Крафтер (СИ) - Александр Сергеевич Сорокин
— На всякий случай, барон, — томным голосом сказала она и протянула карту, её ноготь, выкрашенный в цвет крови, на секунду коснулся моей ладони. — Знаю, я повторяюсь, но помните… Для вас… особые условия. У нас ведь не один магазин, а целая сеть. С этой картой вам будут предлагать только лучшие цены.
Плюм, тем временем, устроил пир в углу. Он превратился в помесь хорька и осьминога, чтобы одновременно жрать жареные пирожки и красть шоколадные конфеты из соседней корзины.
Ну, а мне вдруг захотелось пройтись по торговому кварталу и посмотреть, чем тут живут местные артефакторы.
Глава 13
Побродив по улице, я наткнулся на интересное место.
Я толкнул дверь, и колокольчик над головой звякнул так громко, что Плюм, сидевший у меня на плече воробьём, вздрогнул и превратился в ежа. Лавка «Тайное ремесло» встретила меня вонью серы, горелой меди и чем-то сладковато-гнилостным — будто под полом закопали несколько трупов. Полки тут напоминали свалку: кристаллы с трещинами, склянки с мутной жижей, ржавые доспехи, из которых рос гриб-поганка. На потолке болтались связки сушёных корней, шевелящихся, как щупальца.
«Ну, и бардак, — подумал я, оглядывая лавку. — Как эти люди вообще тут что-то делают? Хотя… Я мог исправить этот балаган. Артефакторика в этом мире находилась на зачаточном уровне. И, кто как не я, должен был это изменить? Интересно, сколько ещё таких „мастеров“ по всему городу?»
У дальней стены три человека копошились вокруг чёрного камня… Лунный осколок. Редкая штука. Старший, бородач с лицом кузнеца, занёс над ним молот. Я не сдержался:
— Эй, вы что, его бить собрались⁈
Все обернулись. Подросток в прожжённом фартуке выронил щипцы. Женщина с ожогами на щеках попятилась. Бородач нахмурился:
— Энергию высвобождаем. Щит делать будем.
— Щит? — я фыркнул, выхватывая камень из его рук. — Из лунника иллюзии плетут, а не в крошку крошат!
«Боже, как же они вообще выживают? — мелькнула мысль. — Это же элементарные основы артефакторики! Хотя… если подумать, в этом мире артефакторика — это скорее ремесло, чем наука. Никто не учит их правильно работать с энергией. Ну что ж, придётся просвещать.»
Провёл пальцем по грани — серебристая дымка внутри ожила, завертелась спиралью. Мастера ахнули, когда камень расслоился на пластины, тонкие как пергамент. Одну швырнул в стену — та зависла, отразив не лавку, а ночное море: волны, луна, корабль с рваными парусами.
— Иллюзия поглотит удар и вернёт вдесятеро, — пояснил я, собирая пластины в сумку. — А ваш «щит» рванул бы через пять минут.
«Хотя, если честно, их щит бы и пяти минут не продержался. Лунный камень — штука капризная. Если его неправильно активировать, он просто взорвётся, и от мастера останется только дымящаяся яма. Ну, хоть я их от этого спас.»
Продавец, коренастый мужик с лицом печёного яблока и бородой лопатой, вылез из-за прилавка:
— За камень-то сколько дадите, барин?
— Тысячу, — бросил я мешок на стойку. — И те цепи в углу. Для… атмосферы.
«Цепи, кстати, пригодятся. Из них можно сделать неплохую защиту для дверей. Хотя, если честно, я их взял больше из жалости. Смотришь на эти ржавые крючья, и понимаешь — люди тут просто не знают, что с ними делать. Ну что ж, когда-нибудь я им расскажу.»
Вдруг из-за бочки с гвоздями высунулся парнишка лет пятнадцати, весь в ожогах. В руках — обломок клинка, похожий на пилу:
— Можете подсказать, как починить? Это дедов меч… я испортил.
«Ага, классика. Молодой мастер, который взялся за слишком сложную работу и всё испортил. Ну что ж, помогу. В конце концов, я сам когда-то был таким же.»
Взял клинок, осмотрел. Руны на лезвии стёрты, сталь кривая.
— Элементарно, — я насыпал в тигель щепотку пепла феникса, который схватил с прилавка. Плюм, глядя на это, фыркнул, превратившись в кота. Провёл пальцем по воздуху — символы вспыхнули синим, вплелись в сталь. Клинок засверкал, трещины срослись, а на лезвии проступила вязь: «Сила — в голове, а не в кулаке».
— Держи, парень, — усмехнулся я. — Не поранься.
«Надеюсь, он поймёт, что сила артефактора — не в грубой силе, а в знании. Хотя… если честно, я сам не сразу это понял. Сколько раз я ломал артефакты, пытаясь сделать их мощнее? Сотни. Но теперь-то я знаю, как надо.»
За шторой в подсобке стоял какой дряхлый мужчина, думая, что я его не замечу. Это был старый мастер с лицом, как у раздражённого филина.
— Чёрт… — прошипел он, глядя, как я ухожу с цепями. — Надеюсь, ещё зайдёт. Хоть поучиться…
«Учиться, говоришь? — подумал я, выходя на улицу. — Ну что ж, старик, если ты действительно хочешь учиться, я тебя научу. Но сначала — долги. Банк ждать не будет.»
Плюм, став вороной, каркнул на крыше: дескать, «Следующая остановка — банк. Долги ждать не любят».
«Точно, — мысленно согласился я. — Но сначала надо заехать в таверну. После такого урока хочется выпить.»
* * *
Лавка затихла, словно после бури. Степан Игнатьевич вышел из подсобки, шаркая сапогами по полу, усыпанному опилками и осколками кристаллов. Его взгляд упал на внука Артемку — тот стоял у стола, заворожённо разглядывая клинок. Лезвие мерцало голубоватым светом, и руны на нём перетекали, как ртуть, подстраиваясь под хват руки.
«Не может быть… — мысленно закипел старик. — Это же… живая сталь. Та самая, о которой в учебниках пишут как о легенде. И этот щеголь сделал её за минуту?»
— Покажи, — прохрипел он, протягивая руку. Ладонь, покрытая шрамами от ожогов и порезов, дрожала.
Артём осторожно передал клинок. Степан Игнатьевич сжал рукоять — и тут же ощутил, как сталь задышала. Лезвие вибрировало, словно сердце зверя, а руны меняли узор, обвивая пальцы, будто пытаясь найти идеальный баланс.
— Ты… чувствуешь? — спросил ученик, глотая воздух. — Он будто… понимает, что я хочу сделать.
Старик не ответил. Он провёл пальцем по кромке — холодная сталь мгновенно нагрелась, ответив всплеском энергии. В глазах Степана мелькнули десятки лет труда: ночи у горна, сотни испорченных заготовок, попытки повторить техники из полуистлевших манускриптов. Его собственный шедевр — «Щит Вечной Тьмы» — вдруг показался жалкой поделкой, как будто он потратил жизнь на то, чтобы ковыряться в грязи, не замечая алмаза под ногами.
— Великий мастер… — прошептал Артём, наблюдая, как лицо наставника искажает гримаса.
— Да, — Степан швырнул клинок на стол так, что тот воткнулся в дерево чуть ли не по самую рукоять. — Великий.
«Великий… — ядовито подумал он. — А
