Шестеренки судьбы - Элина Литера
Но на борт вскочил пират и зычно крикнул: — Тиха! Не двигаться! — и первым прыгнул на "Сирену". За ним вскочило еще около дюжины.
Я прикинула расстояние до мачты. Нет, отсюда не дотянусь. Мне стало страшно. Но решение принято. Если в сравнении с другими пассажирами меня сочтут непригодным парнем и выкинут за борт пусть бы и живой, посреди моря я долго не продержусь.
Два офицера вышли вперед и изобразили покорность судьбе, попросив забрать груз, но не трогать пассажиров. — И груз, и крепких мужиков, и баб по-красивше, и кораблик ваш нам очень нравится, — осклабившись ответил громкий пират. Оглянувшись на своих, он крикнул: — Принимайте! Кто не надобен, тех сразу за борт.
Меня в числе первых подтолкнули к борту, заставляя перелезть к пиратам. Я зацепилась за веревку, попробовала удержаться на ногах, стоя на перилах, но от толчка волны полетела вперед и покатилась по палубе в сторону мачт. Вокруг раздался хохот. Утирая расквашенный нос и слезы я поднималась, прислонясь к бухте каната. Мачта была совсем недалеко. Заплата держалась на клепках. Клепки. Одна за другой. Одна за другой. Я их чувствовала как свои пальцы. Одну за другой. Только бы не заметили до срока. А что у нас под заплатой? Трещина. Чуть расширить. Я хорошо чувствую дерево. Чуть надавить. И клепки. Одна за другой.
Когда послышался треск, я нырнула к какому-то ящику и замерла. Вокруг закричали. Меня накрыло белым полотнищем.
Ругань, крики, рявкающие команды… Мне стало так страшно, что я попыталась сжаться в мелкую горошину. С "Сирены" доносились вопли, проклятья, визг, помощник капитана орал: "Топоры!", кто-то закричал страшным криком от боли, послышался плеск, капитан приказывал: "Лево руля!" На пиратском корабле догадались: "У них маг!" но подумать, что маг — это трясущийся от страха мальчишка с разбитым лицом, который сжался в комочек под упавшим парусом, они не могли.
Меня вытащили из-под парусины, и я увидела, как "Сирена" быстро уходит прочь, а на палубе теснят к бортам оставшихся двух пиратов. Больше мне смотреть не дали. Мелькнуло чье-то разъяренное лицо, и я тут же упала назад на парус от удара по лицу. — Стой! У нас и так товара мало, не порть щенка. Хоть пару серебряков выручим.
Нас было семеро, тех, кого успели захватить пираты. В трюме сидела еще дюжина. За два дня пути осталось меньше: мастеровой пытался сопротивляться, требовать, чтоб его вернули в Шалпию, и его попросту кинули за борт. В господине из городских заподозрили мага и сразу же убили. Магов, конечно, можно продать в рабство в маломагический Леосс, где источник еле теплится, поэтому магов рождается мало, но моряки были суеверны по отношению к магам и на кораблях не терпели, за исключением пассажирских. И то — посматривали с подозрением.
К моему большому счастью удобства на этом корабле были скрыты с глаз публики. Больше всего я боялась тех дней, когда организм проявит мою женскую сущность, и тогда мне лучше прыгнуть за борт и молить милосердных акул. Но я очень надеялась, что у меня есть еще месяц.
В академии я сдружилась с двумя студентками магистратуры, лекаршей и магтефактором. Дар магтефактора схож с магженерным, с тем отличием, что магтефакторы учатся ювелирной работе с мелкими устройствами. Две подружки попросили меня быть подопытным кроликом для их общей дипломной работы и к весне вживили мне артефакт, который мог отодвинуть наступление женских неудобств на месяц-другой. Мне это было весьма кстати, поскольку магженеры не только проектируют сооружения. Магженеры присматривают за производством важных конструкций и часто выезжают проследить за строительством, лично соединяя критические узлы. И порой случается это в таких местах, где женщине добраться до ванной весьма непросто.
Работали мои подруги тайно, хотели показать, на что способны без подсказок преподавателей, и привели меня на лекарскую кафедру, гордые собой.
Как же кричала на нас декан лекарского факультета! Забросив все политесы эта благородная дама называла изобретательниц "дурами малолетними" и "безголовыми девками хуже селянок", ну и меня заодно. — Вы могли ее бесплодной оставить! Вы могли спровоцировать опухоль! Ей теперь раз в полгода обязательно проверяться у маглекаря! Где была ваша голова, хотя бы одна на двоих?
Но артефакт признали годным для работы, только включать его просили не чаще, чем дважды в год.
Магии он тянул совсем чуть-чуть, и я посчитала, что моих оставшихся сил хватит на месяц. В море у Шалпии еще было немного магии, и я могла потихоньку подпитываться, но вскоре мы отошли далеко, и все. У меня было только то, что накопилось внутри, и за вычетом магии, которую я потратила на мачту, осталось совсем мало. Слабосилки в этих условиях работать не могут, сильные маги работают слабо. Я лишь надеялась, что мои расчеты верны, и мне не придется топиться в океане или бросаться вниз с кручи, если мой организм меня подведет.
Нас продали в каменоломни. Здесь добывали редкий красивый камень: зеленый, синий, изумрудный с разноцветными прожилками. Его отбивали от серой породы кусками с голову человека, а то и больше, и отправляли раз в неделю кораблем. Да, кораблем. Потому что привезли нас на остров. Первые два дня я впала в отчаяние, потом начала думать. Заплыть подальше в море и дождаться хищных рыб я всегда успею.
Прошла неделя. Я выяснила, что рабы говорили на моем родном шалпийском и на риконбрийском, который я достаточно неплохо знала. За риконбрийку, конечно, не примут, но все-таки училась я на этом языке.
Мои спутники, прибывшие со мной с "Сирены", сломались.
Лорд в бежевом сюртуке, который еще недавно с надменным видом аристократа сидел на палубе первого класса, едва прибыв на остров безропотно отдал сюртук сбитой компании старожилов, три дня оглядывал все вокруг неверящим потерянным взглядом, а после
