Тусклый Свет Фонарей - Xenon de Fer

— Да ведь мы-то уедем отсюда, а они останутся…И…те, кого они боятся, тоже.

— Да знаю я и без тебя, — отмахнулся мастер Ванцзу. — То нам всё дело и портит. Только, чую я, оправдываться и лебезить перед тобой заставило её не это. И остановил ты её напрасно. Напортачил — тебе и исправлять. Улучи момент да поговори наедине с её падчерицей. И ежли только Синфу-ван[2] будет благосклонен к тебе, узнаешь, что надобно.

Мне ничего иного и не оставалось, кроме как с ним согласиться. Но на следующий день выпадал первый день десятого месяца, и мы договорились выждать. А то, чего доброго, семью мельника мои каждодневные появления или напугают, или разозлят, иль всё разом. Вместо этого мы договорились отдохнуть и весь пасмурный и промозглый следующий день просидели в тереме, попивая днем ароматный женьшеневый чай и поедая суп из зимней дыни, а вечером порадовав себя теплым шаоцзю. Вот только наутро от нашей радости не осталось и следа.

–

Кабы мне не надо было ничего с этим делать, особливо, ежли б слушал я это от других за чаркой цзю, история того утра меня бы, несомненно, позабавила. Но всё было совершенно иначе, и мысленно я без устали проклинал нашего незримого врага, кем бы он ни был.

Перед нами вновь стоял тот самый молодой солдат и всё так же, с необычным говором, докладывал о том, что приключилось ночью. Начал он с того, что, как и присоветовал мастер Ванцзу, сяоцзян Вэй выставил его в караул уже не с одним, а сразу с двумя другими бойцами, что весь фубин воспринял с огромным облегчением и благосклонностью.

Теперь стало и время проводить веселее, и по нуждам отходить легче, и многое другое. Но и стоять приходилось дольше, ведь слишком сильно сократить число боевых постов командир тоже никак не мог. Вот и добились юни разрешения время от времени отправлять кого-нибудь за чем-нибудь согревающим. А дабы в пути с ними ничего не произошло, то ходить велели по двое, а для кого это было невозможно, оставлять припасы в сторожках относительно недалеко от поста или договариваться с соседним караулом о том, что одинокие бойцы соединятся в пути и преодолеют его вместе. На деле, разумеется, не всё выходило как ветром по шерсти цилиня, но и ничего ужасного не происходило. Вот до той ночи новолуния.

Тучи не рассеивались вот уж несколько дней, и тьма стояла ночью такая, что, кабы не снег и светильник, идущий то и дело натыкался бы на дома и предметы. Да ещё и холод выдался собачий. Потянули жребий, и солдату выпало идти за «согревающим». По пути он встретился с другим дозорным, и вместе они преодолели путь без неприятных приключений. Чего покрепче им не дали, но сосуды с горячим чаем выдали. Уже простившись с другим караульным, молодой боец ускорил шаг, боясь, что его ноша растеряет всё своё драгоценное тепло. Но у самой околицы застыл как вкопанный, заметив, как его товарищи с кем-то говорят. Через мгновение он увидел, как женская фигурка развернулась и свернула за угол одного из домов, стоявших на окраине. Только после этого он подошёл к товарищам, и спросил, кто это был.

Те, странно посмеиваясь, ответили, что какая-то девушка проходила мимо и, ссылаясь на то, что задержалась в гостях у родни, просила её проводить. Но своя спина дороже, и они ей отказали. Не успели все трое пригубить принесенный чай, а боец задуматься о том, что дорога в то место вела всего одна, и на ней он по пути никого не встречал, окромя своего товарища из другого караула, как раздался женский крик, и двое из дозорных бросились туда, откуда кричали. И только рассказчик опять помедлил, и лишь потом побежал за остальными. Когда его молчание затянулось, мастер Ванцзу спросил:

— И что дальше?

— Кабы я помнил…Всё так быстро случилось…

— У любого командира есть хорошие способы напоминания, — добродушно поделился мастер Ванцзу, но тут же добавил: — Но пожалей свою спину, парень, и скажи немедленно, что там дальше было.

— Я…не знаю, сянь. Верно, они как-то разбежались в разные стороны. Мне и самому казалось, что звук идет сразу с нескольких сторон. И…отчего-то я побежал совсем в другую сторону.

— Неужто струхнул? — начал подтрунивать мастер. Но солдат продолжал таращиться на него бараном и ничего не ответил. Тогда мастер Ванцзу вдохнул и велел: — Продолжай.

— Ну и…Выбежал я прямо на них.

— На кого?

— На товарища своего и девицу эту. Уж неведомо мне, что она там делала, только он никак ей не сопротивлялся и следом бы за ней пошёл как собачка, кабы она меня не увидела.

— Просто увидела?

— Н-нет…Вот тогда я и впрямь испугался. Схватил своё копьё и, сам не понимая, что творю, ринулся на неё. Она зашипела, глаза как зеленые огоньки загорелись, развернулась и с такой прытью побежала, а потом ловко через плетень перемахнула, что я б захотел — не догнал. А потом прибежал Вангьял, и товарища нашего мы ещё долго трясли, прежде чем он вздрогнул и пришёл в себя. Вот и всё.

Боец замолк и в растерянности стал переводить взгляд с мастера Ванцзу на сяоцзяна Вэй, а с него — на меня, и после — по новой. А мы молчали и, верно, каждый не знал, что сказать. Первым заговорил мой начальник:

— Тебя как звать-то?

— Сун Дисан, почтенный сянь, — простодушно отозвался парень, а потом поймал гневный взгляд командира, вытянулся струной и пролаял: — Сяобинши[3] Сун Дисан, стрелок из хо…

— Довольно, — перебил его мастер Ванцзу. — Ты лучше скажи мне, почему ты всё время оказываешься там, где что-то подобное случается? И всякий раз уходишь невредимым? Ты часом не колдун?

— Никак нет! — побледнев, отозвался боец. Аж его привычная манера говорить куда-то исчезла.

— Тогда почему она тебя не тронула, да ещё и в бегство обратилась?

— Верно, копья испугалась?

На этот раз мастер Ванцзу не сдержался и громогласно рассмеялся. Да и я запрятал улыбку в рукаве. Лишь сяоцзян Вэй оставался серьёзен и явно раздражен. Заметив это, я подумал, что от нечисти-то бравый Сун Дисан уберегся, а от гнева начальника не сумеет, и очень скоро его спину всё-таки