Мальчик и облако - Алексей Урусов
Всего на четыре дня от Катиного праздника отстояло двенадцатилетие Бориса, но для него гостей собирали отдельно, в гостиной дома Перловых. Мелкота суетилась под ногами, деловито дербанила большущий торт и прочие вкусняшки и обсуждала свои школьные дела. В принципе, почти мои ровесники, разница в возрасте минимальная. Но как-то скучно мне было в этом обществе: все их проблемы казались мелкими. Я-то взрослый, а они – дети детьми, ну разве что в машинки не играют.
Или у меня со всеми моими ровесниками так? Ту часть моего детства, которую монашки вспоминали как «буйную» и крестились при этом, я не помнил – в период, когда во мне проснулся интерес к исследованию мира, я был слишком мал, чтобы сохранить воспоминания. В подростковом возрасте в монастыре я считался «серьёзным-ребёнком-которому-можно-доверять » и меня рано стали назначать «старшим» в приюте над маленькими, как и при поездках на реконструкции или простых выездах в город, отправлять за покупками как помощника или на сбор растений. В школе приютские держались несколько особняком, и среди друзей «чужих» не было. Привычка разбираться с ежедневными ссорами мелкоты в приюте приучила меня действовать быстро, устраивая перекрёстные допросы, вытаскивать смысл из их непонятного мямленья, перемежаемого всхлипами, и докапываться до сути конфликта, чтобы как можно быстрее его урегулировать.
Информация от детей приюта дошла до школьников, и они тоже стали обращаться ко мне с просьбами об улаживании отношений и скоро ко мне прилипла кличка «Судья», резко выделившая меня как среди приютских Коль и Миш, так и среди местных, у которых были модными «погоняла» – производные от фамилий или черт внешности, или в память о каком-нибудь эпичном «залёте». Один из пацанов в школе имел кличку «Лужа»: любил он гнобить девочку из бедной семьи – та была стеснительной и зажатой, молча всё сносила, слова не говоря в ответ. Но и у самых молчаливых когда-нибудь кончается терпение, и прорывает их обычно с грохотом. Вот и он, в конце концов, довёл её до того, что после очередной издёвки она резко развернулась и со всей дури ударила его рюкзаком, набитым учебниками. Это было настолько неожиданно, что обидчик сел на задницу. И всё бы ничего, но сзади была лужа, в неё он и приземлился. Мокрое пятно быстро расползлось по брюкам. И когда через несколько дней он вновь к ней подкатил с придирками и оскорблениями, она посоветовала ему оглядеться вокруг – нет ли поблизости лужи. Школьники, находившиеся рядом, дружно рассмеялись. Так и стал он «Лужей». Ещё одного пацана прозвали «Сметанником» – за попытку стащить сырник в школьном буфете. И избавиться от таких прилипчивых кличек было невозможно. Зато за позывные типа «Петрович» или «Снайпер» держались, ими дорожили и даже немного гордились. А если твой позывной «Судья», то даже старшие по возрасту относятся с некоторым уважением – вдруг тебе придётся и их «судить»?
В приюте у меня почему-то всегда были друзья старше меня на два-три года, а то и больше – с ними было интереснее. У Перловых меня тоже сразу зачислили в «старших детей», к которым относились четырнадцатилетняя Катя и тринадцатилетний Вася, а вот одиннадцатилетний Боря и девятилетняя Юля проходили как «младшие». Хотя мне по возрасту, что до Васи, что до Бори было примерно одинаково. В лицее у меня тоже получилось так, что друзьями стали лицеисты «с проблемами»: Гефт, которого все сторонились как «сына предателя», ботан Матвей Давидов и «новый дворянин» Боря Кошечкин. Их жизнь заставила быть взрослее, чем они были на самом деле. И меня, кстати, гости, пришедшие на день рождения Бориса, воспринимали как старшего.
Владимир. Дом баронской семьи Плетневых.
– Наш общий выход в свет прошёл очень неплохо, – разговор о делах барон Плетнев всегда начинал, когда доходила очередь до десерта, как было заведено во многих дворянских семьях; Евгений Васильевич на несколько секунд задумался и продолжил: – Других посмотрели, себя показали, именинницу поздравили. Гарнитур из морского и речного жемчуга, что мы подарили, очень дорогой, я потратил несколько уникальных таитянских жемчужин – чёрных и красных. Перловым он зашёл очень хорошо, впечатление произвёл. Одно то, что мы этот набор дарили на глазах трёх князей – окупает все расходы. И сами они об увиденном родителям расскажут, и обслуга, что их сопровождала, в рапортах отметит.
– Я рассчитывал хотя бы с Гефтами познакомиться, а получилось не только это. Влад, – обратился Евгений Васильевич к сыну, – то, что князь Святослав Волхонский пригласил тебя сопровождать их компанию и представлять ему гостей, об очень многом свидетельствует – о благоволении губернатора нам. А представь, каково всем родам это было видеть – ты на короткой ноге с нашим юным князем, а также с Окиновым и с Воронцовым: вначале вы группой долго стоите и что-то обсуждаете, причём, дружески разговаривая и смеясь; они при этом с тобой на равных общаются, а потом ты с ними участвуешь в проходке по залу и знакомишь князей с дворянскими и купеческими семьями.
– Папа, как-то само получилось, – ответил Владислав отцу. – Я как раз Андрея Первозванова попросил рассказать о его поединке с медведем, – это в лицее главная тема среди новостей. Тут и князья подошли, Андрей меня им представил, они послушали его рассказ, посмеялись, а когда собрались пойти по залу, Святослав Волхонский обратился ко мне, чтобы я их сопроводил, так как он многих не знает.
– Это только кажется случайностью: ты в нужное время оказался в нужном месте.
