Сага о бескрылых (СИ) - Юрий Павлович Валин
— Э, тварь, совсем ума нет⁈ В хлеву, что ли? — возмутился Гиос. — Это дом мой!
Укс подошел к подопечной, отвесил пинка:
— Пшла во двор, крыса жирная.
Лоуд, обиженно взвизгнув, поползла к двери — телеса колыхались под рваньем. Шпионы морщились, Скат сплюнул в костер.
В уличной тьме оборотень мгновенно обратилась в бабу без возраста, поднялась на ноги.
— Не дури, — предупредил Укс. — Не время.
— Ты свободен, а, хозяин? — оскалила опасно-белые зубы дарк. — А мне терпеть? Стожильная, ющец меня загни?
— Дай хоть переночевать спокойно. Осмотримся…
— И так осмотримся.
Брат Укосс пыхтел в отхожем месте: сооружение было ветхим, с плетеной дырявой циновкой вместо дверцы. Десятник с неуемной подопечной неслышно подошли к вонючему сооружению. Лоуд усмехалась, а Укс поглядывал на дверь дома: выйдут шпионы, весьма хлопотно дело обернется.
Укос закончил с трудами тяжкими, завозился, откинул циновку, оборотень ударила его коленом в пах, заставив согнуться, накинула на шею веревку, что теперь заменяла привычную нашейную цепь. Десятник прихватил руки штаб-брата, не давая уцепиться за импровизированную удавку. Лоуд благоразумно сделала два шага назад, увлекая дергающуюся жертву за угол уборной. Рывком опрокинула-посадила улов на землю. Штаб-дурак дергался, пытался вырваться, но оборотень уверенно, без суеты стягивала петлю — Укс, удерживая жертву, с интересом наблюдал. Глаза штаб-брата по-рыбьи выкатились:
— Хрррр! Хрррр!
— Спокойней, брат, не так уж и больно, — утешил Укс.
Штаб-брат пинал сапогами дворовую землю, словно выпрыгнуть из петли пытался. Лоуд, улыбаясь, встряхнула жертву затянутой удавкой раз, второй…
— Хрр… — Укосс обмяк, но оборотень благоразумно не отпускала петлю.
— Умеешь, что ли? — поинтересовался десятник.
— Наверное, умела, — Лоуд хихикнула. — Но, вроде, когда ко мне самой петля не привязана, поудобнее затягивать, — даркша сняла с горла удавленника веревку, накинула себе на шею. — Полегчало, потаскаю еще.
Второй обрывок веревки у оборотня оказался припрятан под юбкой — в доме стащила. Ловко завязала петлю, накинула на шею трупу. Вместе затащили мертвеца в отхожее место.
— Провалимся, — обеспокоился Укс, слыша, как трещат подгнившие доски пола.
— Выдержит, — заверила оборотень, привязывая свободный конец веревки к жерди потолка.
Мертвец закачался, жердь ритмично поскрипывала.
— Низковато, — заметил десятник, глядя на свесившиеся в поганую дыру сапоги покойника.
— Э, такие герои высоко не летают, — оборотень с удовольствием оценила результат трудов.
Быстро пошли к дому:
— Я правильно понимаю? — Укс указал пальцем.
— А зачем мудрить? — оборотень приняла облик штаб-брата, что сейчас качался над дерьмом.
Укс поправил ей волосы и убийца вошла в дом. Десятник слышал, как Гиос спросил:
— Да вы там что, вовсе обделались от обжорства с непривычки?
— Эта ослиха тебе под забор льет, — мрачно ответил Укосс-оборотень. — Эх, не по себе мне что-то. Я вот думаю: зачем мы дурью маемся? Плыли, шли, а что истинно полезного во Славу Слова сделали? Эх, черви мы бездушные…
— Ошалел, что ли? — изумился Скат. — Пасть закрой, богохульствуешь!
— Я? Эх, воистину недостойны мы Слова, — брат-оборотень повернулся и вышел обратно во двор. Усмехнулся десятнику, вновь стал толстой бабой.
Через мгновение вошли в дом, Укс кивнул на дверь и удивленно сказал:
— Что это с братом? Не в себе? Чуть меня не сшиб.
— Вас сшибешь, — Скат поглядывал на равнодушную толстуху с новым интересом хорошо поевшего, но не совсем сытого человека. — Слышь, десятник, а как из этой уроды нормальную девку сделать? Говорят, можно заставить.
— Можно, — согласился Укс. — Но это баловство господин Аннисис настрого запретил. Не время сейчас плоть тешить.
— Да от кого убудет? — поддержал товарища Гиос. — Интересно ж глянуть. Заставь ее, поглядеть охота.
— Не, не положено, значит, нельзя. Я приказ нарушать не стану, — строго сказал Укс.
Товарищи уговаривали, помалкивающий Зикос выразительно морщился, потом сказал что даркша вообще не жрица — плоть тешить недостойна, и демонстративно вышел.
Со двора он заорал почти сразу. Шпионы рванулись из дома, Укс тащил за собой на веревке сонного оборотня.
Стояли у отхожего, смотрели как покачивается удавленник. Оборотень натягивала привязь, хныкала и пятилась, — боялась мертвецов.
— Да как же он? — с ужасом пробормотал Зикос. — Ведь грех перед Словом.
— Похлебка, видать, в мозг ударила, — предположил Скат и покосился на десятника. Укс и глазом не повел, потрясенно глядел на мертвеца. Насмешливо поскрипывала веревка, качались сапоги в дыре…
Покойника перекинули через забор, оттащили подальше, раздели и оставили среди могил.
Спали вполглаза. Укс злился на безмятежно посапывающую оборотниху. Все-таки выждать нужно было. Ну куда они денутся, братья-шпионы? Теперь вот Ската как-то убирать — догадливый ублёвок.
Глава 11
В успокаивающей близости кладбища прожили три дня. Гиос дважды водил посмотреть на царя. Первый раз получилось неудачно: боевая колесница и полдюжины всадников пролетели мимо слишком быстро, зато второй раз, на площади смогли рассмотреть царя Трида вполне детально. Лоуд смотрела с любопытством, на Укса царь особого впечатления не произвел: прибавить тысячнику Аннисису с десяток лет, объема брюха и седины — то же самое получится. Что изменится, если Хиссисом станет править растолстевший Аннисис, не очень-то понятно. Ну какая разница? Логос-созидатель прибывал в явном недоумении.
Шпионы шныряли в лагерь Храмового воинства, доносили о событиях в городе. Доносителей, вероятно, хватало: кроме группы Ската, в городе имелись сотни миссионеров и просто истовых почитателей Слова. Похоже, пока царь Трид начинать настоящую войну и не рассчитывал: воины охраняли лишь царский дворец. Ходили слухи о заключении взаимовыгодного мира, пусть Хиссис и потеряет часть власти, но проливать кровь себе дороже.
За десятником и оборотнем все время присматривал кто-то из верных Слову шпионов. Укс не слишком беспокоился: уйти не представляло труда. Иное дело — куда идти и что делать. Десятник все тверже убеждался в мысли, что Логосу-созидателю мир в городе абсолютно не интересен…
…Палочка выходила на загляденье: ровная, длиной с руку, в меру легкая, приятная на ощупь. Укс ласково заглаживал поверхность, часто подтачивая лезвие ножа на камне. Скат, потоптавшись у ворот, подсел. Кивнул в сторону дома:
— Не убежит?
— Мой узел развязать ей ума не хватит. Да и куда ей, ублёвке тупой, бежать?
— Оно конечно, — Скат обстоятельно прочистил нос, вытер пальцы о штаны. — У меня к тебе, десятник, дело есть. Малость щекотливое, но ты парень умный. Сюмболо от нас далеко, Храм уж не тот стал, доброго нэка уже не делают…
— Как не делают? — удивился Укс. — Мы ж без него не живы станем…
— Ну, не то чтоб совсем не делают. Пока хватает, сегодня вечером не обделены будем. Но в целом, послушал бы ты меня. Надо как-то без Храма нам пожить…
— Э, да ты, никак, проверяешь? Я Святому Слову всей душой…
— Все верно!
