Крафтер (СИ) - Александр Сергеевич Сорокин
Он висел в метре от земли, пульсируя сине-чёрным светом. Спектральная спираль закручивалась в бесконечность, высасывая из воздуха частицы реальности: листья, подхваченные вихрем, исчезали в его центре беззвучным вспышками. Вокруг, как мрачные стражники, стояли трое Клинков. Их мундиры с нашивками «Новичок» выглядели новенькими, словно только вчера выдали из склада. Лица же были бледными, подсвеченными мерцанием портала — красно-синие отсветы прыгали по щекам, превращая их в маски.
— Эй, куда прешь? — охранник, больше похожий на подростка, загородил дорогу. Его щетина напоминала пушок на подбородке котёнка, а руки дрожали, сжимая автомат.
— Туда, — я ткнул ему под нос перстнем с рунической единицей, которая вспыхнула в ответ на близость портала.
Парень побагровел, затем нервно облизнул губы, глаза метнулись к своим напарникам. Коренастый мужчина с красным лицом алкоголика прислонился к дереву, жуя жвачку. Его серые глаза скользнули по моему родовому кольцу, задержались на мече, висевшим на поясе. Третий стражник, тощий как жердь, с лицом клерка-неудачника, что-то бормотал в рацию, но в ответ слышалось только шипение.
— Там гиблый участок, — голос подростка срывался на фальцет. — Из последней группы никто не…
— Вернулся? — перебил я, шагая вперёд. Сапог увяз в мягкой земле, пропитанной чем-то тёплым и липким. — Значит, я буду первым. И последним, кто заплатит за ваше бездействие, если не отойдёте.
Коренастый фыркнул, выплюнув жвачку. Она прилипла к стволу сосны.
— Чокнутый барон. Класс! — он хрипло рассмеялся, и смех его напоминал скрип ржавых петель. — Ладно, герой. Тебе карты в руки. Только чур, если тебя там разорвёт, мы твоего коня приберём. Я слышал звук мотоцикла.
— Мечтайте, — я повернулся к порталу. Его спираль загудела громче. Но мне было по боку. Я шагнул в разрыв.
Пространство сжалось, вывернулось наизнанку. Кости стали жидкими, поплыли под кожей, как ртуть. Мозг превратился в кашу, мысли расползлись, смешались с воспоминаниями: детство Морозова, первый убитый враг, лицо кредитора, брызги шампанского на свадьбе… Потом — резкий толчок. Всё встало на места.
Я упал на колени. Вкус железа и горелой плоти застрял на языке.
— Ну, привет, другая сторона, — прохрипел я, вставая.
Плюм, вынырнувший из портала в виде ворона, каркнул в ответ. Его перья слегка дымились, но в глазах горел знакомый азарт.
Мы оказались в месте, в котором, казалось, всегда стояли мрачные сумерки. В воздухе витал сладковатый аромат гниющего мяса. Плюм, уже принявший облик огненной саламандры, фыркнул, указывая хвостом на груду обломков у подножия скалы. Камни, поросшие чёрным мхом, ржавые цепи и кости, обглоданные до блеска, лежали вперемешку с осколками базальта, испещрёнными трещинами.
— Да, дружище, ты прав. Нам нужна вместительная сумка. Придется поколдовать маленько. — я пнул сапогом полузасыпанный скелет, из черепа которого выползло что-то вроде слизня. Существо, шипя, свернулось в кольцо, но Плюм тут же испепелил его своим магическим огнем.
Я обошёл зловещий пейзаж, выискивая детали. Ржавая цепь, вросшая в скалу, оказалась частью древних оков — её звенья были покрыты рунами, стирающими границы между мертвым и живым. Под грудой костей нашёлся череп существа с треснувшим рогом — фиолетовое свечение в его глазницах пульсировало в такт гулу портала. Плюм, копошась в пепле, вытащил обломок клинка, чья кромка всё ещё источала малиновый туман. Даже воздух здесь был ресурсом.
— Пространство требует симметрии, — пробормотал я, расчистив участок земли и начертив восьмиконечную звезду обугленной костью. В центр положил череп, вокруг выложил звенья цепи, образуя спираль. Обломок клинка воткнул в землю у вершины звезды, а пепел от слизня рассыпал по контуру. Плюм, понимая замысел, выдохнул пламя на конструкцию. Металл завыл, цепь закрутилась сама по себе, впитывая фиолетовый свет из черепа. Воздушные искры вцепились в клинок, сплавляя элементы в единое целое.
Когда дым рассеялся, передо мной лежала сумка из грубой ткани, сплетённой из чёрной кожи и жил неизвестного существа. Вместо швов — ржавые звенья цепи, сжатые магией в узор паутины. Горловину стягивала челюсть умертвия, найденная в куче костей.
— Артефакт «Бездна», — я сунул внутрь руку и ощутил холод бесконечности. — Работает! Теперь хоть горы трофеев утащим.
Плюм одобрительно щёлкнул языком, указывая на чешую, выросшую по краям сумки — видимо, местные материалы добавили артефакту неожиданных свойств. Я потрогал её поверхность: под пальцами шевелились микроскопические шипы, готовые разорвать любого, кто попытается заглянуть внутрь без моего разрешения.
— И стильно, и функционально, — усмехнулся я, пристегнув сумку к поясу. Челюсть-замок щёлкнула, будто хищник.
Плюм фыркнул, выпустив дымное кольцо, и мы двинулись дальше — вглубь долины.
Воздух густел с каждым шагом, словно сама тьма пыталась замедлить нас. Ветер нёс не просто запах разложения — это был аромат тысячелетнего тлена, пропитанного горечью отчаяния. Под ногами хрустели не только кости: среди обломков попадались осколки доспехов с гербами давно исчезнувших родов, обугленные страницы гримуаров и даже детали странных механизмов.
Скоро тропа упёрлась в руины. Гигантские колонны, некогда поддерживавшие купол величия, теперь напоминали обломленные копья великанов. Их поверхность была покрыта фресками, которые не просто изображали казни — они двигались. Вырезанные в камне фигуры кричали беззвучными ртами, цеплялись за края рельефа окровавленными руками, а их палачи замахивались топорами снова и снова. Надписи светились тусклым багрянцем, и я понял: это не история — это проклятие, застывшее в камне.
На уцелевших капителях сидели вороны. Не птицы — сгустки тьмы с глазами-угольками. При нашем приближении они взмыли вверх, оставляя за собой шлейф чёрного дыма.
Между колоннами валялись тела. Не монстров — людей. Клинки в чёрных мундирах застыли в неестественных позах: один сжимал рукоять меча, вонзившегося в собственное горло, другой обхватил голову руками, словно пытаясь защититься от звука, который уже разорвал его барабанные перепонки. Лица были обрамлены ужасом.
— Аура смерти… — я прищурился, различая в воздухе малиновые нити. Они вились между колоннами, как паутина, опутывая руины. — Здесь что-то питается их страхом. Остатками страха.
Земля дрогнула. Из-под обломков выползли первые умертвия — не просто твари, а инструменты этой ауры.
Плюм взревел, превратившись в огненного дракона, но я уже чертил в воздухе символы. Пепел закрутился в спираль над моей ладонью.
— Големы, на абордаж! — я швырнул заряд в землю. Камни вздыбились, формируя не просто солдат, а шедевры разрушения.
Первый голем имел кулаки-молоты с шипами из обсидиана. Второй выглядел, как
