же принести, но я отказался, и мы вместе обошли двор, заглянули во все малые хозяйственные постройки и на мельницу. На первый взгляд там тоже не было ничего особенного, но я всё равно достал необходимые предметы и обошел все углы, краем глаза замечая, как Чихуа смотрит на меня со смесью тревоги и любопытства.
«И отчего это мастер Ванцзу её в чём-то подозревает? — невольно подумалось мне. — Девушка как девушка. Скромная да пригожая…».
Скромность скромностью, но в какой-то миг Чихуа меня окликнула и осведомилась, нашёл ли я что-то необычное, а после моего «Нет» спросила, «Не угодно ли сяню поторопиться», ведь сельская жизнь полна забот, а день в эту пору короток. Со смущением я кивнул, всё убрал и последовал за ней в надежде, что мне и дом позволят так же осмотреть и проверить.
Верно, мастер Ванцзу подумывал о том, что, ежли совесть у этих женщин не чиста, то они всеми правдами и неправдами будут отговариваться. Но, услышав мою просьбу, с прежним же недоумением Байхуа лишь попросила дать ей испросить на то дозволения мужа, а, вернувшись, сказала, что тот не против, и даже с любопытством глянет, ведь мало кому в деревне прежде доводилось видеть работу настоящих магов-даосов.
Начал я всё ж с кухни, и лишь после взялся проверить комнату с каном, куда хозяйка с явным смущением ввела меня. Под шкурами и шерстяными одеялами на кане и вправду лежал болезненного вида старик лет шестидесяти. В ответ на моё приветствие он долго извинялся, что не может принять меня как положено. Поначалу, покуда я проводил необходимые ритуалы, он спрашивал меня о том, о сём, но, когда я попросил о тишине, замолк, и вновь заговорил лишь после того, как я сказал, что закончил.
После я осмотрел место под крышей, погреб и, казалось, облазил всё, что только там было, но ничего странного и сверхъестественного так и не отыскал, даже крошечных следов. Зато так устал, что хозяйка предложила мне горячего чая с травами и посидеть немного с хозяином, ведь тот так хотел побеседовать со мной. Я согласился в надежде, что сумею вызнать хоть что-то новое.
Однако старого мельника, казалось, мой приход ни удивлял, ни беспокоил. Когда ж я об этом спросил прямо, он с вымученной полуулыбкой ответил: «Да начто мне спрашивать? Вестимо, сянь убедиться желает, что призрак в нашем доме не поселился. Но о том я и сам бы сяню сказал. Кабы тут какие призраки по ночам балагурили, я б заметил. Немощен стал, да глаза ещё зоркие». С этими словами он поднял сухую руку и указал на переносицу.
Мне почудилось, что он храбрится или уводит меня в сторону, и я надумал поддержать его измышления наводящими вопросами. Но даже так ничего не добился. Под конец мельник заверил меня: «Пущай сянь не беспокоится, всё было сделано надлежащим образом. Есть у нас тут люди сведущие, знают, как положено. Девку-то охальник мне попортил, это верно. Жалко её, красивая была. Да замуж бы после такого всё равно б я её не отдал. У нас тута так не принято. У нас принято чистоту
