Малышка - Эллин Ти
Пока Макс целует низ моего живота, я всё ещё подрагиваю от такого внезапного и сумасшедшего оргазма.
Кровь стучит по вискам, закипает в венах, и я растягиваю губы в совершенно идиотской улыбке.
Кажется, я до сих пор в него влюблена.
Черт…
16. Носочки
Макс
Ладно, я почти не верю, что это моя малышка спит у меня в постели после той маленькой шалости, что я с ней сотворил. Не знаю, насколько это был адекватный поступок, и имел ли я на это право, но мне просто напрочь снесло крышу, да и Арина была не против…
Выпуская в воздух дым, вспоминаю, как она дрожала, и улыбаюсь совершенно по-идиотски. Я ушёл курить на балкон, хотя обычно дымил на кухне, но сейчас не хочу доставлять Арине дискомфорт, знаю, что она не особо любит запах сигарет в закрытых помещениях.
Она уснула, пока отходила от оргазма, видимо, стресс и усталость дали о себе знать. Ещё бы, малышка перенервничала из-за этого ушлепка так сильно, что на время потерялась в пространстве, не понимая, что происходит.
Смотрю на город, курю сигарету и решаю, что сегодня Арина не вернётся в общагу. Не хочу её отпускать в принципе больше никуда, а там рядом ещё и этот Влад будет тереться… Нет, мне нужна спокойная девушка, а не испуганная от лап какого-то придурка.
Девушка?
Ухожу в мысли так глубоко, что не слышу, как балконная дверь открывается и ко мне выходит Арина, в одной футболке… своей. Не моей, которая длиной ей почти до колена, а в своей короткой, которая не прикрывает ни сантиметра того, что стоило бы прикрыть, когда рядом находится взрослый парень. Потому что упругая попа, обтянутая кружевом — это, мать твою, слишком возбуждающе, а я, вообще-то, не железный дровосек без чувств и эмоций.
— Привет, — она так мило смущается, что я не могу не улыбнуться в ответ. Тушу сигарету, но поворачиваться лицом к малышке не спешу — несмотря на произошедшее несколько часов назад, кто-нибудь из нас все равно будет смущаться.
— Выспалась, малышка? — стараюсь не поворачивать голову, но боковым зрением вижу, как смешно она одергивает футболку, пытаясь прикрыться.
— Да, я… Ты не мог бы… Блин. Короче, где взять твою футболку или какие-нибудь шорты? Джинсы все в крови, а ходить так мне не очень комфортно.
Любую другую я бы шлёпнул по заднице и сказал, что такой вид мне нравится гораздо больше каких-то огромных шорт и футболок. Девчонки по утрам ходили по квартире вообще в одних трусиках, чтобы привлечь внимание, но… Малышке не нужно это делать. Она прекрасна с заспанными глазами, растрёпанным пучком на голове и в моей футболке.
— Всё, что увидишь в шкафу — твоё, иди переодевайся, не буду тебя смущать, — достаю ещё одну сигарету из пачки и вдруг замираю, когда малышка шепчет тихое «спасибо», а потом поднимается на носочки и целует меня в щёку.
Черт, мне точно снова четырнадцать, и я впервые влюбился в самую красивую девчонку нашего класса. Смущаюсь как мальчишка, радуюсь её прикосновениям как дурак, но отчего-то так хорошо от всего этого, что я только шире улыбаюсь, ожидая, когда Арина выйдет ко мне уже в одежде. Мне правда не хочется её смущать, особенно после всего, что было с Владом. Коротышка называл её шлюхой, обращался с ней настолько ужасно, что малышке нужно показать и доказать, что это абсолютно не так. Она прекрасна, как маленький ангелочек, пусть даже и немного запутавшийся.
Докуриваю вторую, когда Арина открывает дверь на балкон, но выходить не спешит. Стоит в моей толстовке, как в огромном мешке, такая смешная, как Домовёнок.
— Заходи обратно, там холодно, — говорит, улыбаясь, пряча пальчики в рукава коричневой толстовки. — Даже я тут замёрзла, а ты в одной футболке стоишь.
Господи, это правда сейчас происходит со мной?
То есть, два года назад, когда я и предположить не мог, что малышка в меня влюблена, она испытывала вот такой трепет каждый раз, когда мы были вместе? Черт, да я садист, мы же спали в одной постели…
— Иду, — улыбаюсь, закрывая за собой дверь, и вижу, что малышка переступает с ноги на ногу, в попытках согреться: замёрзла. Отопление уже отключили, а ночи ещё холодные, пусть и погода удивительно теплая для начала апреля, поэтому в квартире нужно одеваться не легче, чем на улице. — Почему без носков? Хочешь опять уколы колоть?
— Боже, ты хуже, чем моя мама, — Арина закатывает глаза, а потом запрыгивает на высокий кухонный стул. Полторашка моя ненаглядная. — Мне не холодно.
— Ладно, — пожимаю плечами и выхожу из кухни, оставляя малышку в недоумении. На верхней полке в шкафу у меня лежит запас теплых вязаных носков, потому что моя бабушка присылает чуть ли не каждый месяц новую пару. Беру светлые, чтобы подходили под образ Арины, и захожу на кухню, где она сидит и расслабленно болтает ногами, рассматривая комнату. — Надевай, — протягиваю ей носки, на что она заходится хохотом.
— Боже, Макс, серьезно?
— Абсолютно.
— Сам ночами вяжешь? — она смеётся, но забирать и надевать носки не спешит, только смотрит на меня так, словно я предлагаю какую-то глупость. Ну вот что за упрямая девчонка?
— Конечно, включаю «Клон», спицы в руки и вперёд. Так что надевай, не обесценивай мой труд.
— Мне правда не холодно, — говорит, а я опускаю взгляд на её ножки и вижу, что они все покрыты мурашками. Да почему такая сложная-то, а? Опускаюсь на корточки, без лишних вопросов хватаю девчонку за щиколотку и начинаю натягивать носок. Она вдруг замирает и напрягается, кажется, даже перестает дышать. Что такое?
***
Арина
Макс сидит передо мной на корточках, а меня снова относит в то, что было пару часов назад. Почти такая же поза, только он не обрабатывает мне колено, а невероятно нежным и заботливым жестом надевает милейшие носочки. Меня бросает то в жар, то в холод, пока его ледяные от улицы пальцы касаются моих ног. Макс с
