Авиатор: назад в СССР 9 - Михаил Дорин
Пока что он был спокоен и всё так же привержен своей риторике. Только как у него родился подобный план, я не могу даже предположить. Американских фильмов он насмотреться не мог. Это в них уровень пафоса выше крыши.
— За время этого курса вы научитесь драться в воздухе с превосходящим по силам противником, предугадывать его шаги и побеждать, — сказал Барсов, и кубинцы ему поаплодировали стоя.
У Гнётова челюсть отвисла.
— Помните, вы само олицетворение духа свободного кубинского народа. Как и ваш национальный символ — эль токороро вы не можете быть в неволе и под гнётом западного империализма, — буквально прокричал эту фразу Барсов и кубинцы зааплодировали ещё сильнее.
Переводчица, наверняка, была поражена харизмой Марика. Пора бы ему уже заканчивать, а то он так рекорды Фиделя Кастро побьёт. Правда свою самую длинную речь лидеру кубинского народа предстоит ещё произнести.
— А теперь о главном. О том, кому предстоит вас учить, — начал Марик и подмигнул мне.
Вот сейчас начнётся!
— Ваш инструктор обладает необходимым боевым опытом и навыками, — произнёс Марик и показал мне, чтобы я подошёл.
— Родин, а ну, делай, как он говорит. Видишь, кубинцы ждут выхода, — шепнул Гусько и подтолкнул меня.
Если уж играть, то играть до конца. Шёл я к трибуне медленно, будто мы и, правда, снимаем один из известнейших фильмов про авиацию.
— Он один из лучших лётчиков советских ВВС. О его подвигах слагают легенды, — продолжил Барсов.
Ох, и переигрывает Марик! Переводчица сама уже начала верить в его слова. А кубинцы смотрят, как я иду к трибуне, буквально затаив дыхание.
— То, чему он вас научит, позволит вам победить, — продолжил Марк. — Среди его наград орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги». А самое почётная — золотая медаль Министерства обороны.
Кубинцы были просто поражены. Завидев, как я приближаюсь к трибуне, они резко поднялись со своих мест и выпрямились.
— Представляю вам старшего лейтенанта Родина, — сказал Марик и сделал шаг назад.
Ему осталось мне ещё какой-нибудь позывной придумать, вроде «Орла» или «Выхухоля». Тогда точно всё совпало бы.
— Спасибо. Добрый день, прошу садиться, товарищи, — сказал я и кубинцы сели на свои места.
Барсов забрал с трибуны свои бумаги. А он и, правда, готовился! У него на листах был сценарий расписан.
Гнётов, Гусько и Марик вышли на улицу, а меня оставили с обучаемыми.
Передо мной и, правда, уже не молодые офицеры. Интересно бы сначала узнать об их квалификации.
Бегло опросив всех через переводчика, я понял всю глубину проблемы, стоящей передо мной. Эти лётчики имеют налёт на МиГ-21 в районе 40–50 часов. До этого они летали на Л-29 и МиГ-17. Это, конечно, не так уж и плохо.
Вот только бороться им предстоит с «Миражами-Ф1», которые имеют определённое преимущество перед МиГ-21. И чтобы его нивелировать, нужно бы владеть техникой явно не на 40–50 часов. Этого я от них скрывать не стал.
— И как мы поступим? — спросил у меня темнокожий кубинец по имени Кампос Лопес.
— Всё просто — будем летать много. Отрабатывать тактику именно против «Миражей» и учиться их побеждать. Попутно будем учиться бомбоштурмовым ударам, — ответил я.
— Вы будете один с нами летать? — спросил менее темнокожий с полностью лысой головой и усами Хорхе Бенитес.
Правильный вопрос задал этот усатый капитан.
— Нет. Из нашего Центра кто-то ещё будет, — ответил я.
— А, компанеро Барсов может нас учить, если у него будет возможность? Такие регалии у этого офицера! — спросил Бенитес, и все кубинцы его поддержали.
Интересно, что же он им тут наплёл⁈
— Скорее всего — да. У него найдётся время. Товарищи офицеры, предлагаю сделать перерыв.
Ко мне тут же подошла переводчица, выпучив карие глаза.
— Товарищ старший лейтенант, вы не могли бы пройти со мной к вашим командирам?
Глава 17
Жгучая красотка выглядела весьма рассерженно, когда мы удалялись с ней от кубинцев. Мои подопечные пока что пошли осматривать МиГ-21, громко разговаривая на своём испанском языке. Что-то уловить в их беседе мне было сложно, хотя я и поставил себе задачу некоторые термины при обучении пояснять на их родном языке.
— Товарищ Родин, давайте я вам кое-что расскажу сейчас, — сказала лейтенант-переводчик, когда мы отошли на несколько метров от кубинцев. — Вы отдаёте себе отчёт, что вы здесь устроили?
Она остановила меня и начала сверлить своими карими глазами. Скулы у девушки пульсировали, но это так мило смотрелось на её красивом личике!
— Не напомните, как вас зовут? — решил я немного сбить начальный порыв переводчицы.
— Мила Григорьевна Андреева. Давайте не отходить от темы, — сказала девушка и слегка пригладила волосы. — Вы понимаете, что наврали с три короба нашим кубинским товарищам? Ещё и меня заставили переводить весь этот бред.
— Начнём с того, что я вас не заставлял. Сомневаюсь, что и Марк Барсов тоже принуждал к подобному, — ответил я.
Он мог к чему-то другому склонять, но только не к вранью.
— Я… эм… но мне приходится это всё переводить, участвовать в этом показательном… цирке, — возмущалась Мила, слегка подпрыгивая на своих невысоких каблуках.
— Товарищ лейтенант, всё ведь хорошо. Наши кубинские друзья довольны. Качественное обучение я вам гарантирую.
— Нет уж! Мне нужно переговорить с вашим прямым или непосредственным командиром, — сказала Андреева и заспешила к Гнётову.
Григорий Максимович в это время очень жёстко разносил Барсова. Припомнил ему все проколы и залёты. Переводчица не стала торопиться и сбавила шаг.
— Он так кричит на него! Почему? — спросила Мила, остановившись в нескольких метрах от троицы Гнётова, Гусько и Барсова.
Действительно, как будто у Марика первый залёт. У любого командира сорвёт «крышу», когда его подчинённый постоянно что-то исполняет. С другой стороны, Барсов интересно всё организовал. Пускай это и было не для кубинцев, конечно, но никто не пострадал. Только нервы Гнётова.
— Вы знаете, это такой метод воспитания. Сначала лётчика гоняют кнутом, — сказал я, и тут же Гнётов мощно прошёлся по Барсову.
— Я сказал тебе, стерилизую со всеми вытекающими последствиями, Марик! — громко сказал врио комэска.
— Хм… очень сильно гоняют кнутом. Потом и пряник, конечно, дают, — объяснил я.
— МиГ-29 хочешь освоить⁈ Я тебя на подводную лодку отправлю служить. Чтобы у тебя там всё узлом завязалось! — продолжил свою пламенную речь Гнётов.
— А это был «пряник»? — спросила лейтенант.
— Нет, — покачал я головой. — Наверное, «пряников» сегодня у Марка не будет.
— Всё! Хватит это терпеть, — сказала Мила и пошла к Максимовичу.
Гусько указал на лейтенанта и Гнётов тут же переключился на девушку.
— Доброго вам дня! Вы командир, который организует обучение группы кубинцев? — спросила Андреева.
— Да. С кем имею честь разговаривать? — спокойно перестроился Гнётов.
Мила представилась и начал высказывать свои претензии. Особенно она была недовольна выступлением Марика.
— Я понимаю, что ваша часть хочет произвести впечатление. Я уже закрыла глаза на вчерашний фуршет с кубинским подполковником.
— Девушка, мы товарища Эрнандеса доставили в целости и сохранности. Привезли целого и невредимого, — отрапортовал Гусько.
— Я видела. Поэтому и опущу этот случай. Вот только трижды Герой Советского Союза, которым представился с трибуны ваш офицер, это уже слишком, — сказала девушка, и Гусько чуть не подавился, пытаясь глотнуть из своей фляжки.
— Чего ржёшь, Савелич? Ты… ты опять за старое⁈ — начал злиться Гнётов, обратив внимание на железную флягу Гусько.
— Командир, это ж вода. Горло захотелось промочить, — сказал замполит эскадрильи.
— Серьёзно? — удивился Гнётов и решил понюхать горлышко фляги. — И правда, вода. Ладно, так о каком вы говорите трижды Герое?
— Об этом, — указала на Барсова Мила.
Я сам еле сдерживался, чтобы не заржать. Если честно, сегодняшнее утро — настоящая смехопанорама. Давно так у нас не было весело!
Марик был уже бордовый. Самое интересное, что на лице Милы читалась некая грусть, что ей пришлось вот так настучать на парня. Взгляд у неё на Марика совсем неравнодушный.
— Товарищ лейтенант, старший лейтенант Барсов будет мной наказан. Учебный процесс не пострадает от этого, — сказал Гнётов.
— Да… я смогла быстро сориентироваться. Исправила на три ордена Ленина, — застеснялась Андреева.
Действительно, совсем никакой разницы! Одна награда ненамного почётнее другой.
— Так, я думаю, нам нужно вернуться к занятиям, — сказала Мила и развернулась в сторону кубинцев.
Стоп! Марика нельзя
