Выбор - Галина Дмитриевна Гончарова
Но это-то все человеческое. А есть ли чернокнижное что?
Подумала Агафья, и в погреба отправилась. А где еще можно спрятать что плохое? Только там… не на скотном же дворе? Не дурак ведь боярин был?
Или все-таки не причастен он ни к чему? Подвалы она обязательно проверить должна, потом уж и решит окончательно.
* * *
Часа полтора ходила Агафья по подвалам, да не просто так, а на каждом шагу прислушивалась, принюхивалась, потайные ходы искала. Ворожбу где лучше прятать?
Испокон века преградой были огонь, вода текучая, да мать сыра земля. Огня тут не дождешься, вода ближайшая — Ладога, до нее не дороешься, остается подвал.
Чтобы никто, мимо проходящий, не почуял, не сообразил. Мало ли, кого лихим ветром на двор занесет, кто ворожбу черную учует, да «Слово и дело государево» кликнет? А под землей много чего припрятать можно, под землей и ей тяжко, с ее-то опытом, а уж Устинья и вовсе бы растерялась.
Не попадалось покамест Агафье ничего подозрительного. Как не было, так и нет…
Две захоронки нашлись, но те явно не боярские, бедные они слишком. Явно кто-то из слуг серебро копит. То ли крадет у боярина, то ли еще чего… неинтересно это.
Наконец в одной из комнаток с разным хламом почуяла волхва нечто интересное.
Минут двадцать стену ощупывала, потайную дверь искала, копалась… наконец поддалась одна из досок под ее руками, но входить в маленькую комнатку волхва не стала. С порога осмотрелась.
Совсем комнатка небольшая, может, аршина два в ширину, аршина три в длину.*
*- имеется в виду старый аршин — 0,711 м. Прим. авт.
Там и не помещается, считай, ничего. Жаровня небольшая, стол с книгой — и поставец со склянками разными.*
*- поставец- в смысле невысокий шкаф с полками. Прим. авт.
Агафья и заходить не стала. С порога ее так волной черноты в грудь шибануло, ровно дурной запах, как летом нужник открыть, что и шага она сделать не пожелала. Лучше к такому не соваться, тем паче — одной. Добра не получишь, а вот встрянуть в беду легко и просто, даже волхве, даже опытной и старой.
Черные книги — они всякие бывают, и места свои потаенные чернокнижники защищают, как могут. Так за порог шагнешь — и что получишь? Проклятие — али похлеще чего?
Может, и не прицепится к тебе ничего, ежели сильно повезет.
А может и иначе сложиться. И узнает кто-то чужой, недобрый, про волхву, а там и про семью ее, про Устинью, и потянется черная ниточка.
Нет, иначе она поступит, совсем не так, как вначале думала.
Закрыла Агафья потайную каморку. Что боярин Данила чернокнижием баловался, убедилась она — и довольно того.
Подробности какие черные разузнать?
А что ей те подробности дадут?
Ну, обследует она комнатку, переберет зелья, может даже и прочитает она книгу, а когда повезет, и вреда ей та книга не причинит. Но что боярин колдовством баловался, уже знает она, а что именно применялось?
Да что угодно, после смерти боярина уж много времени прошло, чай, и следы изгладились.
Нет смысла сейчас то искать, не так много у нее сил опосля поиска трудного, а вот кое-что другое сделать надобно обязательно. И тоже сил потребуется много, эх, где ее молодость?
Стара она, и помощников нет у нее сейчас, Добряна не воин, а Устя… хоть и сильный дар у внучки, да только учить ее надобно, покамест от нее толку мало. Все на чувствах делает, вместо капли силы — кувшином свечку тушит…
Прошлась Агафья по коридору, палец облизнула, несколько знаков на стене начертила.
Кровь свою она оставлять тут не будет, а вот слюна подойдет. Как высохнет она, так Агафья через нее вред не сделают, а волхва будет знать, ежели что серьезное с Книгой делать начнут. Ровно уколет ее…
Данила Захарьин, может, и умер, но им вся эта история не кончается. Ежели он мог к Книге приходить, то и сестра его, царица, и племянник,и… кто еще-то?
Вот это Агафье и надобно знать. Свойство такое у Книг Черных,не с одним человеком они связаны,а с целым родом. А уж сколько людей в том роду… хоть один останься, так Книга позовет, станет он чернокнижником.
Еще одно дело прежде, чем уйти, волхва сделала.
Доски ощупала чуткими пальцами, постаралась каждую почувствовать, возраст ее определить. Да не дерева, из которого доску ту сделали на лесопилке, а именно, что самой доски.
Для чего?
А просто все. Когда потайную комнату делали, тогда и боярин Захарьин начинал колдовством заниматься. Не капуста же здесь квашеная хранилась? Нет, конечно. Она в другой стороне, в другом подвале, здесь-то вообще продуктов нет.
Ежели по доскам судить… лет тридцать — сорок комнате, точнее дерево не скажет, оно свой возраст плохо чует, двоится все, мешается. А боярину сколько было?
Чтобы ту комнатку оборудовать, ему надобно ребенком было трудиться начать.
Не его это хозяйство? Может, и было чужое, а потом точно его стало. Свечи в подсвечнике не сальные, не оплывшие, свеженькие они, Агафья это приметила. Явно делал он тут что-то, свечи жег, потом на новые их поменял, явно этого года, свежим воском они пахнут.
Но не он начинал эту комнату строить, нет, не он. Или просто комнату раньше сделали, а боярин ее под свои дела приспособил?
И такое могло быть, да откуда ж больше узнать?
Внутрь бы войти, там попробовать поставец допросить, подставку под книгу ощупать — очень хочется, да нельзя! Никак нельзя!
Хорошо, когда нет там ни ловушек, ни чего другого, а как попадется Агафья кому на крючок, Устинью без помощи оставит? Нет, нельзя ей рисковать. Подождет этот схрон.
Вот, Велигнева бы сюда позвать. Но долго это… его помощник как прибудет, так Агафья ему и скажет. И про Книгу Черную, и про род Захарьиных — много тут чего разузнавать придется.
А ей сегодня полежать бы спокойно, отдышаться. Лет в двадцать она б эту Книгу… нет, и тогда не справилась бы, но хоть такой усталости не чуяла бы.
Не те у нее годы — по чужим чернокнижным-то схронам скакать! Ох, не те.
* * *
— Смотри, Сивый. Горница вон та, окошко видишь?
— Вижу.
—
